Блоги о детях с дцп

О жалости, реабилитации и отношениях с бывшим мужем

• Анна Ветер , 26 августа 2019
• 3374
• 0

До беременности Екатерина Тимофеева была обычной девушкой: училась в университете, работала, строила карьеру и собиралась стать судьей. Семь лет назад она родила ребенка, и о карьере в судебной отрасли пришлось надолго забыть — Илья родился с детским церебральным параличом. Он почти не двигается, не говорит, самостоятельно не сидит, не держит голову. The Village Нижний Новгород пообщался с Екатериной — о реабилитации, отношениях с отцом ребенка, любви сына к классической музыке и необходимости быть наедине с собой.

Первые месяцы

О том, что мой сын болен, я узнала в день родов. Когда Илюша появился на свет, он молчал. И молчали все вокруг меня. Это были самые страшные минуты тишины в моей жизни. Ко мне в палату пришла акушерка и сообщила, что мой ребенок в тяжелом состоянии. Я не могла понять, в чем дело: беременность проходила хорошо, не было намеков на отклонения. В течение нескольких дней врачи дозированно давали мне информацию о состоянии Ильи. Он пережил тяжелую гипоксию — недостаток кислорода, отчего произошло тотальное поражение головного мозга. Первые три месяца жизни сына мы провели в больнице.

В тот период Илья почти не спал, постоянно кричал от боли, пищу усваивал плохо, поэтому приходилось кормить его через зонд — специальную трубочку, вставленную в нос. Ночью мне приходилось спать короткими сессиями по десять минут. Помню, что в эти моменты я даже не плакала — не могла. Я просто, как робот, выполняла определенные функции, потому что должна была их выполнять. Врачи сразу сказали: Илья всю жизнь будет тяжелым инвалидом, хорошего не ждите. Я поняла, что нет смысла торчать в больнице, здесь нам уже ничем не помогут, поэтому мы уехали домой под расписку.

Дома продолжался такой же нон-стоп без сна и отдыха. Я научилась спать сидя, с Илюшей на руках, потому что он все время плакал. Но самым сложным было кормление через зонд. Однажды мое терпение лопнуло, я вытащила трубку и начала кормить его из бутылочки. Вначале, чтобы выпить полстакана молока, у нас уходило больше часа. Со временем он стал быстрее усваивать пищу и съедал все больше и больше. Это была первая победа! Но еще больше я была счастлива, когда в свои пять месяцев Илья впервые улыбнулся. Тогда поняла, что нужно бороться. Ставить задачи и преодолевать их.

Я будто оказалась в темной комнате без окон и дверей. Это сейчас некоторые, — подчеркну, не все, а лишь некоторые, — врачи знают о таких методиках реабилитации, как Войта- и Бобат-терапия. Восемь лет назад о них никто не знал. Я сама рассказывала врачам об этих методах, после того как прошарила весь интернет.

Реабилитация для таких сложных детей — неотъемлемая часть жизни. Мы уже не ставим цели научиться держать голову, сидеть, ходить, разговаривать. Главное — сделать так, чтобы состояние ребенка не ухудшилось. Нужно поддерживать функцию правильного дыхания, снижать спастику и избегать осложнений. На это и была направлена наша реабилитация. На помощь врачей из государственных больниц мы не надеялись, занимались в частных центрах у специалистов, обученных в Европе. Благо такой центр открылся в 2014 году в нашем городе. Теперь я там не только лечу сына, но и работаю.

Так случается, что иногда ты что-то теряешь в жизни, но в дальнейшем приобретаешь больше и лучше. Сейчас я работаю там, где лечится много таких детей, как Илья. Здесь я чувствую себя комфортно. Могу помочь мамам советом — им легче общаться с человеком, который находится в такой же ситуации. Но для меня дети с особенностями в развитии — это просто дети, как и здоровые.

К сожалению, с папой Ильи мы расстались. Но он не бросал нас, наоборот — помогает. Просто так сложились обстоятельства. Сейчас мы друзья, и папу Илюша очень любит. Друзья и родные никогда не давали раскиснуть, поддерживали в начале, когда было совсем плохо, и поддерживают сейчас. Особенно бесценна помощь моей мамы. Илью она воспринимает как собственного сына и большую часть времени проводит с ним, поэтому я могу работать.

Конечно, жизнь с больным ребенком в чем-то отличается от жизни семей со здоровыми детьми. Больше требуется времени на уход, бытовые процедуры. Но это не значит, что у нас совсем нет каких-то радостей и счастливых моментов.Человек так устроен, что он может подстроиться под любые обстоятельства и научиться в них комфортно существовать. Бывают ситуации, когда люди пытаются проявить жалость, из благих намерений, наверное, или от незнания как реагировать, но у меня это вызывает лишь обратный эффект. Нас не надо жалеть — у нас все хорошо.

Илья не может говорить, говорят его глаза, в которых можно разглядеть все его эмоции. Он часто улыбается, любит слушать музыку, особенно классическую. Когда включаю Чайковского, вижу мурашки у него на ручках. В свои семь лет Илья успел увидеть Атлантический океан — мы отдыхали два раза в Португалии вместе. Несмотря на его серьезные проблемы, это мировой ребенок, с которым и пять тысяч километров преодолеть было несложно. А еще в год и девять месяцев мы летали в Чехию на реабилитацию вместе с папой. Илья все 3,5 часа полета спал — идеально. Там мы посещали занятия по Войта-терапии и принимали термальные ванны.

О своих хобби и интересах

Несмотря на все трудности, я стараюсь не запускать себя. Кроме того, что я нужна моему ребенку, я нужна и себе тоже — красивой, молодой, здоровой и жизнерадостной. Я взяла за правило думать о себе, находить время для своих хобби и интересов. Например, если я провела с сыном полчаса, следующие минут пять я обязательно проведу наедине с собой: послушаю музыку или почитаю книгу.

Сейчас, например, я хожу на фитнес и учу португальский язык. Это дает небольшую передышку, и физическую, и моральную, переключает мысли с основной проблемы. У меня все это вперемешку и на бегу, но я замечаю, что чем меньше у меня свободного времени, тем с большим толком я его провожу. И сыну, думаю, приятнее видеть позитивную маму с хорошим настроением. Дети ведь, как никто, чувствуют нас.

Каждая мама особого ребенка сама для себя находит что-то, что держит ее на плаву. Чаще всего мы живем одним днем. Потому что не знаем, что будет дальше. Наши дети чаще болеют, и болеют серьезно, с осложнениями. И я порой вижу свою жизнь, как какую-то компьютерную игру с уровнями. Когда преодолеваешь уровень за уровнем, находятся новые силы, а вместе с этим и оптимизм, желание жить и бороться.

БЕЗВЫХОДНЫХ СИТУАЦИЙ НЕ БЫВАЕТ - БЫВАЕТ МАЛО ОБЩЕНИЯ!

===============================
Это официальная группа Форума "Жизнь вопреки ДЦП. " для тех, кто "В Контакте" (ВК), и для тех, кому сейчас трудно в жизни.
Показать полностью…
===============================

Наш форум призван помогать всем людям. Не важно, здоровы ли Вы или человек с ограниченными возможностями, или ухаживаете за своим тяжело больным родным и близким человеком, или Вы просто любите новые знакомства и общение. Этот форум для всех и каждого!

И так, создавайте свои темы в Обсуждении, говорите обо всем, что вас интересует и волнует.

Приятного всем общения!

С ув., Администрация Форума "Жизнь вопреки ДЦП".

• Все записи
• Записи сообщества
• Поиск

НИКТО НЕ ЗАБЫТ, НИЧТО НЕ ЗАБЫТО.

А может люди со всех городов, где карантин, самоизоляция и т.д. тоже захотят принять участие и показать всем – МЫ ПОМНИМ!

Все теперь зависит от вас, распространяйте, пожалуйста, этот призыв, поддержите. Работаем, братья и сёстры!

Это комплексная психологическая помощь родителям и их детям с расстройствами аутистического спектра, ДЦП, задержками психо-речевого развития и другими нарушениями.

О ПРОЕКТЕ
Показать полностью…
Международный центр психосоматики "Здравница" создал благотворительный проект, чтобы помочь родителям и детям, которые столкнулись с задержками развития вследствие различных врождённых заболеваний и трудностями в их преодолении.

Встретившись с такой проблемой, родители находятся в растерянности, появляются затяжные депрессии, нет сил и понимания, как с этим справляться.

Цель проекта - помочь родителям быть сильнее, обрести внутреннюю свободу, избавиться от внутренних причин, которые влияют на состояние ребенка, качество его развития и восстановления, помочь выздоровлению.

ПОДРОБНЕЕ О НАШЕМ ПОДХОДЕ
Наш принцип работы - это проработка психологических блоков, являющихся последствиями пережитого родителем стресса, которые остаются в теле и подсознании, что влияет на его эмоциональное состояние, мышление и нарушает нормальное функционирование организма.

Мы работаем с подсознанием родителей, чтобы найти и убрать негативные установки в мышлении, что сразу благотворно влияет на состояние ребенка, а так же на атмосферу в семье.

Проект является благотворительным, потому что нам есть, чем поделиться, а вознаграждением будут труды родителей и хорошие результаты восстановления, улучшения здоровья детей.

ВАЖНО:
Мы не можем вам дать гарантий выздоровления, так как длительность и тяжесть заболевания у всех разная. Однако за 3 месяца вы получите измеримые и ощутимые результаты

Мама ребенка с ограниченными физическими возможностями о том, как изменить отношение общества к особенным детям

• Катя Биргер , 14 августа 2015
• 56820
• 99

Текст: Екатерина Шабуцкая

Физический терапевт для детей с неврологическими поражениями. Мать ребенка с инвалидностью, живет в Германии, работает физическим терапевтом в России.

История вызвала бурный резонанс в соцсетях и прессе, но главный вывод из нее обществу еще предстоит сделать. С подобными проблемами ежедневно сталкиваются тысячи больных детей и детей с особенностями развития, а также их семьи, но об этом не принято говорить и задумываться. Мы расспросили маму ребенка с инвалидностью Екатерину Шабуцкую, которая живет в Германии и работает физическим терапевтом для детей с неврологическими поражениями в России, какой путь пришлось пройти ей самой и как помочь особенным детям стать счастливыми.

Мне каждый день пишут десятки людей из России, Украины, Германии. Рассказывают свои истории, просят о помощи. Я поделюсь двумя рассказами.

Германия

«Наш малыш родился раньше срока, и врачи сразу же сказали, что он тяжело болен, что нам придется лечить его долгие годы и, возможно, он никогда не будет здоров. Что необходима срочная операция, которая стабилизирует его состояние. Затем будет долгий восстановительный период в реанимации, и домой мы его сможем забрать не раньше чем через два месяца.

Мы с мужем сидели с ним в реанимации каждый день. Держали его на груди, опутанного проводами и трубками, качали, кормили, утешали, укладывали спать в инкубаторе, возили гулять. Врачи, сёстры, физические терапевты нас очень поддерживали, рассказывали нам о лечении и реабилитации детей с таким диагнозом, учили ухаживать за нашим сыном правильно и заниматься с ним. Врач-диетолог часами объясняла нам особенности его кормления. Финансово всё было довольно просто, государство принимает на себя все расходы по лечению, реабилитации и техническому оснащению таких детей.

С тех пор прошло десять лет. Наш малыш ездит на супермодной моторизованной коляске с джойстиком, учится в школе, у него множество друзей и уже есть любимые и нелюбимые учителя. Конечно, ему не осилить школьную программу, да и никакую не осилить, но он играет с другими детьми, исполняет роли в школьных спектаклях, гоняет по двору на специальном велике (велосипед, ходунки и всё другое необходимое ему оборудование покрывает государственная страховка, и меняют его, как только ребенок вырос из старого). Варит с друзьями на школьной кухне варенье. А еще он занимается с физическими терапевтами в школе каждый день и, конечно, ездит в путешествия и на экскурсии вместе со своим классом по всей Европе. Есть сам он так и не научился, но учителя его кормят и поят, меняют ему памперсы, переодевают, если он перепачкался на прогулке. Они всё успевают, ведь их четверо на десять детей.

Россия

«Он родился, и мне сразу сказали: он не жилец, откажись. Даже если выживет, всю жизнь будет уродом, будешь его тянуть, никаких денег не хватит. Давили все — и врачи, и сёстры, и соседки по палате, и наши с мужем родители. Ужас! Ну не могли мы бросить своего ребенка. Забрали его в реанимацию. Нас туда не пускали, мы сидели под дверью, и нам ничего не говорили, ничего нельзя было узнать. Только кричали и гоняли нас.

Потом, когда выписывали, врач не стала с нами разговаривать. Никаких специалистов не советовала, ничего не объяснила — ни как кормить, ни как выхаживать. Я принесла его домой, села и заплакала, так страшно было. Всю информацию искала сама, спасибо интернету и другим мамам таких детей. Оказалось, нужна специальная диета, специальные средства ухода, специальные занятия. Очень много наделали ошибок тогда по незнанию, например, делали массаж, а неврологическим детям массаж нельзя, и началась эпилепсия. И тоже — что делать во время приступа, всё узнавали сами. В первый раз вызвали скорую, его забрали в реанимацию, а там привязали и не кормили, и никто не подходил к нему. Больше я скорую не вызывала. В больницу мы ложились только раз, когда надо было инвалидность оформлять. Так там надо 150 справок собрать, чтобы лечь, а его везде с собой таскать. И в больнице взаперти сидеть тоже радости мало, он орет от духоты, сестры орут, потому что он орет. Мол, понарожают уродов, а мы выхаживай.

Инвалидность мы оформили быстро, всего три месяца по инстанциям мотались, повезло. Потом надо было ему коляску выбивать специальную. Это уж я месяцев пять ходила. Хотя чего ходила? Компенсация-то у нас в области — 18 000 рублей за уличную и 11 000 за домашнюю. А коляска стоит 150 000, если такую, чтоб он в ней сидеть смог, ему ж спину разгибает, там абы какой не обойдешься. А потом оказалось, что коляска не нужна, потому что, как только я с ним на улицу выхожу, на меня сразу соседи орать начинают: „Держи своего урода дома, нечего людей пугать“. И мальчишки камнями в него бросают, а их родители ржут. Один раз ему камень в висок попал, и больше я с ним не гуляла.

Работать я, конечно, не могу, дома с ним сижу. Сама с ним занимаюсь, сама учу его ползать и сидеть, буквы, цифры, цвета — всё сама. В школу же его не возьмут. Я с одной училкой договорилась, так она за деньги будет к нам ходить, а потом надеюсь уговорить директора школы, чтоб нам экзамены разрешили сдавать. Он же у меня уже читает даже. Просто ходить не может. А комиссию эту, ПМПК, нам не пройти: там нужно заключение психиатра, а психиатр дает тесты, где надо руками вещи брать. А мой не может руками брать, у него пальцы не разгибаются, ну психиатр и поставил такой диагноз, с которым даже в школу восьмого типа нас не возьмут. Да и нету у нас этой школы восьмого типа. Никакой, кроме обычной, нету. А там лестницы. Кто его носить будет? Так что я уж сама.

Больной ребенок — всегда трагедия. Но в Германии трагедия только в этом, а все окружающие нам помогают, и у моего ребенка нормальное счастливое детство. В России даже коляску нам отказываются компенсировать раз в пять лет, и везде хамство, и везде миллион бумажек и инстанций, и приходите завтра, лекарств наших нет, помощи от врачей нет, школы нет и реабилитации тоже. Я выучилась в Германии на физического терапевта потому, что в России вообще не умеют заниматься с такими детьми. И сейчас, раз за разом ставя каждого следующего ребенка на ноги, я поражаюсь тому, сколько же из них могли бы жить уже давно здоровыми, если б только с ними занимались. Скольким сказали, что с эпилепсией реабилитация вообще невозможна. Что раньше года заниматься с ребенком нет смысла. Это безграмотность врачей. Ее компенсируют наши героические мамы и папы. Вот они как раз всё знают про методы реабилитации и охотятся за специалистами, которых в основном везут из-за границы. Помните историю про девочку, которую в Германии за три дня поставили на ноги? В одной из самых плохих клиник Германии, кстати.

Я не герой. Я не могу так жить. Я готова работать сутками ради того, чтобы мой ребенок ходил в школу и улыбался. И я работаю сутками. На жизнь в Германии.

Читайте также

Юля Шульдешова, в семье которой воспитываются двое приемных детей с ДЦП, развенчивает наиболее распространенные мифы об этом заболевании.

Нет. Даже при самой легкой форме ДЦП специалисту будут видны типичные для диагноза особенности.

При более тяжелых формах ребенок может никогда не научиться тому, что для обычных детей является нормой.

Однако правильная реабилитация и своевременное лечение могут существенно облегчить жизнь ребенка, а иногда практически полностью компенсировать его особенности, сделав их незаметными не только для окружающих, но и для него самого.

Конечно, заболевание никуда не денется.

Но при легкой форме и при своевременной реабилитации ребенка для окружающих станет совершенно незаметно, что у него когда-то были проблемы.

При средней и тяжелой форме ДЦП благодаря регулярной помощи можно не только добиться ошеломляющих результатов, которые помогут удивить врачей, друзей и знакомых, но и дать человеку шанс на долгую, счастливую жизнь без инвалидной коляски и интерната.

Нет. Очень частые реабилитационные мероприятия или большое их количество на короткий промежуток времени не только не помогут ребенку, они даже способны навредить ему.

Для наиболее эффективной помощи необходимо не только сочетать различные методики по времени и степени сложности, но и подбирать лекарственную стимуляцию только после консультации со специалистом, имеющим большой опыт работы, знакомым со спецификой развития приемных детей и таким, которому вы доверяете.

Совершенно не обязательно. Среди детей с ДЦП много ребят, не отличающихся по умственному развитию от сверстников.

Я лично ни разу не видела детей с ДЦП, которые не могут контролировать мочеиспускание именно из-за врожденных проблем.

Очень часто детей этому просто не учат.

Дело в том, что в учреждении (да и некоторым мамам в семьях) гораздо удобнее надеть на ребенка памперс, чем организовывать специальное место в туалете и помогать ребенку в этом деле по нескольку раз в день.

А по поводу коляски — очень часто детей, которые изначально были готовы и могли ходить, персонал ДДИ ради своего удобства, а также из-за ограниченности места для передвижения усаживает в коляски. Потом эти дети уже никогда не встают из-за атрофии мышц.

Наоборот, для детей с ДЦП в России организовано намного больше реабилитационных центров, санаториев и школ, чем для детей с любыми другими диагнозами. Да и в обычные учебные заведения их принимают без проблем.

Единственная сложность может быть в том, что не все здания школ старой постройки приспособлены для перемещения таких ребят по этажам. Тогда для них организуют индивидуальное обучение по некоторым предметам, когда учителя приходят на первый этаж.

В некоторых случаях школы идут даже на такой шаг, как составление расписания для всего класса, в котором учится ребенок с ДЦП таким образом, чтобы все предметы проходили в кабинетах с доступной средой.

Мой сын, у которого достаточно тяжелая степень ДЦП, при которой ему сложно передвигаться без посторонней помощи, — единственный из моих приемных детей посещал детский сад, так как особенности других детей, никак с ДЦП не связанные, не позволяли им долго находиться в детском учреждении.

И воспитатели, и дети помогали Марату передвигаться и делали это с удовольствием, искренне желая помочь.

Ни разу я не встретила отрицательных эмоций в свой адрес и в адрес ребенка.

Ангелина и Роман - авторы блога "ДЦП Ангел".

В 2014 году из специализации тренера по фитнесу Роману пришлось переквалифицироваться в тренера по лечебной физической культуре. Для него это стало необходимостью, вызванной рождением дочери, которой ставили диагноз ДЦП. ДЦП — это травма структур головного мозга, которая выражается в виде расстройств моторики, иногда речи и интеллекта.

Когда родитель слышит диагноз своего ребенка, то трудно выразить словами все эмоции. Это страшно и, кажется, что ты ослышался. Почти каждый видел людей, которые передвигаются не как все. Ноги у них не слушаются, координации нет, мышцы скованы.

Некоторые считают, что ДЦП — диагноз окончательный и не лечится. Это заблуждение или способ оправдать бездействие.

Изучив стандартный опыт родителей ребенка с ДЦП, Роман понял, что не стоит расчитывать на помощь и с проблемой ребенка, родитель остается один на один. Теперь его обязанностью стало создание условий постоянной терапии для своего ребенка, а Ангелина ему в этом помогает.

Считаю, что родителям важно знать минимум терапии для ежедневного применения.

Как отец ребенка с ДЦП, в блоге Роман делится своими мыслями, в надежде, что это будет полезно тем, кто с этим столкнулся. К сожалению, очень много тех, кто опустил руки. Роман с Ангелиной стремятся поддержать их.

Очень много случаев, как после постановки диагноза жизнь семьи резко меняется: отцы могут покинуть семью, а мама остается с проблемой одна. Такие мамы критикуют часто критикуют Романа, но это связано с больше с безысходностью и отсутствием выхода из сложившейся ситуации.

Следует помнить что ДЦП — это не приговор, а диагноз. Никто не застрахован от него и это не наследство. Мужчинам не стоит уходить из семьи при наличии проблем. Женщинам не стоит впадать в панику или опускать руки! Нужно облегчить жизнь ребенку и сделать его счастливым только совместными усилиями.

Роман в своем блоге советует:

• набраться сил, прочитать специальную литературу и воспитывать ребенка;
• приучать его к самостоятельности, приобщать к труду и обществу;
• доверять работу по дому: уборка, уход за котом, приготовление пищи;
• научить соблюдать гигиену, чтобы ребенок стремился обслуживать себя сам, насколько это возможно;
• не воспринимать ребенка, как беспомощного, а давать ему адекватные поручения, воспитывать ответственность;
• общаться со сверстниками - это здорово, если он привыкает с детства быть в компании здоровых детей;
• научить ребенка не давать себя в обиду, пусть умеет дать словесный отпор и будет уверенным в себе при любой ситуации.

Тренируйтесь, развивайте речь, память, прокачивайте скиллы. Вспомните компьютерные игры жанра “RPG”, в которых нужно развивать своего героя. Играйте и прокачивайте своего героя, несмотря на косые взгляды ограниченных духовно! Прибудет с вами сила!

• Версия для печати
• Подписаться на эту тему…

ДЦП - как вы узнали?

Добрый день всем!
Вот уже несколько месяцев читаю темы, которые мне близки: про недоношенность, ДЦП и некоторые другие.
Очень немало почерпнула для себя полезного, но не нашла одну животрепещущую тему здесь, хотя, мне кажется, она была бы очень полезна многим мамам, которые просто не владеют нужной инфой и не знают "куда смотреть".
Как сказала мне врач "все недоношенные в группе риска по ДЦП, поэтому их наблюдают в течение 1-1,5 лет", НО умудряются ведь просмотреть надвигающуюся беду, а мама. мама просто не знала, что надо контролировать, какие первые признаки, того, что нужно бить в колокола. Ведь поздно встал, сел или пополз, это еще не показатель - все дети индивидуальны.
Так что же тогда надо не просмотреть?? Какие были первые признаки ДЦП у вашего ребенка?
О себе: второй ребенок, родился в 32 нед. 3 дня на ИВЛ, пневмония, желтуха до 3 мес, СЭК 2 ст, ишемия 3 степ., гипоксически-ишемическое поражение ЦНС.

Реабилитация с рождения.
Задержка двигательная - в 6мес только стала деножать голову, двигательные нарушения - не было опоры на одну ручку лежа на животике, повышенный тонус.

мы вот как раз такие пропустившие т.к. мне как раз про угрозу ДЦП никто не сказал, а ЛВ тогда не было.
до 4 месяцев - хорошее развитие, голову держали, улыбались. Тонус не был высоким т.к. изначально как и у многих недоношенных он был низкий. После 4-5 месяцев тишина - не переворачивался, не мог вообще сидеть (даже примерно удерживать позу сидя). Все больше нарастал тонус в ногах. Забили тревогу вы около 7 месяцев только, когда стало понятно что отставание сильно даже не смотря на недоношенность.
От себя могу сказать - мой младший перевернулся только в 7 месяцев, хотя к этому моменту уже мог сидеть и ползать. Но это сразу было видно, что здоровый ребенок и не вызывало панику. Какие позы он принимал, как держал руки-ноги - было понятно что это норма. И сейчас понимаю что,хотя отставание моего старшего и не было в итоге критическим, было очевидно что его движения патологические.

Не угасание в срок (4-6 мес) позотонических рефлексов может являться подозрением на ДЦП.
Почему-то врачи в поликлиниках об этом не знают.
У меня одноклассница рожала очень плохо. В 6 месяцев я уже видела угрозу ДЦП и дала ей огромного пинка, чтобы она ходила по хорошим врачам. Врачи не видели никакой угрозы .
Итог:
ДЦП-таки вывели к 2 (. ) годам. Благодаря тому, что одноклассница не теряла ни минуты, дочка имеет видимую проблему с одной ногой+невидимые сопутствующие.
Считаю, что при том, что было отделались они очень легко. В этом году девочка идёт в школу. Инвалидность по ДЦП так и стоит.

Покопалась вот: ПОЗОТОНИЧЕСКИЕ РЕФЛЕКСЫ [от фр. pose лат. tonus - напряжение и лат. reflexus - отражение] - врожденные рефлексы, проявляющиеся в изменении позы и мышечного тонуса в зависимости от положения тела человека.
Значит ли это, что если врожденный шаговый рефлекс не исчез в 6 мес - это уже плохой признак?