У матери с дцп забирают детей

В Кабардино - Балкарии мать заставили забрать ребенка с ДЦП из детсада. Альдамиру 11 лет, но из-за эпилепсии, гидроцефалии и прочих заболеваний в развитии он остановился на уровне полуторагодовалого мальчика. Мама Фатима Кумыкова с трудом, но договорилась о записи больного сына в частный детский сад. Вот только стоило ей оставить ребенка, как через полчаса в первый же день воспитательница сказала вернуться за ним. Мотивировали жалобой родителя — одна из мам заявила, что категорически против, чтобы больной ребенок посещал детсад с обычными детьми.

"Он не заразный!": ребенка с ДЦП выгнали из детсада.

- Что я могу сказать? Дай Аллах, чтобы вы хотя бы наполовину ощутили то унижение, которому вы подвергаете моего ребенка, - плачет Фатима. - Это не первый садик, когда именно из-за родителей мы забираем ребенка. Это очень больно! Больно, что ребенка не считают за человека! Это самый безобидный человек, который может существовать! Родители, и так на сердце рана, а вы добиваете! За что?! Он не заразный! Имейте ввиду, он не заразный!

Мама мальчика уверяет, что нет причин отстраняться от ее сына

Ребенка с ДЦП выгнали из детского сада

Понравился материал?

Подпишитесь на еженедельную рассылку, чтобы не пропустить интересные материалы:

• Подписка

Сетевое издание (сайт) зарегистрировано Роскомнадзором, свидетельство Эл № ФC77-50166 от 15 июня 2012. Главный редактор — Сунгоркин Владимир Николаевич. Шеф-редактор сайта — Носова Олеся Вячеславовна.

Сообщения и комментарии читателей сайта размещаются без предварительного редактирования. Редакция оставляет за собой право удалить их с сайта или отредактировать, если указанные сообщения и комментарии являются злоупотреблением свободой массовой информации или нарушением иных требований закона.

АДРЕС РЕДАКЦИИ : АО ИД "Комсомольская правда" г. Москва, Старый Петровско-Разумовский проезд, д. 1/23, стр. 1 Ставропольский филиал АО ИД "Комсомольская правда" г. Ставрополь, ул. Доваторцев, 30б Ставрополь. ПОЧТОВЫЙ ИНДЕКС 355000. Контактный тел. +7 (8652) 95-11-95.

Приобретение авторских прав и связь с редакцией: kp@kp.ru

• Беларусь
• Бишкек
• Казахстан
• Молдова

• Астрахань
• Барнаул
• Белгород
• Биробиджан
• Благовещенск
• Брянск
• Владивосток
• Владимир
• Волгоград
• Вологда
• Воронеж
• Донецк
• Екатеринбург
• Ижевск
• Иркутск
• Казань
• Калининград
• Калуга
• Камчатка
• Кемерово
• Киров
• Краснодар
• Красноярск
• Крым
• Курск
• Липецк
• Магадан
• Москва
• Мурманск
• Нижний Новгород
• Новосибирск
• Омск
• Орел
• Пенза
• Пермь
• Псков
• Ростов-на-Дону
• Рязань
• Самара
• Санкт-Петербург
• Саратов
• Сахалин
• Севастополь
• Северный Кавказ
• Смоленск
• Сыктывкар
• Тамбов
• Тверь
• Томск
• Тула
• Тюмень
• Улан-Удэ
• Ульяновск
• Уфа
• Хабаровск
• Челябинск
• Чита
• Чукотка
• Югра
• Якутия
• Ямал
• Ярославль

нас пугают, что заберут ребенка.опишу ситуацию,(подробнее о ней писала тутhttp://www.baby.ru/blogs/post/257008473-39606086/ )на мужа напали в октябре, что вкупе с его заболеванием приковало его к постели на 4 месяца (ИП пришлось закрыть, работать он не может)(сейчас он уже ходит на костылях, но необходима операция, а ее не могут сделать из-за плохих анализов, если операции не будет, то в перспективе коляска) у него инвалидность на данный момент 3гр(но делают 2)у меня инвалидность 2гр, я плохо хожу (диагноз писать не буду, это сложно, но одно из проявлений это частичный тетрапарез )передвигаюсь с палочкой, на улицу только в случае крайней необходимости, с нами живет мама мужа у нее ампутированы частично ступни(инвалид 3гр), то есть на улицу она тоже не выходит. я когда это случилось с мужем обратилась с соц защиту и параллельно написала письма -куда только можно(во все партии, всем депутатам), у меня была паника.из соц защиты прикрепили человека, который ходит в поликлинику(в магазин тоже можно, но нам помогает знакомый по пути с работы заезжает, в случае крайней не), Но начали доходить письма (точнее пошла реакция на них и по голове получала соц.защита) и сегодня мне сказали, что если я буду еще писать о помощи, то у нас заберут ребенка(ему 2.8)так как не можем обеспечить ему достойное проживание… квартира у нас съемная… с ребенком приезжают гулять знакомые 3-4раза в неделю, я готовлю, квартиру содержу в чистоте(на коленях все убираю)у ребенка на данный момент есть все необходимое (когда муж работал купили с запасом) есть ли нормативные акты, которые регулируют процесс изъятия ребенка из семьи? в интернете не нашла, задала вопросы в онлайн консультации, юристам, жду ответа.

Комментарии пользователей

не заберут, это они так говорят что бы усмирить тебя, что бы ты не заставляла их лишний раз работать

даже не думай! не заберут! я знаю несколько семей, где родители инвалиды и у них не 1 ребёнок, а 2-3… даже есть такие где мужья пьют и избивают детей своих. Так что у тебя образцовая семья и они не имеют права придираться к вашему физ.положению. Тем более, что ты не лежачая, можешь организовывать вокруг себя пространство и своего сына.

а в случаях, когда мать например лежачая, оформляют фиктивную бумажку на кого-то из родных или знакомых, что они являются опекунами, но дети живут с родителями.

в любом случае — не отчаивайся, дорогая! всё у вас будет супер!

– Я взрослая тетка, работаю. Ну с чего, казалось бы, мне отказываться от хорошенького малыша с 47-ю хромосомами?! А ведь трижды уточняли, не собираюсь ли я оставить сына в доме малютки. Каждый раз, когда мне задавали вопрос о дальнейшей судьбе малыша, мне было дурно от абсурдности происходящего со мной. Я-то кремень, но месяца два в себя приходила. Если ребенок не нужен матери, то государству и подавно, – вторит ей Светлана.

Врач роддома – враг из лучших побуждений?

Сын Светланы Лева появился на свет недоношенным. Родившись, малыш не задышал, вдобавок у него случился геморрагический инсульт. Сейчас у Левы детский церебральный паралич, он плохо видит и с трудом слышит. В роддоме Светлану долго уговаривали отказаться от больного сына:

Все меняется?

Раньше родители и общественники меняли климат в обществе и в родильных домах своими силами.

Ему четыре года? Ну и что! Забудете и нового родите!

Если бы манера предлагать матери бросить ребенка была свойственна только врачам роддомов, подобных проблем избежали бы родители детей, чьи диагнозы не определяются в младенчестве и на первый взгляд.

– В роддоме мальчик был в норме, – рассказывает Наталья, мама ребенка с синдромом раннего детского аутизма и глубокой умственной отсталостью. – В роддоме никто не предлагал оставить малыша, а вот при постановке диагноза в три года – предлагали. Говорили, что ребенок совсем тяжелый, и что всю жизнь я себе перекособочу, а от него даже доброго отношения не дождусь. Я верю, что медперсонал делает такие предложения из добрых побуждений: они-то знают, с чем столкнется мама такого ребенка в будущем, знают о том, о чем сама мама пока не задумывается.

Отказ лучше (само)убийства

Парадоксально, но некоторые мамы особых детей говорят, что рекомендации врачей отказаться от ребенка помогли им сохранить дитя в семье.

– У меня был очень тяжелый период, когда у сына были ужасные истерики и прочее, и я в приступах жестокой депрессии размышляла над способами ухода из жизни, – делится другая мама особого ребенка. – Вокруг не было никаких предложений его отдать, наоборот, только и слышно было: держись, возьми себя в руки, ты нужна ребенку спокойной и т.д. А потом на занятиях с психологом вдруг прозвучала фраза, что если будет совсем тяжело, то я могу отдать его в интернат. Я возмущалась, мол, не собираюсь, так нельзя. А психолог опять сказала, что она не говорит, что его нужно отдать, но я должна знать, что так поступить можно. Что я смогу его навещать, видеть, забирать на выходные, поддерживать связь, что это не будет означать бросить, это просто выход, если ситуация окажется безвыходной. Мне понадобилось время, чтобы принять эту мысль. Но с тех пор мне стало легче. Одна эта мысль давала огромные силы для того, чтобы заниматься ребенком. А потом как-то вообще полегчало.

Чего общество ждет от государства и врачей?

– Если мама решится растить особенного ребенка, очень важно дать контакты людей и организаций, которые смогут ей в этом помочь. Хотя бы координаты местного реабилитационного центра, спецклиник, которые занимаются этим вопросом. Несмотря на обилие информации в интернете, человек в шоковом состоянии редко может сообразить, где что искать и что теперь делать, – согласна с общественниками Наталья, мама ребенка с ранним детским аутизмом и умственной отсталостью.

– Давать квоты на лечение нужно не в ближайший центр, где такого ребенка хирург впервые видит, а в специализированные, где хирурги оперируют по несколько таких детей в день, – уточнят Ася, мама ребенка, рожденного с расщелиной губы и неба.
Светлана, мама ребенка с синдромом Дауна, призывает разделить ответственность врачей и психологов:

– В роддомах и больницах нужны юристы, психологи, которые смогут дать женщине необходимые консультации, а также помогут связаться с фондами, общественными организациями, оказывающими поддержку родителям детей-инвалидов. Всё это не в компетенции врачей. Их задача – не навредить здоровью.

Помощь психолога мамам особых детей нужна если не пожизненно, то долгое время:
– Барахтаешься, выбиваешься из сил, а этого никто не замечает, часто – косые взгляды и осуждение. Надо бы хоть изредка гладить нас по голове: не всем и не всегда хватает внутренних сил справляться со всем этим возом проблем и радостей, – делится Ольга, мама ребенка с врожденным пороком развития пищевода. – Помощи психолога ой как не хватает!

Некоторые родители, впрочем, считают, что вовсе устранять информацию о возможности отказа нельзя.

Государство экономит

Врачи тоже обучаемы

Работа с врачом должна начинаться еще в медицинском вузе.
– Нашим врачам и среднему медицинскому персоналу нужно сразу давать представление, что, например, дети с синдромом Дауна чудесные, а не синие с высунутым языком, – уверена Юлия Камал.

Около районной поликлиники на севере Москвы останавливается машина. Выходит мужчина, берет на руки сына лет 12, рослого, уже достаточно крупного мальчика с ДЦП, взваливает его на плечо и несет на четвертый этаж по лестницам и коридорам в кабинет педиатра. Вслед ему смотрят люди. Наталья тоже смотрит, но, в отличие от многих, понимающе. Она знает, что папа, скорее всего, отпросился с работы — ему приходится делать так каждый раз, когда нужно ехать в больницу. Мальчик, хотя и не говорит, но все понимает. Наталья думает о том, какое унижение, должно быть, подросток испытывает в этот момент. Ее сыну Алеше четыре года, у него самая маленькая коляска — первого размера, но даже она не помещается в лифт поликлиники, поэтому Наталья тоже носит сына на руках. Пока хрупкая женщина справляется сама, а в будущем, наверное, и их папе придется вот так отпрашиваться с работы.

Лето и маленький Лешка

Дмитрий и Наталья Михайловы женаты 10 лет, пять из них они ждали Лешу. Беременность, говорит Наташа, шла как по учебнику. Окружающие даже удивлялись, как хорошо она себя чувствует. На седьмом месяце Наталья выступала на конференции, бейджик на животе как будто плясал, первые ряды хохотали и шутили, что докладчиков было двое. А потом — экстренное кесарево, гипоксия, реанимация.

— Никто сейчас не может сказать, в чем причина. Либо действительно гипоксия на последних сроках, либо это патология, которая развивалась в течение всей беременности, — рассказывает Наталья.

Михайловым сразу сказали, что ребенок не будет здоров, но никто не брался озвучивать, какая именно это патология. Месяц Леша провел в больнице на дохаживании. Наталья вспоминает, как мучительно было возвращаться домой и видеть пустую детскую кроватку.

— Мы так мечтали, чтобы Лешка быстрее оказался с нами. А теперь смотрим фотографии и думаем: Господи, как нам вообще храбрости хватило с таким маленьким детенышем рвануть домой. Нам никто не был нужен: ни врачи, никто. Мы целыми днями гуляли. Это был замечательный период: лето, маленький Лешка…

То, что бьет по рукам

— На мой вопрос, смогут ли через два месяца ему написать ДЦП, врач ответила — да. А за эти два месяца у него что — может рассосаться? Или, может, ребенка элементарно не станет на белом свете? У нас сейчас есть возможность собрать эти документы, почему бы не написать? Тем более у Леши такая форма, что любой студент, который учится на невролога, скажет, что это ДЦП, — рассказывает Наталья.

Весь наш разговор Леша сидит у мамы на руках. Примерно каждые пять-десять минут Наташа меняет его положение: то прижмет к себе, то усадит на колени, то положит на живот и гладит спину. У Леши спастический тетрапарез, поражены обе руки и ноги, проблемы со зрением, симптоматическая эпилепсия.

— Сейчас все реже и реже, но все равно иногда накрывает, — рассказывает Наталья. — Один момент был, что мне хотелось уйти из дома куда глаза глядят. И знаете, что не добавляет позитива?

Мама-реабилитолог

Наталья Михайлова родилась в Тамбове, в Москву переехала 16 лет назад. У нее два высших образования: экономическое и связи с общественностью. До рождения сына она работала в PR: постоянные конференции, выставки, пресс-туры, круглые столы. Сейчас основная ее работа — мама-реабилитолог.

Они шли в поликлинику — там не было специалистов. Тогда они заходили в интернет, закупались книжками. На форумах искали отзывы о реабилитологах, эпилептологах и физиотерапевтах. Цены на услуги этих специалистов заоблачные, а гарантий никаких нет. За прием популярного в интернете эпилептолога можно отдать от 5 до 35 тысяч рублей, при этом ждать год в очереди и за час не услышать ничего: ни плохого, ни хорошего, ни полезного. Есть центры, которые предлагают курсы реабилитации ДЦП за 500 тысяч, и это в России, где все на порядок дешевле.

Наталья понимала, что вопросов у нее больше, чем ответов, но никто не помогает разобраться, куда и к кому идти, а главное — что происходит в голове у ее ребенка. Поэтому она пошла учиться на дефектолога и нейропсихолога. Очень помог муж, единственный человек, который может полностью заменить ее в уходе за Лешей.

— Это был тот момент, когда мне очень требовалась социализация. У меня ведь работа такая была: общение с разными людьми, некоторого рода публичность. Но когда ты оказываешься родителем такого ребенка, многие люди просто отпадают. Я их понимаю, они не хотят пускать в свою жизнь такое переживание. Моя жизнь очень изменилась: носишься с ним по реабилитациям, по больницам, погулять. Пока горит спичка, прыгнул в джинсы, надел олимпийку, гульку замотал и побежал. А тут у тебя есть возможность уложить волосы, подкраситься, одеться, пообщаться с людьми, да еще и задать вопросы о своем ребенке практикующим специалистам.

Для родного Тамбова, где совсем не так много информации и возможностей, как в Москве, Наталья создала сообщество родителей особых детей и запустила информационный сайт для поддержки таких семей. Полтора года назад на первую встречу пришли девять человек. Сейчас в группе 120 семей.

Как повернуть ребенка лицом к миру

Наталья долго не могла повернуть Алешу к миру. У коляски есть два режима: ребенок может быть ко всем спиной, лицом к маме, и наоборот.

— Меня останавливали эти взгляды. Алгоритм такой: идешь по улице, в коляске особый ребенок; сначала рассматривают ребенка, понимают, что с ним что-то не так; тут же надо посмотреть на маму — что она из себя представляет. Это в любом случае больно. Ребенка своего, которого ты любишь, ты примешь любого, а вот ситуацию принять очень тяжело.

А потом Михайловы поехали на реабилитацию в город Саки в Крыму. Наташа смотрела на ребят в колясках, у которых двигается только голова, и не знала, что чувствовать: то ли восхищаться их силой, то ли плакать от невозможности исправить что-то. Особенно ей запомнился один парень, очень красивый, очень жизнерадостный и при этом полностью обездвиженный. Он управлял своей коляской, подбородком нажимая кнопку под головой. Наталья вспоминает:

— Каково же было мое удивление, когда вечером я увидела его в баре с друзьями, тоже колясочниками. Они поили его пивом через трубочку.

На следующий день я попросила мужа перевернуть коляску в другую сторону.

Альтернативная коммуникация

Еще Леша умеет разговаривать с мамой. Это во многом заслуга самой Наташи. Пригодились знания, полученные во время учебы. Выпускная работа Натальи как раз была по альтернативной коммуникации детей с ДЦП раненного дошкольного возраста. Писала она ее, наблюдая за Алешкой и еще двумя мальчиками с ДЦП.

— Я хотела бы быть консультантом для семей на этапе ранней помощи и поддержки, — говорит Наталья. — Стать тем человеком, который приедет к ним, поддержит, расскажет, даст маршрут — к каким специалистам обратиться, как адаптировать помещение.

Больше вопросов, чем ответов

Перед нашей встречей Наталья готовит большое письмо. В нем — претензии к новому порядку реабилитации детей, который рассматривает Минздрав.

Единственный выход — получать жилье в новых домах. Например, мы с реабилитацией Алеши живем либо в минус, либо в ноль ежемесячно, у нашей семьи нет накоплений, если мы вложим эту квартиру, то с большой долей вероятности можем оказаться на улице. Ипотеку взять мы не можем, потому что тогда не сможем позволить себе реабилитацию.

Наталья говорит об отсутствии специалистов — эрготерапевты, физиотерапевты и реабилитологи — это экзотика, а тьюторы и помощники, на которых ее ребенок имеет право по закону, вообще как цветок папоротника — все про них слышали, но никто не видел.

— Но самое страшное, — продолжает Наталья, — что всех детей будут оценивать с точки зрения перспективности. Мой ребенок неперспективный. По всем международным классификациям его степень ДЦП самая тяжелая.

Давайте тогда перспективность каждого ребенка оценивать на этапе выхаживания. Я, будучи мамой особого ребенка, злейшему врагу не пожелаю такого. Это очень тяжело. Твоя жизнь переворачивается с ног на голову, ты себе не принадлежишь совсем.

Я знаю маму-медработника, которая приходила на дохаживание и видела, что у ее ребенка темно-синяя грудная клетка. Его реанимировали каждую ночь. Она просила: дайте ему уйти. Нет, его выходили. Это человечек, у которого зрение -24, который питается через зонд, которому каждые два месяца делают операцию под общим наркозом, меняют шунт в голове, чтобы жидкость уходила в полость желудка. Эта женщина сказала мне, что если бы ему дали уйти, она бы еще отважилась, может быть, родить, а теперь, имея на руках такого ребенка, она не родит никогда. От нее ушел муж, она живет с таким ребенком, с собственным больным папой и с мамой. Вот что мы имеем, вот для чего мы выхаживаем. И этого ребенка отнесут к категории бесперспективных. Поэтому пока — больше вопросов, чем ответов.

Если эта женщина с нерабочей группой инвалидности, у которой из-за ДЦП нарушена координация и речь, не найдет убедительных для чиновников аргументов, малышей заберут в приют.

Но ведь вопрос о том, какие качества необходимы женщине, чтобы быть хорошей матерью, не имеет однозначного ответа.

Елена Василевич

Елена родилась без рук и ног. Родители отказались от нее, когда девочке было семь месяцев.

Конечно, было тяжело. Пока Денису не исполнилось 5 лет, и мы не развелись, помогал муж. Но в основном – друзья и подруги.

Когда переехали из Гомельской области в Минск, стало намного сложнее: уже через две недели мне пришлось устроиться на работу. Денису тогда был год и два месяца. Но все преодолимо.

– Сын для меня самый дорогой человек на земле. Есть еще внучка Ангелиночка, которую я стараюсь побаловать. Внуков любишь больше, чем собственных детей, потому что когда дети маленькие, работаешь: не все замечаешь.

И сын, и внучка Елены унаследовали ее черты лица и характер. А разве могло быть иначе?

Наталья Плебанович

Перед выставкой я попросила кураторов проекта Антонину и Ольгу рассказать, какие встречи оставили самое сильное впечатление.

Любовь мои собеседники встретили совсем рядом, в выставочном центре: Наташа была участником фестиваля творчества инвалидов, Иван – волонтером. На Наташину улыбку невозможно не ответить взаимностью.

– Если бы мы не обдумали, мы бы сюда не приехали, – ответил на это Ваня.

Мы были безумно рады. Без мужа я бы не справилась, он моя поддержка. Я очень рада, что в моей жизни есть самое главное: муж, которого я люблю, и сынок Леша.

Первенцу Натальи и Ивана недавно исполнилось полгода.

Елена Бернович

Елена считает, ничего особенного в материнстве на коляске нет. Все, как у всех: каждодневные радости и трудности, которые, однако, по силам любящей своего ребенка женщине.

– Когда я узнала, что беременна, было невероятное ощущение счастья и радости. И родители мои очень сильно обрадовались. Казалось, сама природа мне во всем содействовала, все было хорошо: взаимоотношения с врачами, беременность, роды. У меня не было ни одного негативного момента.

Наверное, каждой женщине самой решать, когда она будет готова к материнству, и когда стоит дать этому случиться. Но… если Бог дает, это же так замечательно!

Дочь Елены Валентина оканчивает выпускной 11 класс. Собирается поступать в Белорусский государственный университет физкультуры и спорта.

Лариса Женусова

У Ларисы два сына: Филиппу 15 лет, Максиму 8. Он учится в гимназии № 12 и мечтает стать врачом.

– Врачи говорили, мне не стоит рожать: могут быть больные дети, могу прямо на столе умереть. Наверное, это такая адекватная реакция медиков в случае, когда будущая мать нездорова.

Леонарда Матусевич

Я родила своего ребенка почти в 36 лет. От врачей был категорический запрет. В детстве у меня был перелом позвоночника, соответственно, произошла деформация грудной клетки. В связи с этим врачи сказали, что саму беременность еще можно нормально перенести, а вот когда плод достанут, то, скорее всего, наступит сердечно-легочная недостаточность.

Воспитывали с мужем вдвоем. У него парализована левая рука, но, тем не менее, он был моими ногами, а я – его руками. И вот мы сообща, вдвоем вырастили такое чудо. А это чудо подарило нам еще одно чудо – внучку Сашеньку.

Хочу сказать всем, кто находится в таком положении, как я: ни в коем случае нельзя опускать руки, потому что жить можно в любых условиях. У человека есть такой запас ресурсов неизведанных, и если их вытащить, все можно пройти. Я не хочу сказать, что я такая сильная. Просто меня, наверное, Господь вел по этому пути. И как-то люди вокруг меня всегда хорошие, друзей много, соседи прекрасные. Ну, вот счастливый я человек!

Людмила Пулко

О характере Людмилы кураторам проекта рассказал ее муж: чтобы вернуть почти утраченную после травмы способность ходить, Люда преодолевала по 20 километров в день. И добилась своего: она не только ходит, но и успешно растит двоих сыновей.

Людмила родила старшего Ваню в 32 года, младшего Колю в 33. С одобрения своей активной мамы Ваня занимается танцами, волейболом и каратэ.

Людмила Волчек

Людмила - спортсменка с мировым именем, неоднократная чемпионка и призер параолимпийских игр в лыжных гонках и академической гребле, победительница республиканского конкурса “Женщина года” в номинации “За женское мужество".

– Я более или менее известный человек, живу в Минске, поэтому реакция врачей на мою беременность была адекватная. Когда узнала, что беременна, начала тормошить государство, чтобы сделали электроподъемник в подъезде. Правда, до родов его установить так и не успели.

Сейчас у меня проблема всех спортсменов – оставить ребенка с кем-то, пока я на тренировке. А когда мы с Настей вдвоем, проблем нет. Наверное, повоспитывать придется, когда в детский сад пойдем, в школу.

Материнство сейчас для меня самое главное. Когда уезжаю на сборы, очень сильно скучаю. Очень. Вот сейчас перед сборами я хочу впитать все: как можно больше нахожусь с ней рядышком, смотрю как она растет, что делает… В каждый момент появляется что-то новенькое.

Хочется посоветовать молодым девушкам на колясках, которые тоже хотят стать мамами, смотреть на вещи проще, не обращать ни на кого внимания, потому что-то, что есть у нас внутри, – это самое настоящее чудо, его надо любить, хранить и беречь.

Кришталь Татьяна

Татьяна считает самым трудным временем материнства те месяцы, когда маленькая Вика еще не научилась сидеть.

– Мне нужно было опустить малышку в ванну и искупать, а спина у меня не работает – могла и вместе с ней нырнуть. Наверное, это было единственное, с чем я не могла справиться самостоятельно. Сегодняшним мамам, в арсенале которых множество приспособлений, проще.

Детство Вики отличалось от детства ее подруг из обычных семей: в связи с несовершенной инфраструктурой мама в коляске не всюду может водить своего ребенка. Соответственно, в его жизни меньше семейных походов в театр или кино. Сейчас, правда, и эта ситуация меняется, почти везде пандусы.

– Времени на ребенка было много, с возможностями сложнее: кругом преграды, социального такси, как и личного автомобиля, не было. Зато сколько книг перечитали!

Я считаю, если Бог дал ребенка, ты должна его принять. Конечно, многие долго планируют, откладывают рождение детей, делают карьеру, просчитывают и рассчитывают… Это дело каждого. Главное в жизни – не просчитаться и не опоздать.

Елена Федорович

– Сашку я родила в 26. Врачи, конечно, отговаривали. Делали кесарево, после чего я решила, что больше беременеть не буду: первый раз была просто психологически не готова к такой острой боли, к этим невыносимым мучениям. Сейчас Саше 7 лет, а малышке Нелли год и 11 месяцев, второй месяц ходим в ясли. К сожалению, я не могу работать: в заключении МРЭК сказано, что частично себя не обслуживаю.

– Нам сказали, за три месяца мы должны расписаться и освободить комнату от вещей, то есть перенести на общую кухню холодильник и выбросить книжный шкаф. Мы живем в гражданском браке уже 9 лет. И в шкафу - огромная библиотека, ее собирала еще моя покойная мама. Как я могу все это уничтожить?

От редакции. «НЕ ИНВАЛИД.RU” будет следить за судьбой Елены и ее малышей.

Валентина Гапон

Валентина – председатель Минской ассоциации инвалидов-колясочников. Но даже она не знает точного количества мам на колясках в белорусской столице. Десять участниц проекта – это только объединенные ассоциацией соратницы.

Сына своего я назвала Андреем в честь врача, который принимал у меня роды. Этот человек мне очень помог, и теперь у меня такой прекрасный ребенок.

В последние годы колясочники вообще стали больше рожать. Это благодаря медицине и активности самих людей. Они уже не сидят в четырех стенах. Да и белорусы уже не смотрят на человека в коляске как на диковинку, считаются. Потихоньку идем в этом плане к Европе.

Сыну Валентины Андрею 23 года, он учится заочно и работает.