Беру сигарету и нервно курю не знаю за что но ее я люблю

Ты куришь нервно сигарету малолетка,
И дым в глаза впивается так едко,
Все руки в шрамах,уже слишком поздно,
Ты убегая остаешься в прошлом.
Плевали в спину,предавали, унижали,
Ножом по сердцу,в грусти и печали,
Марихуанна,кокаин всё знали,
Ты убегаешь от своей реалии.
Бредешь по лестнице,
Ступая босиком,
Ты затянулась последним косяком.
Ты ловишь кайф,испытывая чувства,
Иглой по венам,
Тебе все это чуждо.

Припев:
Этот кокаин и этот дым,
Ты сейчас в постели с другим,
Ты продаешь себя за бабло,
В твоём сердце нет уже ничего.
(Припев 2 раза)

Куплет:
И в подворотне вдруг настигнет ломка,
А ты была хорошеньким ребёнком,
Но оправдал ли он твою ошибку?
Тебя насквозь пронзило очень шибко.
Тебя давно не ищут мама с папой,
Твой дом уютная блатхата,
Ты куришь нервно сигарету малолетка,
И дым в глаза впивается так едко.
В твоей крови сейчас немного трёпа,
И убиваясь от сплошного стеба,
Кричишь от боли разрывая глотку,
Ты променяла жизнь, на кокаин и водку.

Мне хочется кричать,
Меня ты не услышишь,
Укрой мою печаль,
Я слышу как ты дышишь.
Закрой свои глаза,
И будь сейчас нежнее,
Я чувствую тебя,
Я стану посмелее.
Родные города,
Блестящие закаты,
Я отпущу тебя,
И ты уйдешь куда-то.

Припев:
Я отпускаю тебя,
Я отпускаю любовь,
Я буду жить для тебя,
Всему виной только боль,
Я стану сильным поверь,
Я сердцем нежно люблю,
Закрой пожалуйста дверь,
И я опять погрущу.

Куплет:
А за окном дожди,
Курю,уставший взгляд,
Меня теперь не жди,
Я не вернусь назад.
Забытая постель,
И шлейф духов со мной,
Пожалуйста поверь,
Что это только ложь.
Пустые вечера,
И алкоголь со мной,
Забыт уже тот взгляд,
И голос нежный твой.

Я хотел бы жить
Тебя не встретивши
И незаметивши
Тебя не знаючи.
Я хотел бы быть
Ночами томными,
Углями чёрными,
Небом сапфировым.
Я хотел бы знать,
Тебя хорошую и не похожую,
На этот серый дым.

Куплет:
Бродить в любви своей,
Ведь так немного дней,
Тебя любил ведь я,
Ну разве я не прав?
Ты словно океан,
Мы были бы с тобой,
Но только ты и я,
И наши полюса,
Увы не по пути.
Меня за все прости,
Все это лишь игра..
С тобой мы два огня,
Осталось догореть.

Второй. Ну…у…у…

Первый. Ртом хочется или языком?…

Второй. Черт его знает… И ртом, и языком, и легкими… И…и… как сказать… и в голове что-то тоже… как-то, и рука хочет сигарету держать…, и губы…, да весь я хочу курить, весь! (Трет рукой губы.) Главное, у меня же есть сигареты!

Первый. Ты с ума сошел!… Нельзя!

Второй. Да знаю я, знаю. Просто, когда сигарет нет, тогда легче, как-то понятнее. Нету и нету.

Первый. Я все равно не пойму. Иногда выпьешь, возьмешь сигарету, если в компании, и пускаешь дым, не взатяжку…, потом во рту кисло, гадко…

Второй. Нее..е… Курить – это здорово, мне нравиться, я не брошу! Курить – это… я не знаю…, это… так, это ну… это… Вот ты позавтракал вкусно, в воскресенье, как ты любишь, я не знаю…, уже позавтракал, и под конец еще маленько кофе налил себе, и закурил. И чтобы можно было курить… свободно…, не в подъезд выходить, не на балкон, не в туалете, а вот так… свободно…, это просто так хорошо… (Делает жест рукой.) Или ты наелся мяса, острое какое-нибудь, вкусное…, шашлык какой-нибудь…, летом, у костра…, потом выловил уголек из этого костра, от него прикурил, откинулся так и куришь… Или понервничал – берешь новую пачку хороших сигарет, медленно открываешь пачку, понюхал сигареты, достал одну, пальцами помял, хорошей зажигалкой щелкнул – это все… понимаешь, все! Или дождь, а ты стоишь где-то в укрытии или у окна… открытого и…куришь, и дым пускаешь туда… в дождь…, здорово. Или в ванне, пьяный, лежишь в теплой ванне и куришь, тебе в дверь стучат, а тебе… Куришь!… Или сигарет нету, ты ищешь, ищешь по дому, идти за сигаретами лень, и вдруг, как выстрелит…, вспомнишь, что в кармане куртки с осени, возможно, лежит…, раз руку в один карман – нету, в другой – пачка…, радость!… Неее..е…,… курить вообще… хорошо!

Небольшая пауза. Второй усмехается.

Первый. Чего?

Второй. Да..а..а… Перед вечеринкой какой-нибудь купишь хороших сигарет, угощаешь всех напропалую, потом утром проснешься и во рту… ужас…, голова… ну, понятно, и давай по пепельницам лазить, найдешь пару скрюченных, твердых бычков, которые пожирней… Вот у них вкус… это что-то!… Но курить-то надо, а в такое утро, после вечеринки в смысле, очень надо… курить… (Достает сигареты.)

Первый. Ты с ума сошел!

Второй. Я понюхать только…

Первый. А..а..а..

Второй нюхает пачку, потом достает сигарету и нюхает ее по всей длине. В это время сзади подходит Снегурочка, в очень красивом наряде и сама очень красивая, машет рукой; падает цветной, блестящий снег.

Первый. Красота какая!…

Снегурочка уходит.

Второй. Как же мы до утра дотянем?… До утра…

Первый. Какое до утра…, нас заберут после рассвета…

Второй. Я и говорю, как мы дотянем…

Первый. Ничего…, взорвем нашу…эту игрушку, и можно будет не сидеть, как зайцы, тут…, разомнемся, может, костерок сложим… Ужас… как холодно. (Смотрит вверх.) Боже мой, какая красота, надо же, какие большие. (Поднимает руку вверх.) Так, ну, это понятно, это Большая Медведица, у нас дома она не здесь, а вот здесь, ага, а где у нас Малая…, где она у нас, так, так…

Второй. Вот она.

Первый. Точно, смотри-ка, а я думал, что она должна быть где-то здесь… Смотри, как вон та мерцает, то красная, то синяя.

Второй. Они многие мигают…

Первый. Ты посмотри…

Второй. Чего…

Первый. Сегодня все видно. Можно созвездия изучать,… вот жаль – я не знаю созвездий,… они сегодня… ну, прямо как на карте…

Второй. Поэтому так и холодно…, небо ясное.

Первый. А снег откуда, интересно, – на небе ни облачка…

Второй. Знаешь, мне… все равно…

Первый. Да ты посмотри, какие звезды, так светло, хоть читай, смотри, даже тени есть, ну надо же…

Второй. Не лучшая ночь для таких затей, как наша.

Первый. Да… мороз… Надо было с собой чего-нибудь взять почитать.

Второй. Надо было спирту или водки взять… почитать. (Качает головой.)

Первый. Я пошутил, я… в смысле – ночь светлая, и все… Я читать не особенно… Пальцы совсем того… (Греет пальцы.)

Я просто припомню несколько сигарет, за которые я не пожалел бы какой-то части жизни. Можете цитировать Карра и приводить трезвые доводы, но эта объективка никогда не сможет даже чуточку поколебать мой субъектив. Ибо человек - животное субъективное.

. мне 8 лет, первый класс закончен. Я оттягиваюсь в заводском Доме отдыха в лесу, где мой батя, слесарь-сборщик, неожиданно оказался заместителем директора. Старший пацан 12-ти лет украл у водителя блок сигарет Родопи. И сейчас мы сидим за конюшней, приготовившись КУРИТЬ! Запах нераскуренной сигареты сладкий, чуть дурманит. Я зажигаю спичку, закуриваю. Дым совсем не такой вкусный. Он даже противный. Но меня не тошнит, хотя парочка таких же курилок убегает в кусты блевать. Блин! Я мужик! На следующий день я делюсь своей гордостью с другом - парнем лет 30-ти, Лешкой. Он скептически хмыкает, и говорит - курить - это не сила. Вот не курить - сила. Осенью я начал заниматься в его секции подводного плавания, а параллельно рукомашеством. Я не курил до 10 класса. Эта сигарета помогла мне не курить, и реально смотреть на вещи. Быть одним из многих - слабость. Сила - не делать того, что делают все.

. Мне 16. Я в Ташкенте, приехал к двоюродному брату, который половину жизни прожил с матерью там, а половину у нас, в Саранске. Он мне дороже любого родного. Он был спортсменом, спринт и тройной прыжок. Но уже когда он вернулся в Ташкент, врачи нашли у него симптомы отслоения сетчатки. На спорте поставлен жирный крест. На вокзале он сказал - знаешь, а я курить начал, как из спорта ушел. Сказал бодро, со смешком. Но я все понял. Он достал пачку, и я попросил у него сигарету, а то "мои кончились в поезде". Мы курили вместе. А я думал, что черт с ним, со здоровьем. Зачем оно, если ты не можешь поддержать брата.

Мне все еще 16. Новый год в том же Ташкенте. С друзьями брата. Я первый раз сознательно пью водку. Т.е. не тридцатничек с пацанами, укравшими бутылку у родителей одну на 15 рыл, а нормально, за столом. Напротив девчонка. Она старше на пару лет, и очень красивая. В Ташкенте вообще очень много красивых девчонок. Особенно когда тебе 16, ты без родителей за 3 тыщи км от дома, и ты выпил свои первые в жизни сто грамм. Она смотрит на меня, многообещающе улыбается. Я улыбаюсь в ответ, выпиваю еще стопку, закусываю, и закуриваю. Кто говорит, что первая водка противна - врет. Она вкусная. В голове шумит, звуки становятся резче, но как бы дальше, пространство расширяется. И острый дымок обволакивает небо. Я еще не во вкусе, я затягиваюсь совсем слегка. Она продолжает улыбаться, и я тоже улыбаюсь. Ты красивая, но у нас ничего не будет. Я люблю другую, ту, до которой 3 тыщи км, но это ничего не меняет. Я это знаю, а ты нет. Мне жаль, что у нас ничего не будет. Но я уже достаточно силен, чтобы суметь отказаться от того, что мне очень хочется. Ведь она все же чертовски красива, а мне всего 16.

. Мне 17. Я гуляю по чужому, вражескому району своего города с девчонкой. Я ее люблю. Но это уже совсем не та девчонка, из-за которой я отказался тогда, в Ташкенте. Я давно заметил пацанов позади. Но мне нужно проводить девчонку. Это конец. В нашем городе есть правило - нельзя бить того, кто с девчонкой. Это сейчас все можно. Но я не могу за ней прятаться. Поэтому я провожаю ее домой, а не она провожает меня к остановке. Я не состою в молодежных бандах, но в нашем городе это мало кого волнует. Выхожу из подъезда, и встречаюсь с четырьмя крепкими парнями. Ты откуда? - Химмашевский. - Этого знаешь? - Кого надо - всех знаю. - Борзой. - Зато не легавый. - Закурить есть? - Держи. Вынимаю пачку Космоса с последней сигаретой, бросаю ее в лицо "передовому" - все равно будут бить, значит надо бить первым - успеваю гарантированно вырубить одного, и засветить еще паре. Лежу на асфальте, чьи-то руки достают из моего кармана наличность. Трояк оставьте - командует чей-то голос - пусть на такси доберется. И сигарет ему докиньте, а то у него последняя. Они уходят. Я сажусь на бордюр и закуриваю. Руки трясутся. Но дым успокаивает. Улица благородна - здесь никогда не забирают последнюю сигарету, и уважают проигравшего, если он вел себя достойно. Правда, все равно бьют :о)).

. Мне 18. Воинский эшелон. Нас перекинули в Пензу, там собрали. Погрузили в вагоны, в которых еще на целину наверное возили комсомольцев, и сейчас куда-то везут. Мы еще гражданские, я еще не понимаю, почему мальчишки в зеленой форме орут нам, чтобы мы вешались. Вагон пьет вчерную. Нам достался купейный с деревянными дверями. Я почти не пьян. Не хочется. Моя жизнь на переломе, и я не хочу его пропить. Выхожу в коридор. Там крепкий парень в традиционном ватнике, но явно городской, стоит и молча смотрит в окно. Я встаю рядом. Мы молчим, смотрим, как остаются позади деревья. станции, поселки, люди. А что впереди - мы не знаем. Я достаю пачку все того же Космоса,не глядя протягиваю парню. Тот берет сигарету, коротко кивает. Мы закуриваем. Через несколько часов в Туле нас раскидают по разным командам. Я уже не помню лица того парня, не помню как его звали. Но мне кажется, что мы могли бы стать друзьями.

. Мне все еще 18. Но я уже солдат. Правда, мне хреново. Я на два месяца позже остальных уехал "в войска" из учебной роты. Здесь уже сложился коллектив, и я выпал из обоймы. К тому же начались острые конфликты с дедами - в учебке я не получил "прививки" от борзости, и здесь повел себя неверно. Я в больнице. Нет, не потому, о чем вы подумали. Банальный понос, но в районе дизентерия, поэтому меня кинули в инфекционный бокс на две недели. Я служу на "точке", нас лечат в гражданской районной больнице. Я тут уже пять дней. Мне до одурения скучно. Нет сигарет, нет денег, нет книг - только радио над дверью. В боксе лежу я один. В стекло что-то звякает. Я вскакиваю. Там Ромка лыбится в стекло, стоя на плечах Сереги. А еще два Витька стоят на шухере. - Держи,тут пожрать кой-чего, и Беломора пять пачек. На неделю хватит. А там тебя выпишут - мы узнавали. Они уходят, а я закуриваю прямо в палате. Вкуснее этого Беломора ничего не пробовал. И совсем не потому, что уже три дня не курил.

. Мне 19. Казахстан. Полигон Сарышаган. Вообще-то он пвошный. Но нас до кучи тут еще обкатали танками. В окопе лежа вырытом в сыпучем песке - это то еще удовольствие. Мы сидим стайкой в сторонке, и нервно ржем, глядя, как Нур выкапывается из засыпанного окопа, и кидает болванку в корму 72-го. Нас уже обкатали. Мы курим. Наши руки трясутся, но мы счастливы. Танком нас не запугали, хотя у парочки темные пятна на штанах, но никто не думает обращать на это внимание.

. 19. Марш-бросок. Мы ломимся по лесной дороге. Болотины, склизкая колея. Сверху льет плотный и очень холодный дождь. Олег вскрикивает, и падает в лужу. Сразу три пары рук выдергивает его из жижи. Мы хрипим, готовые выблевать свои легкие на вологодский песок. Курить брошу к чертовой матери! - свербит в каждой второй голове. Хорошо, что у нас нет касок. Зато карабины весят по полцентнера. И с каждым шагом все тяжелее. - Еще 500 метров! - орет лейтенант. Вскоре мы выбегаем к шоссе. Тут павильон автобусной остановки. За спиной около 10 км бездорожья.Мы живыми мертвецами забредам в этот павильон. Места всем не хватает. Кто-то валится в траву на обочине, наплевав на дождь. Спины дымятся паром. Мы шарим по карманам, доставая сигареты. Они все мертвы - дождь начался, когда мы бежали. Если у нас мокрые даже трусы и портянки, то что говорить о сигаретах? Мы мрачны и злы. - У меня только три, - звучит расстроенный голос все того же Олега, которого спасали из лужи. Он держит в руках индаптечку, переделанную в типа-портсигар. В ней три Примы. Следующие несколько минут мы сидим голова к голове, передавая друг другу сигарету, делая по одной затяжке. Никто даже не подумал тягануть два раза. И злобный лейтеха не поднимал нас, пока мы не докурили.

. все еще 19. Девушка, которую я любил (совсем не та, из-за которой меня побили), прслала письмо. "Забудь меня". Серега с Ромкой получили такие полгода назад. Серега ненавязчиво подливает мне густой чай (пачка на 5-литровый чайник). Никто меня не утешает - это глупо, мы мужики. Солдаты. Ромка влетает в кунг. - Во, достал. Наша машина ходит в поселок в пятницу и понедельник. Поэтому вечером воскресенья в роте никотиновый голод. Сейчас утро понедельника. Найти в это время целую пачку "Фильтра" - подвиг. Ромка его совершил. Я в полусознании. Закуриваю, выпуская дым в струю ФВУ. - Да брось, она даже этой сигареты не стоит! - не выдерживает Ромка. Да, ЭТА сигарета очень много стоит. Но я рычу - Заткнись. и ничего про нее не говори! Ромка с Серегой переглядываются, и сваливают со станции. Правильно, мне лучше сейчас быть одному. Я смотрю на полную пачку перед собой, и тяну еще одну сигарету. А Ромка с Серым в это время роются в бычках возле кунга, выбирая посуше.

. 20. Я сижу на крыльце деревенского дома. Я самый счастливый человек на свете. Через месяц дембель. Рядом со мной самая лучшая девчонка на свете. (Совсем не та, что написала мне то письмо). Теплый майский дождь стоит стеной, хлеща по старым соснам. Шишки барабанят по крыше. Она прижалась ко мне, как маленький мокрый котенок. Она сказала, что пьянеет от моего запаха - крепкий табак, казарма, пот - не вонь, а именно то, что остается у солдата даже после бани. Я швыряю окурок в эту стену дождя, и снова целую это лицо.

. 20. Герасим вернулся. Он уехал дембеляться в полк. И вернулся к нам на точку уже с с "проездными". Мы сидим на нашей станции, хотя меня давно уже сняли с боевого дежурства. - Вот, блок "столичных"! - Спасибо, Серега, но лучше духам отдай. Мы и сами через неделю двинем.
Герасим сглатывает, закуривает свою "столичную". Я тоже. И Серый с Ромкой. - Бля, - потерянно выдыхает Герасим. - Как же я дальше-то? Без вас.

21. Июль. Но от ветра на кладбище стынут даже кости. Моего друга опускают в ощерившуюся черноземом пасть могилы. Я был стоек. Я держался. Но когда первые комья земли забарабанили по крышке гроба - я сбежал. Я не мог выть при всех. Я же мужик. Захлебываясь проглоченными слезами, забегаю за сторожку смотрителя. Там уже сидит Генка. Он поднимает на меня красные глаза, и снова отворачивается. Мы сидим тут молча, курим, пока автобус не начинает сигналить.

. 22. Я влетаю в свою квартиру. Моя жена должна была родить через две недели. Ее положили на сохранение, и я спокойно уехал в Москву на свадьбу друга. Опоздал. Она родила через день после моего отъезда. Я даже не знал кого :о)) Батя сурово смотрит на меня. - Дать бы тебе по башке! - но он не может сердиться долго. - Сын у тебя! Глядя, как я бестолково мечусь по комнате, сшибая стулья, он достает сигареты, хотя сам почти не курит, и ловит меня за шею - Пошли, покурим, а то мечешься, как болонка в течке. Все равно сегодня туда нельзя, завтра поедем. Я зажигаю сигарету фильтром вперед, выбрасываю, достаю новую, ломаю ее в пальцах, достаю третью - она не тянется. Отец хохочет, глядя на меня. Я тоже смеюсь. Сегодня я стал настоящим мужчиной. У меня теперь есть сын.

. 25. Фильтр кэмела размокает от крови. Я отрываю его, и сую сигарету в разбитые в мясо губы. Я жив. А мог бы быть и нет. Жена отмачивает окровавленные тряпки, чтобы снова оттирать ими мою растоптанную в капусту морду лица. - Поехали! - кричит друг-татарин. - Щас поставим их на топоры! Такое не спускают! - Нет, - с трудом отвечаю. - Не нужно. Не нужно трупов.
Я очень хочу убить, но не хочу, чтобы из-за меня пострадали друзья.

. 35. Я нажимаю клавишу возле шифта. На листе ворда появляется последняя точка. Я вынимаю заранее ослабленную пробку васпуракана, плещу на дно фужера. Делаю глоток. Мокрыми от коньяка губами мусолю кончик сигары. Макать сигару в коньяк - пошло. Но вкусно. Поэтому я нашел выход :о)) Эта книжка не первая, но она будет лучшей. С нее начнем традицию отмечать последнюю точку коньяком и сигарой. На кухню выходит сонная жена (на этот раз это именно та девчонка, с которой я курил на крыльце под дождем. И с ней я уже почти 18 лет). Она хмыкает. глядя на меня. - Класс! В трусах с сигарой и бокалом! - Видимость ничто! Содержание - все! - смеюсь я. Но коньяк ей не предлагаю. Это моя бутылка. Только моя.

. 37. Я заканчиваю долбить по клавишам верного ноутбука. В душе некотороая робость. Как всегда, когда постишь что-то серьезное в "интернет". Делаешь веселый вид, а внутренне напряжен. Внешность - ничто. Содержание - все. Букв много. Если дочитают - уже хорошо. Разминаю "вонючую раковую палочку" Житана. Пойду, покурю.

1 июня 2018 14:42

Маша Слоним, журналистка, радиоведущая

Мне в гуманной английской больнице предлагали никотиновый пластырь, жвачку, но, как ни странно, я не хотела курить. Совсем.

Люблю стоять рядом, когда кто-то курит. Мне нравится запах табачного дыма, но я не могу заснуть в гостях в накуренной комнате

Не курю и по сей день, уже почти девять месяцев. Люблю стоять рядом, когда кто-то курит. Мне нравится запах табачного дыма, но я не могу заснуть в гостях в накуренной комнате. Иногда мне хочется взять сигарету в руки и затянуться. Это не желание вдохнуть табачный дым в себя полной грудью, это просто игра ума. Я знаю, что мне нельзя делать ни одной затяжки, я знаю, что быть курильщиком — это навсегда. Это как с алкоголем и алкоголиком: первая рюмка ведет к запою. Одна затяжка — и ты бросаешься покупать сигареты.

Сегодня я не курю, и мне это нравится. Я балдею от весенних запахов. Мне нравится дышать полной грудью, я больше не кашляю и не хриплю. И да, уже восемь с половиной месяцев я не болею пневмонией, а с удовольствием плаваю в бассейне и катаюсь на велосипеде. Без одышки и без усталости. Мне нравится моя новая жизнь без сигарет, хотя я никогда не думала, что это возможно. Еще один плюс: в Англии сигареты стали страшно дороги. Опять же — экономия, это важно, но это не главное.

Евгения Альбац, главный редактор журнала The New Times

В юности у меня был сосед, вместе с которым мы гуляли с собаками. Он был старше меня почти на пять лет. Однажды он спросил, нет ли у меня сигареты. В следующей раз сигареты были. Мы стали курить вместе.

Курила я больше 40 лет, но мне надоела эта зависимость. К тому же я курила почти по три пачки в день. А потом, что называется, cold turkey: решила и бросила.

Я курила почти по три пачки в день. А потом, что называется, cold turkey: решила и бросила

Курение — это химия, нашему организму нужны никотиносодержащие препараты, они часть метаболизма. Когда куришь, мозг перестает их вырабатывать, отсюда такая ломка, когда бросаешь. Надо просто себя перебороть. Помню, я заказала пачку сигарет из какао — гадость страшная. На протяжении недели я себя этим травила. Потом купила электронную сигарету с ментоловым наполнителем, но без никотина: это помогло мне справиться с механической привычкой, особенно когда работала. Такие электронные сигареты без никотина у меня лежали везде: на письменном столе на работе, в кармане, дома. Через полгода потребность в них отпала сама собой. Вот уже 33 месяца я не курю.

Эдуард Сагалаев, журналист, президент Национальной ассоциации телерадиовещателей

У меня была бронхиальная астма с шестнадцати лет. Лечили меня по-всякому, но ничего не помогало. И вот однажды я закурил. Мама страшно ругалась. Но чудесным образом после первой затяжки астма прошла. Потом, после нескольких лет курения, я все-таки осознал, что это вредно, и попытался бросить. Предпоследний раз, когда мне удалось перестать курить на какое-то время, я поправился на десять килограммов.

Последний раз я не курил три года. В то время я даже начал смеяться над теми, кто курит. А потом стал психовать

Сейчас я, к сожалению, все равно курю. Думаю, что брошу только тогда, когда это будет жизненно необходимо. Людьми руководят страх и страсть. Курение — это страсть, ее приглушить сможет только сильный страх.

Эвелина Бледанс, актриса театра и кино, телеведущая

Я начала курить, когда училась в институте. Помню, были такие длинные сигареты, по-моему, назывались Rothmans. Они были очень красивые — в синей пачке с гербами. А еще помню, что были сигареты More — черные. И мне, конечно, хотелось вальяжно посидеть с сигаретой. Я курила не затягиваясь. Просто нравилось где-то в компании посидеть и подержать сигарету. После института я начала курить всерьез. Потом бросила, потому что поняла, что это вредно. Это портит мое здоровье и красоту, а кроме того, оставляет неприятный запах. Просто когда-то это было дико модно.

Если вы посмотрите старые фильмы, увидите, что там курят абсолютно все

Если вы посмотрите старые фильмы, например, 1950-х годов, увидите, что там курят абсолютно все. Я недавно смотрела фильм про Ива Сен-Лорана — там он курит, даже когда шьет свои платья и примеряет их на моделях. В этот же момент рядом сидит другая модель и тоже курит. Вот как красиво это все происходило. Сейчас это за гранью фантастики. Я даже не могу себе представить, чтобы в наши дни такое было. И хорошо, что ситуация изменилась. Не могу сказать, что совсем за здоровый образ жизни, но я против курения.

1 июня 2018 14:42

Маша Слоним, журналистка, радиоведущая

Люблю стоять рядом, когда кто-то курит. Мне нравится запах табачного дыма, но я не могу заснуть в гостях в накуренной комнате

Евгения Альбац, главный редактор журнала The New Times

Я курила почти по три пачки в день. А потом, что называется, cold turkey: решила и бросила

Эдуард Сагалаев, журналист, президент Национальной ассоциации телерадиовещателей

Последний раз я не курил три года. В то время я даже начал смеяться над теми, кто курит. А потом стал психовать

Эвелина Бледанс, актриса театра и кино, телеведущая

Если вы посмотрите старые фильмы, увидите, что там курят абсолютно все

Нынешний коронавирус оказался со странностями и особенностями, причем такими, что иной раз и говорить о них неудобно. Если коротко, то наш друг COVID-19 выглядит как терпеливый расист, не любящий табак.

Но дальше, по части некоторых сегментов этого сообщества, возникли всякие странности. Например, в США заметили, что вирус очень любит негров, нейтрально относится к азиатам и латинос и с некоторой опаской воспринимает белых.

Это было еще в апреле: подсчеты по нескольким штатам (Нью-Йорк, Луизиана и прочие) показали, что черные — которые в той же Луизиане составляют лишь 33 процента населения — дают до 70 процентов смертности от коронавируса. И тут началось: виноват расизм, хроническая нищета черных гетто, в общем — это не вирус расист, а белые.

Но дальше снова подтянулись факты. На сегодняшний день получается, что при 13 процентах черного населения в США в целом его смертность от COVID-19 составляет 23 процента, госпитализации — 30 процентов от общих. То есть не 70 процентов (статистика, как уже сказано, выравнивается), но все равно негров вирус любит примерно вдвое-втрое горячей, чем белых и прочих.

Заметим, никто не говорит (вслух) о генетических особенностях какой-то расы, хотя исследования и наблюдения на эти темы есть. Но попробуй скажи о них громко, тогда получится, что расист — не вирус, а доктор. Да даже и о культурных предпочтениях общины не всякий скажет.

Такая же неудобная история получилась с курильщиками. Это было, вы удивитесь, все в том же апреле: из Китая (где вирус начал свое шествие) пришли данные из одной больницы, двух, трех, шести… о том, что среди госпитализированных странно мало курящих — например, от 6 до 12 процентов, притом что примерно половина взрослого населения курит. То есть получалось, что у некурящего в 6–8 раз больше шанс попасть в больницу с тяжелой формой заболевания.

Сначала всем было не до того, а несчастные борцы с курением пытались отмахиваться: китайцы что-то не так поняли. Но тут (вы уже догадались) подтянулись факты — сначала из США, официальные, по стране в целом. 19 процентов населения курит, среди госпитализированных курят 1,9 процента. Это что — защитный эффект табака в 1000 процентов? Не может быть.

Но — может. Рядами пошли данные из Франции, Германии, Израиля… И везде то же самое. Хуже того — сначала у кого-то были надежды, что раз уж курильщик, с его-то легкими, все-таки словил тяжелую форму, то заболевание будет протекать тяжелее. Пришел ответ из нескольких стран: таких данных нет. Оставалась мечта, что хотя бы заражаемость у курильщиков выше (пусть и в легкой форме).

И там про то, что курильщиков непропорционально мало среди страдающих болезнью Паркинсона или Альцгеймера, что давно известно; или про глютатион — универсальный антиоксидант, защищающий буквально каждую клетку организма (у курильщиков в легких на 80 процентов больше глютатиона, чем у некурящих). Или про окись углерода, которая в малых количествах снижает воспаления, а также повреждения тканей, в частности кишечника. Соответственно, у некурящих в три раза больше шанс заработать язвенный колит, чем у курильщиков…

Что тут можно сказать, кроме того, что — да, были и есть такие факты и исследования (они необязательно истина в последней инстанции — таковой в науке не бывает), и проклятый расистский вирус всего лишь напомнил нам об этом факте. И — как в случае с расизмом — сказать-то на эту тему нечего, то есть можно, но неудобно.

То есть загнать на моральную и прочую самоизоляцию тех, кто говорит: одна раса чем-то отличается от другой. Туда же — курильщиков. Но вирусу это все равно. Он к одним цепляется, к другим нет.

Читайте также: