Это знаете действует мне на нервы

Артас: Возвышение Короля-Лича

ПРОЛОГ: ВИДЯЩИЙ СОН

Буря плакала, как дитя.

Черепороги тесно прижались друг к другу, чтобы согреться – толстые косматые шкуры могли защитить их от непогоды и пострашней. Они встали вокруг своих продрогших и жалобно блеющих телят. Их огромные рога, венчавшие голову, припали к промерзшей земле, глаза были закрыты, чтобы их не запорошил яростно хлеставший снег. Им было холодно даже от собственного дыхания, но они стояли и терпели.

…В своих берлогах волки, в уютной стае, и медведи, в гордом одиночестве, пережидали буран. Как бы ни был силен их голод, они не решались выйти наружу, пока рыдающий ветер не прекратит свой стон, а слепящий снег не утихнет.

Шторм, ревущий с океана, решил испытать деревушку Камагуа, стараясь сорвать шкуры, растянутые на домах, сколоченных из костей гигантских морских животных. Когда ненастье пройдет, клыкарры, которые называли это место своим домом уже много-много лет, заменят и подошьют сети. Каждый раз после такой бури их жилье, крепкое, как и они сами, надо было подлатать. Они все собрались в большом доме, вырытом глубоко под землей, а значит и защищенном от ветра. Тьму прогонял свет от дымных масляных ламп.

Старейшина Атуик ждал в кромешной тишине. За последние семь лет он повидал много таких бурь. Он прожил долгую жизнь: клыки его были длинными и желтыми, а коричневую кожу бороздили глубокие морщины. Но эти бури были больше, чем просто бури, о нет, они не были от природы. Он поглядел на молодежь, дрожащую не от холода, а от страха.

– Ему снится сон, – прошептал один из них, ощетинив усы, глаза его вспыхнули.

– Тихо, – Атиук оборвал его грубее, чем хотелось. Малыш, еще больше испугавшись, затих, и теперь они снова слышали только переполненный болью плач ветра и снега.

Он разрастался, как туман, – глубокий рев, хоть и без слов, но полный смысла; песня множества голосов. Бой барабанов, грохот и топот сливались в дикий бессловесный зов. Гнев ветра обходил стороной деревушку таунка благодаря столбам, обтянутым мехом. Кривые крыши гнулись вовнутрь, как будто не повинуясь этой суровой земле, но дома стояли крепко.

Сквозь шум древнего ритуала был слышен вой ветра. Танцор, шаман по имени Камику, сделал неловкий шаг и ударился копытом. Он оправился и продолжил. Концентрация. Все дело было в ней. Она была упряжкой для стихий, ею они подчиняли их; только благодаря концентрации его народ выживал в этой жестокой и беспощадной земле.

Пока он танцевал, его шерсть намокла и потемнела от пота. Он закрыл свои большие карие глаза и начал снова отстукивать копытами сложный ритм. Голова откинулась назад, короткие рожки рассекли воздух, хвост дернулся. Рядом с ним танцевали остальные, их тела пылали жаром. Невзирая на снег и ветер, дующий из отдушины на крыше, ярко горел костер, и от него с этим жаром в доме было тепло и уютно.

Они прекрасно понимали, что творится снаружи. Они не могли повелевать этими ветрами и снегом, как раньше. Нет, это было его рук дело. Но они могли танцевать, пировать и смеяться вопреки всему. Они таунка; они все переживут.

Сине-белый мир разразился всей своей яростью, но воздух в Великом Зале был теплым и спокойным. Камин высотой с человека был забит поленьями, все, что было слышно в зале – их треск. На его богатой облицовке, на которой были вырезаны невероятные создания, висели гигантские рога черепорога. Канделябры, вырезанные как головы драконов, держали ярко горящие факелы. Широкие балки поддерживали зал, в котором могли бы разместиться десятки гостей, теплый свет от костра разгонял тени, которые разбегались по темным углам. На холодном каменном полу были расстелены мягкие и теплые шкуры белых медведей и черепорогов.

Почти весь зал занимал длинный резной стол. За ним легко могли рассесться и три дюжины гостей, но сидело за ним лишь трое: мужчина,орк и мальчик.

Никого из них на самом деле не было. Мужчина, величаво сидевший за хозяйским местом, немного возвышался над остальными – его стул, вырезанный из мамонтовой кости, походил скорее на трон. Он видел сон; и его сон длился уже очень долго. Зал, трофеи, огонь, стол, вместе с орком и мальчиком – все это было лишь частью его сна.

Орк по левую руку от него был стар, но все еще силен. Яркий огонь камина и свет факелов мерцали на страшном черепе, нарисованном на его каменном лице. Он был шаманом, которому подчинялись великие силы, и даже сейчас, хоть он был всего лишь плодом воображения человека, выглядел пугающе.

Мальчик был совсем на него не похож. Возможно, раньше он был красивым ребенком, с большими глазами цвета морской волны, благородными чертами лица и золотистыми волосами. Но то было в прошлом, а теперь.

Мальчик был болен.

Он был худым и настолько изнуренным, что кости, казалось, могли прорвать кожу и вылезти наружу. Некогда яркие глаза иссохли и опустели, их покрывала тонкая пелена. Кожу покрыли гнойники, лопаясь и выделяя зеленую жижу. Ребенок дышал очень тяжело, его легкие хватались за каждый вздох, даже в удушье. Мужчине показалось, что он чувствовал, что тяжело бьется сердце, которое должно было остановиться давным-давно, но все еще трепетало.

– Он до сих пор здесь, – сказал орк, указав пальцем на мальчугана.

– Ненадолго, – ответил мужчина.

Как будто в ответ на его слова, мальчик закашлял. На стол брызнули кровь и желчь, он вытер бледный рот гноящейся тощей рукой. Он набрал воздуха, чтобы возразить. Его голос дрожал, это далось ему нелегко.

– Ты. еще не победил его. И я. докажу тебе.

– Ты столь же глуп, как и упрям, – прорычал орк. – Битва выиграна уже давным-давно.

Мужчина сжал ручки стула, слушая их. Этот сон повторялся снова и снова уже несколько лет, и теперь его это уже не развлекало, а утомляло.

– Мне надоела эта борьба. Покончим с ней раз и навсегда.

Орк искоса посмотрел на мальчишку, и нарисованный череп кошмарно оскалился. Мальчик снова закашлял, но он не испугался орка. Медленно, с достоинством он выпрямился, а его молочные глаза от орка повернулись к человеку.

– Да, – сказал орк, – оно тебе ни к чему. Скоро пробуждение. Так очнись же, и снова явись в этот мир.

Он тоже повернулся к человеку, его глаза сверкнули.

– Пройди снова тот путь, что ты избрал.

Нарисованный череп, казалось, слетел с головы, словно живя своей жизнью, и комната стала меняться с каждым его движением. Узорные канделябры, что раньше были из простой древесины, вдруг ожили, вздрогнули и колыхнулись, факелы в их пастях заполыхали и откинули невообразимый танец теней в такт раскачивающим головы истуканам. Снаружи завыл ветер, и двери в зал распахнулись. Вокруг них закружил снег. Человек протянул руки и позволил ледяному ветру обдуть его. Орк засмеялся, и череп, плывущий над его лицом, испустил безумный раскат смеха.

– Позволь мне показать тебе, что твоя судьба переплетена с моей. И ты познаешь истинную силу, лишь уничтожив его.

Мальчик, маленький и хрупкий, от сильных порывов холодного ветра слетел со стула. Дрожа, он с усилием пополз, его дыхание почти прекратилось, когда он изо всех сил попытался забраться назад. Он бросил на человека взгляд надежды, страха и непонятно откуда взявшейся решимости.

– Еще не все кончено, – прошептал он, и, несмотря на орка и смеющийся череп, несмотря на вопль ветра, человек услышал его.

(СССР, 1989 г.)
Мюзикл
Реж.: Владимир Алеников
В ролях: Армен Джигарханян, Зиновий Гердт, Раиса Недашковская, Ирина Розанова, Максим Леонидов, Андрей Ургант, Татьяна Васильева, Роман Карцев, Евгений Евстигнеев, Мария Иткина

раков.
Это я говорю вам замечание из жизни.
Еврей, который уважает раков, может позволить себе с женским полом
больше, чем себе надо позволять.
Он может сказать сальность за столом,
и, если у него бывают дети, так на 100% выродки и бильярдисты.
Это я вам сказал замечание из жизни.
Спасибо. Так вот, я говорю.
вагон неприятностей, тысяча скандалов, когда тут подумать о здоровье.
О чем вы говорите.
Представьте себе, что мне не соврать.
Насилу, забежал в теплые носки.
Здоровье купцу затем, что жизнь - сплошные нервы.
Допустим, вы у ней уже не первый,
И даже, между прочим, не второй.
Вам это очень действует на нервы,
И, между прочим, огорчает вас порой.
Да, огорчает вас порой.
Нервы, нервы, нервы, нервы.
Пусть, грубо говоря, миллионер вы,
Но, нервы, нервы, нервы.
Вам делают на каждый день неврит.
Тогда берете вы морские ванны,
Потом себе ложитесь на диваны,
Сперва берете ванны, а после - на диваны,
И ходите нахальный, как бандит.
Пусть, на минутку, не из высших сфер вы,
К примеру, взять, не Николай II,
Вам это очень действует на нервы,
Как будто, скажем, ваш один носок с дырой.
Как будто ваш носок с дырой.

- Нервы.
- Нервы, нервы, нервы.
Вы нахватали пик, а козырь - червы,
И нервы, нервы, нервы.
Вам делают на каждый день невроз.
Тогда вы за полтинник в фаэтоне,
На час, но заезжаете к Фанкони.
Сначала - в фаэтоне, а после - у Фанкони.
И ходите здоровый, как матрос.
Пусть вы поели тухлые консервы,
И в головах свеча уже горит.
Вам это очень действует на нервы,
Хотя, желудок совершенно не болит.
Хотя, желудок не болит.
Нервы, нервы, нервы, нервы.
На кладбище лежите, например, вы.
Но, нервы, нервы, нервы.
Вам не дают спокойно полежать.
Тогда вы тихо лезете из гроба,
Чтоб не хватила сторожа хвороба.
Вы лезете из гроба, у сторожа хвороба.
И едите артисток обожать.
Обожать, обожать, обожать.
Так вы же настоящий мот, Лазарь, вы - негодяй, какого свет не видел.
На тридцать рублей живет семья, да еще учат детей на скрипке,
да еще откладывают где какую копейку.
Это наша Вера.
Привет. Боярский.
Прошу вас.
Наша Вера сегодня немножко угорела от утюга.
Угореть от утюга может всякий.
Но, быть хорошим человеком не всякий может.
Тридцать рублей в месяц кошке под хвост.
Лазарь, вы не имели права родиться.
Тысячу раз простите меня, Арье-Лейб,
но о Боярском надо вам знать, что он не интересуется капиталом.
Капитал - это ничтожество.
Боярский интересуется счастьем.
Я спрашиваю вас, дорогие,
что вытекает для меня из того,
что моя фирма выдает в месяц сто.
полтораста костюмов.
Плюс к этому - брючные комплекты.
Плюс к этому - польты.
Боярский.

- Боярский!
- Я.
Прикинь мне, Боярский, на скорую руку,
во что мне обойдется осенний костюм "Прима".
Вам на каждый день

Каждым своим неординарным поступком мы наживаем себе врага. Чтобы завоевать популярность, надо быть посредственностью.

Всё, что есть прекрасного в этой жизни, либо аморально, либо незаконно, либо приводит к ожирению.

— Вы его знаете?
— Я знаю его так хорошо, что не разговариваю с ним уже десять лет.

Большинство людей — это какие-то другие люди. Их мысли — чужие мысли, их жизнь — подражание, их страсти — цитаты.

Всегда прощайте своих врагов, ничто не раздражает их так сильно.

Дружба трагичнее любви — она умирает гораздо дольше.

Если что-то и стоит делать, так только то, что принято считать невозможным.

Ты не можешь менять направление ветра, но всегда можешь поднять паруса, чтобы достичь своей цели.

Чужие драмы всегда невыносимо банальны.

Женщина будет кокетничать с кем угодно, лишь бы на неё в это время смотрели.

Если бы каждый человек мог жить полной жизнью, давая волю каждому чувству и выражение каждой мысли, осуществляя каждую свою мечту, — мир ощутил бы вновь… мощный порыв к радости.

Терпеть не могу логики, она всегда банальна и нередко убедительна.

Общество часто прощает преступника. Но не мечтателя.

Я живу в постоянном страхе, что меня поймут правильно.

Секрет быть скучным состоит в умении рассказать о себе всё.

Женщины находятся в гораздо более выгодном положении, чем мужчины: для них существует больше запретов.

Единственный способ отделаться от искушения — поддаться ему.

Мужчин можно анализировать и обсуждать, женщин же только обожать.

Идеальный мужчина должен говорить с женщинами как с богинями, а обращаться с ними — как с детьми.

Быть хорошим человеком значит быть в согласии с самим собой. Разлад — необходимость быть в согласии с другими.

Я вовсе не хочу знать, что говорят обо мне за моей спиной — я и без того о себе достаточно высокого мнения.

Человек является наполовину тем, что он есть, а наполовину тем, чем он хотел бы стать.

Когда о вас сплетничают, это плохо, но еще хуже, когда сплетничать перестают.

Мужчина может быть счастлив с любой женщиной, кроме той, в которую влюблён…

Искренность в небольших дозах опасна, в больших смертоностна.

Если хочешь испортить человека, начни его перевоспитывать.

Если ты знаешь, что человек никогда не будет твоим, то любить его можно бесконечно долго.

Человечество существует тысячи лет, и ничего нового между мужчиной и женщиной произойти уже не может.

Трагедия старости не в том, что человек стареет, а в том, что он душой остается молодым…

Крепкий кофе и легкие сигареты — это её плохая привычка… Но ведь все очаровательные люди испорчены! В этом и есть секрет их привлекательности…

Когда мужчина любит женщину, он знает ее слабости, причуды, несовершенство, и, может быть, за это любит ее еще больше. Ведь именно несовершенное и нуждается в любви; совершенствам она не нужна.

Ты делаешь из мужчины бога, и он тебя бросает. Другая делает из него зверя, и он лижет ей руки и не отстает от нее.

Воображение дано человеку, чтобы утешить его в том, чего у него нет, а чувство юмора – чтобы утешить тем, что у него есть.

Лучший способ сделать детей хорошими — сделать их счастливыми.

Работа – последнее прибежище тех, кто больше ничего не умеет делать.

Сказать человеку в глаза всю правду порою больше, чем долг, – это удовольствие.

Никогда ничего не идеализируй — это может плохо кончиться.

Положительные люди действуют на нервы, плохие — на воображение.

На одно мгновение наши жизни встретились, наши души соприкоснулись.

Человек чувствует себя неуютно, когда говорит о себе. Дайте ему маску, и он расскажет вам всю правду.

Книги, которые называют аморальными, — это книги, которые демонстрируют миру его позор.

Найди слова для своей печали, и ты полюбишь её.

Никогда не любите того, кто относится к вам, как к обычному человеку.

Неправда, что любящий человек не может вас покинуть! Может! Поверьте, может! Он сделает это, рано или поздно осознав, что его отношения с Вами не приносят ему радости и счастья, что, отдавая себя всего, идя на всё, ради Вас и жертвуя многим, ради того, чтобы быть рядом с вами, он ничего не получает взамен, что Вы разочаровываете его, что Вы, когда он воздвигнул Вас на пьедестал, не подали ему руки и заслуженно не поставили его на этот пьедестал рядом с собой… А ведь именно благодаря ему Вы сейчас стоите на этом пьедестале… Он знает, что Вы ему ничего не должны отдавать взамен, что Вы не обязаны поднимать его на свой, им же созданный уровень, что Вы не обязаны ради него рисковать и жертвовать даже самым малым, поэтому для него такие отношения становятся невыносимыми… Он покинет Вас тогда, когда поймет, что он для Вас значит меньше, чем Вы для него… Он не скажет Вам ничего, он ни в чём Вас не упрекнет, Вы даже ничего не будете подозревать… Ведь требовать или даже просить о взаимности, любви или понимании глупо и нелепо… Он уйдет тихо, молча и, что самое страшное — внезапно… И что еще страшнее, так это то, что такие люди никогда не возвращаются.

НА ВОЙНЕ, КАК НА ВОЙНЕ

- На войне, как на войне, без жертв не обойтись. Они - всего лишь статистика. А сейчас реально идет мировая война. Официально – с COVID-19. Но под прикрытием коронавируса схлестнулись две глобальные элиты.

- Как оцениваете новое решение Трампа – в разгар пандемии приостановить финансирование ВОЗ, обвинив ее в распространении дезинформации о китайском вирусе?

- Трамп верен себе - он громит глобалистские структуры. ВОЗ, которая сидит на плотном финансировании разнообразных фондов вроде фонда Билла и Мелинды Гейтс , является одним из проводников интересов глобальной финансовой олигархии.

Бенефициар пандемии COVID-19 – Дональд Трамп и стоящая за ним корпоративная олигархия, желающая разбить мир на зоны Фото: REUTERS

После крушения СССР развитие шло по инерции, но у базового стратегического вопроса "зачем?" появился смысл. И в самом деле, зачем?

Стремительное развитие привело к созданию множества новых и неразрешимых противоречий в рамках сегодняшней социальной психики. СССР, кстати, потерпел историческое поражение именно по этой причине - советский социализм, построенный на базе деревенской общинной этики, оказался неспособным ответить на запросы нового городского общества. Запад с его идеей-фикс безбрежной свободы, как высшей ценности, тоже столкнулся с проблемой - а есть ли у свободы границы, и как их совместить с базовым принципом запрета на ее ограничение?

НАЗАД, В БУДУЩЕЕ.

- Когда цивилизация сталкивается с неразрешимой проблемой, она решает ее через возврат к прошлому, пусть и на новом уровне, - продолжает Анатолий Несмиян. - Чтобы отрефлексировать проблему и найти механизм решения. После чего - новый старт. Римская империя полторы тысячи лет назад вплотную подошла к мануфактурному способу производства, но не смогла преодолеть противоречие античной психики между коллективным трудом и индивидуальной свободой. Потому решение нашлось в тысяче лет мрачного Средневековья, созданию в его рамках зародыша новой цивилизации - свободных городов с совершенно иной организацией психики их жителей. Затем наступила эпоха Возрождения и начался старт современной цивилизации.

Глобальную панику вокруг коронавируса раздувают, чтобы загнать человечество в новое Средневековье Фото: REUTERS

Сегодня цивилизация исчерпала все источники не только своего роста, но и развития, устойчивости. Наступает время нового Средневековья. Возврата от классового общества свободной продажи своего труда к сословному обществу жесткой стратификации, основанной на идее служения и функциональных обязанностей каждого сословия (или касты).

- Поиск будущего можно отследить на борьбе двух футуристических концепций, которые нашли свое отражение в огромном массиве кинофильмов, сериалов и книг. Фэнтези с мирами и вселенными разнообразных "Игр престолов" конкурирует с постиндустриальным постапокалипсисом "Бегущих по лезвию", "Бегущих в лабиринте", " Дивиргентов "…

А вот попытка обозначить выход и решение проблемы выглядит крайне неубедительной.

Блокбастер-антиутопия "Голодные игры" смотрится вполне органично до Революции. Но победа сил света над силами тьмы ответ на главный вопрос - и что дальше? - так и не дает.

НЕЙТРОННАЯ БОМБА ХХI века

- И там и там – мрак!

- Экзистенциальный тупик, у которого есть только один выход - назад.

Но чтобы вернуться назад и залечь в привычное и уютное болото, где можно предаться размышлениям о смысле жизни и каком-то еще неясном будущем, нужно уничтожить текущее настоящее. С его свободами, социальными гарантиями, уровнем жизни, демократией и всеобщим равенством (пусть во многом и декларативным). Раньше для глобальной деструкции прежнего мира лучшим инструментом были войны. Но сегодня это не самый лучший выход - неизбирательность и тотальность современных средств уничтожения создает слишком высокие риски, которые невозможно контролировать.

Глобальная эпидемия - та же война. Но вместо термоядерных ударов по городам, испепеляющих живое и неживое, вирус становится своеобразным аналогом нейтронной бомбы, убивающей органику, но оставляющей материальные ценности. Причем, эпидемия не обязательно должна убить столько же людей, сколько нейтронная бомба - достаточно обозначить саму угрозу массовой гибели. И тогда выжившее население само согласится на значительное поражение в правах. Теракт 911, с которого я начал нашу беседу, наглядно продемонстрировал, что даже американцы с их фанатичной приверженностью к свободе прекрасно проглотили ее ущемление после трагедии 11 сентября.

Пандемия позволяет перейти к новому миру без тотальных зачисток, разрушений и тому подобного Фото: REUTERS

- А сейчас уже миллиарды людей на планете находятся в режиме самоизоляции, на карантине. Подчас не обоснованном законодательно. Достаточно указаний местных властей, невнятных инструкций, что можно, что нельзя. От этой невнятицы, неопределенности еще тревожнее на душе. А куда денешься? Пандемия! Тут уж не до закона, выжить бы…

- Люди, скованные страхом и ужасом перед неведомой угрозой, готовы поступиться имевшимися у них свободами и правами в обмен на безопасность, зачастую мифическую. Какие запреты отменят после пандемии, а какие оставят - вопрос. Какие новые технологии контроля введут под предлогом борьбы с новыми пандемиями - тоже вопрос. Цифровые аусвайсы, ограничивающие свободу передвижения далее 100 метров от подъезда или калитки, чипирование, тотальные прививки спецвакцинами, создание цифровых портретов… Да кто его знает? Все для нашего блага, конечно.

Люди, скованные страхом и ужасом перед неведомой угрозой, готовы поступиться имевшимися у них свободами и правами в обмен на безопасность, зачастую мифическую Фото: REUTERS

Пандемия позволяет перейти к новому миру без тотальных зачисток, разрушений и тому подобного. Легкая версия мировой войны. "Золотой миллиард" (а также те, кто мечтал в него попасть) добровольно исчезнет, как субъект мировой цивилизации. На его месте возникнет нечто, из чего можно будет вылепить нового человека нового Средневековья. Сформировать новую кастово-сословную систему, утрясти некоторые нестыковки, избавиться от рудиментов нынешнего мирового устройства и перезапустить проект заново, начав с самого начала. Новое Средневековье, но уже с интернетом.

- Еще в начале года никто и предположить не мог сей Апокалипсис с миллиардами людей взаперти. Поневоле поверишь, Анатолий, что нас сознательно толкают в новое Средневековье.

- Ну, а сколько поколений потребуется для того, чтобы осмыслить новый путь и начать движение в его сторону, кто его знает? Может, три-пять поколений. Может, десять-двадцать. У серьезной проблемы и сроки решения тоже серьезные.

Кроме коронавируса, человечество поджидают другие биологические угрозы

Pacify her

Угомони её

Tired, blue boy walks my way
Holding a girls hand
That basic bitch leaves finally
Now I can take her man

Someone told me stay away from things
that aren’t yours
But was he yours,
if he wanted me so bad?

Pacify her
She’s getting on my nerves
You don’t love her
Stop lying with those words

I can’t stand her whining
Where’s her binky now?
And loving her seems tiring
So boy, just love me, down, down, down

Someone told me stay away from things
that aren’t yours
But was he yours,
if he wanted me so bad?

Pacify her
She’s getting on my nerves
You don’t love her
Stop lying with those words

Мимо меня проходит грустный усталый парень,
Он держит за руку свою девушку.
Эта унылая стерва, наконец-то, куда-то свалила,
Теперь я могу увести её парня.

Кто-то говорил мне держаться подальше от того,
что принадлежит не тебе,
Но разве он считается твоим,
если так невыносимо хочет именно меня?

Угомони её,
Она действует мне на нервы.
Ты же не любишь её,
Хватит вешать лапшу мне на уши.

Не могу больше слушать её нытьё,
Где её успокоительные?
Видимо любить её так утомительно,
Так что люби меня, меня, меня.

Угомони её,
Она действует мне на нервы.
Ты же не любишь её,
Хватит вешать лапшу мне на уши.

Читайте также: