Ну зачем я спорила только нервы портила на чулке дыра

Фаина Раневская была великолепной комедийной актрисой, причем она не просто играла комедию. Она жила этим, хотя жизнь ее больше напоминала трагикомедию, а не легкий водевиль. Она была из тех женщин, которые за словом в карман не полезут и легко приколошматят оппонента острым словцом.

Из сотни-другой афоризмов, разбросанных Раневской по пути — когда ненароком, когда сгоряча — мы выбрали 30 таких, которым позавидует любой писатель-сатирик:

Оптимизм — это недостаток информации.

Есть люди, в которых живет Бог; есть люди, в которых живет Дьявол; а есть люди, в которых живут только глисты.

Поклонников миллион, а в аптеку сходить некому.

Одиночество — это состояние, о котором некому рассказать.

Многие жалуются на свою внешность, и никто — на мозги.

Если человек тебе сделал зло — ты дай ему конфетку. Он тебе зло — ты ему конфетку. И так до тех пор, пока у этой твари не разовьётся сахарный диабет.

Женщина, конечно, умнее. Вы когда-нибудь слышали о женщине, которая бы потеряла голову только от того, что у мужчины красивые ноги?

Склероз нельзя вылечить, но о нём можно забыть.

Если женщина говорит мужчине, что он самый умный, значит, она понимает, что второго такого дурака она не найдет.

кадр: Ленфильм

Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на диеты, жадных мужчин и плохое настроение.

Сняться в плохом фильме — все равно что плюнуть в вечность!

Вы знаете, что такое сниматься в кино? Представьте, что вы моетесь в бане, а туда приводят экскурсию.

— Как жизнь, Фаина Георгиевна? — Я вам еще в прошлом году говорила, что говно. Но тогда это был марципанчик.

Есть такие люди, к которым просто хочется подойти и поинтересоваться, сложно ли без мозгов жить.

Здоровье — это когда у вас каждый день болит в другом месте.

Животных, которых мало, занесли в Красную книгу, а которых много — в Книгу о вкусной и здоровой пище.

В моей старой голове две, от силы три мысли, но они временами поднимают такую возню, что кажется, их тысячи.

Если больной очень хочет жить, врачи бессильны.

кадр: Мосфильм

Даже под самым пафосным павлиньим хвостом всегда находится обыкновенная куриная жопа.

Самое трудное я делаю до завтрака. Встаю с постели.

Нет толстых женщин, есть маленькая одежда.

Талант — это неуверенность в себе и мучительное недовольство собой и своими недостатками, чего я никогда не встречала у посредственности.

Я заметила, что если не кушать хлеб, сахар, жирное мясо, не пить пиво с рыбкой — морда становится меньше, но грустнее.

Не самые известные произведения отечественных классиков (баян но не многие читали):

Не тужи, дорогой, и не ахай,
Жизнь держи, как коня, за узду,
Посылай всех и каждого на хуй,
Чтоб тебя не послали в пизду!

Ветер веет с юга
И луна взошла,
Что же ты, блядюга,
Ночью не пришла?

Не пришла ты ночью,
Не явилась днем.
Думаешь, мы дрочим?
Нет! Других ебём!

Пой же, пой. На проклятой гитаре
Пальцы пляшут твои вполукруг.
Захлебнуться бы в этом угаре,
Мой последний, единственный друг.

Не гляди на ее запястья
И с плечей ее льющийся шелк.
Я искал в этой женщине счастья,
А нечаянно гибель нашел.

Я не знал, что любовь - зараза,
Я не знал, что любовь - чума.
Подошла и прищуренным глазом
Хулигана свела с ума.

Пой, мой друг. Навевай мне снова
Нашу прежнюю буйную рань.
Пусть целует она другова,
Молодая, красивая дрянь.

Ах, постой. Я ее не ругаю.
Ах, постой. Я ее не кляну.
Дай тебе про себя я сыграю
Под басовую эту струну.

Льется дней моих розовый купол.
В сердце снов золотых сума.
Много девушек я перещупал,
Много женщин в углу прижимал.

Да! есть горькая правда земли,
Подсмотрел я ребяческим оком:
Лижут в очередь кобели
Истекающую суку соком.

Так чего ж мне ее ревновать.
Так чего ж мне болеть такому.
Наша жизнь - простыня да кровать.
Наша жизнь - поцелуй да в омут.

Пой же, пой! В роковом размахе
Этих рук роковая беда.
Только знаешь, пошли их на хуй.
Не умру я, мой друг, никогда.

Сыпь, гармоника. Скука. Скука.
Гармонист пальцы льет волной.
Пей со мною, паршивая сука,
Пей со мной.

Излюбили тебя, измызгали -
Невтерпеж.
Что ж ты смотришь так синими брызгами?
Иль в морду хошь?

В огород бы тебя на чучело,
Пугать ворон.
До печенок меня замучила
Со всех сторон.

Сыпь, гармоника. Сыпь, моя частая.
Пей, выдра, пей.
Мне бы лучше вон ту, сисястую, -
Она глупей.

Я средь женщин тебя не первую.
Немало вас,
Но с такой вот, как ты, со стервою
Лишь в первый раз.

Чем вольнее, тем звонче,
То здесь, то там.
Я с собой не покончу,
Иди к чертям.

К вашей своре собачьей
Пора простыть.
Дорогая, я плачу,
Прости. прости.

Вам, проживающим за оргией оргию,
имеющим ванную и теплый клозет!
Как вам не стыдно о представленных к Георгию
вычитывать из столбцов газет?

Знаете ли вы, бездарные, многие,
думающие нажраться лучше как, -
может быть, сейчас бомбой ноги
выдрало у Петрова поручика.

Если он приведенный на убой,
вдруг увидел, израненный,
как вы измазанной в котлете губой
похотливо напеваете Северянина!

Вам ли, любящим баб да блюда,
жизнь отдавать в угоду?!
Я лучше в баре блядям буду
подавать ананасную воду!

Вы любите розы?
а я на них срал!
стране нужны паровозы,
нам нужен металл!
товарищ!
не охай,
не ахай!
не дёргай узду!
коль выполнил план,
посылай всех
в пизду
не выполнил -
сам
иди
на
хуй.

Мы,
онанисты,
ребята
плечисты!
Нас
не заманишь
титькой мясистой!
Не
совратишь нас
пиздовою
плевой!
Кончил
правой,
работай левой.

Не те
бляди,
что хлеба
ради
спереди
и сзади
дают нам
ебти,
Бог их прости!
А те бляди -
лгущие,
деньги
сосущие,
еть
не дающие -
вот бляди
сущие,
мать их ети!

Лежу
на чужой
жене,
потолок
прилипает
к жопе,
но мы не ропщем -
делаем коммунистов,
назло
буржуазной
Европе!
Пусть хуй
мой
как мачта
топорщится!
Мне все равно,
кто подо мной -
жена министра
или уборщица!

Эй, онанисты,
кричите "Ура!" -
машины ебли
налажены,
к вашим услугам
любая дыра,
вплоть
до замочной
скважины.

Экспромт
О как мила твоя богиня.1
За ней волочится француз,
У нее лицо как дыня,
Зато жопа как арбуз.2

О ты, вонючий храм неведомой богини!
К тебе мой глас. к тебе взываю из пустыни,
Где шумная толпа теснится столько дней
И где так мало я нашел еще людей.
Прими мой фимиам летучий и свободный,
Незрелый слабый цвет поэзии народной.
Ты покровитель наш, в святых стенах твоих
Я не боюсь врагов завистливых и злых,
Под сению твоей не причинит нам страха
Ни взор Михайлова, ни голос Шлиппенбаха
Едва от трапезы восстанут юнкера,
Хватают чубуки, бегут, кричат: пора!
Народ заботливо толпится за дверями.
Вот искры от кремня посыпались звездами,
Из рукава чубук уж выполз, как змея,
Гостеприимная отдушина твоя
Открылась бережно, огонь табак объемлет.
Приемная труба заветный дым приемлет.
Когда ж Ласковского приходит грозный глаз,
От поисков его ты вновь скрываешь нас,
И жопа белая красавца молодого
Является в тебе отважно без покрова.
Но вот над школою ложится мрак ночной,
Клерон уж совершил дозор обычный свой,
Давно у фортепьян не раздается Феня.
Последняя свеча на койке Беловеня
Угасла, и луна кидает бледный свет
На койки белые и лаковый паркет.
Вдруг шорох, слабый звук и легкие две тени
Скользят по каморе к твоей желанной сени,
Вошли. и в тишине раздался поцалуй,
Краснея поднялся, как тигр голодный, хуй,
Хватают за него нескромною рукою,
Прижав уста к устам, и слышно: "Будь со мною,
Я твой, о милый друг, прижмись ко мне сильней,
Я таю, я горю. " И пламенных речей
Не перечтешь. Но вот, подняв подол рубашки,
Один из них открыл атласный зад и ляжки,
И восхищенный хуй, как страстный сибарит,
Над пухлой жопою надулся и дрожит.
Уж сближились они. еще лишь миг единый.
Но занавес пора задернуть над картиной,
Пора, чтоб похвалу неумолимый рок
Не обратил бы мне в язвительный упрек.

асписку просишь ты, гусар,
Я получил твое посланье;
Родилось в сердце упованье,
И легче стал судьбы удар;
Твои пленительны картины
И дерзкой списаны рукой;
В твоих стихах есть запах винный,
А рифмы льются малафьёй.

Борделя грязная свобода
Тебя в пророки избрала;
Давно для глаз твоих природа
Покров обманчивый сняла;
Чуть тронешь ты жезлом волшебным
Хоть отвратительный предмет,
Стихи звучат ключом целебным,
И люди шепчут: он поэт!

Так некогда в степи безводной
Премудрый пастырь Аарон
Услышал плач и вопль народный
И жезл священный поднял он,
И на челе его угрюмом
Надежды луч блеснул живой,
И тронул камень он немой, -
И брызнул ключ с приветным шумом
Новорожденною струей.

Увы! напрасно деве гордой
Я предлагал свою любовь!
Ни наша жизнь, ни наша кровь
Ее души не тронет твердой.
Слезами только буду сыт,
Хоть сердце мне печаль расколет.
Она на щепочку нассыт,
Но и понюхать не позволит.

Желал я душу освежить,
Бывалой жизнию пожить
В забвеньи сладком близ друзей
Минувшей юности моей.
____

Я ехал в дальные края;
Не шумных блядей жаждал я,
Искал не злата, не честей,
В пыли средь копий и мечей.

Веселого пути
Я Блудову желаю
Ко древнему Дунаю
И мать его ебти.

Ты помнишь ли, как за горы Суворов
Перешагнув, напал на вас врасплох?
Как наш старик трепал вас, живодеров,
И вас давил на ноготке, как блох?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?

Ты помнишь ли, как всю пригнал Европу
На нас одних ваш Бонапарт-буян?
Французов видели тогда мы многих жопу,
Да и твою, говенный капитан!
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?

Ты помнишь ли, как царь ваш от угара
Вдруг одурел, как бубен гол и лыс,
Как на огне московского пожара
Вы жарили московских наших крыс?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так. сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?

Ты помнишь ли, фальшивый песнопевец,
Ты, наш мороз среди родных снегов
И батарей задорный подогревец,
Солдатской штык и петлю казаков?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?

Ты помнишь ли, как были мы в Париже,
Где наш казак иль полковой наш поп
Морочил вас, к винцу подсев поближе,
И ваших жен похваливал да еб?
Хоть это нам не составляет много,
Не из иных мы прочих, так сказать;
Но встарь мы вас наказывали строго,
Ты помнишь ли, скажи, ебена твоя мать?

Голо-суйте за любимые песни!

Эпиграф не скрывается Скрывать

Реверс не скрывается Скрывать

Метки не скрываются Скрывать

Часовой пояс: +00:00 Изменить (в минутах)

Дерёшь ты волосы на жопе.
Один раз не встал хуёк.
Расслабься, выдохни, дружище!
И всё будет нормалёк.

О — Я тебя позвала, чтоб меня отъебал. Но, увы, дорогой, хуй ты свой не поднял.

Ф Широка губа, глубока дыра,
Ф Не вонзить тебе, маленький пока.
Ф Не стоит мой хуй и не мил весь свет.
Ф Не спасёт меня даже твой минет.

Ф Ты сыра во всю, злой огонь кипит,
Ф Но мой чёрный конь всё же не стоит.
Ф Бью его рукой, гну туда-сюда.
Ф Видно мне тебя трахнуть не судьба. Трахнуть не судьба.

Ф Б Снова в жаркий дом ты зовёшь меня.
Ф Б Не получится, не умею я.
Ф Б Поднимаем мы мощи дряблые,
Ф Б Но напрасно всё, но напрасно всё.

Ф На твоей руке мой конец лежит,
Ф Смотрим в потолок, время всё бежит.
Ф От стыда уже я успел вспотеть.
Ф Больше не могу. Проще умереть.

Ф Не смогу забыть роковую ночь.
Ф Не видать теперь сына мне и дочь.
Ф Широка губа, холодна постель,
Ф Отвалился хуй с половых петель. С половых петель.

Ф Б Снова в жаркий дом ты зовёшь меня.
Ф Б Не получится, не умею я.
Ф Б Поднимаем мы мощи дряблые,
Ф Б Но напрасно всё, но напрасно всё.

Ф Широка губа, глубока дыра,
Ф Не вонзить тебе, маленький пока.
Ф Не стоит мой хуй и не мил весь свет.
Ф Не спасёт меня даже твой минет.

Ф Ты сыра во всю, злой огонь кипит,
Ф Но мой чёрный конь всё же не стоит.
Ф Бью его рукой, гну туда-сюда.
Ф Видно мне тебя трахнуть не судьба. Трахнуть не судьба.

Ф Снова в жаркий дом ты зовёшь меня.
Ф Не получится, не умею я.
Ф Б Поднимаем мы мощи дряблые,
Ф Б Но напрасно всё, но напрасно всё.

Ф Б Снова в жаркий дом ты зовёшь меня.
Ф Б Не получится, не умею я.
Ф Б Поднимаем мы мощи дряблые,
Ф Б Но напрасно всё, но напрасно всё.

Пошёл на хуй! Пидор! Пидорас! Пидорас! А-а!

Комментарии по дате по оценкам

К чему это я? Думал, что уподобился старому хрычу. Теперь обо всём по порядку.

С Галиной встречался два года. Сначала дружить с ней организмами очень нравилось. Представляете, приходишь вечерком, а тебе уже и стол накрыт, и постель разложена. Хряпнем водочки, отправляемся в койку и кувыркаемся до самого утра. Причём Галочка такая придумщица! То скачет как лихая наездница, то изворачивается подо мной как уж на сковородке, то заглотнёт моего буйвола чуть ли не вместе с яйцами.

Однако вскоре начал замечать: ищу поводы не появляться у своей. Хухры-мухры, но порой охота просто полежать, посмотреть телек, попиздеть за жизнь. В один прекрасный день довёл нимфу до истерики, когда в очередной раз придумывал отмазку. Пришлось явиться. На свою голову…

В общем, мой маленький дружок тупо не встал, чем очень расстроил Гальку, уверенную на сто процентов, что в состоянии поднять неподъёмное. Спустя две недели нашим отношениям пришёл конец.

Махнул на себя рукой окончательно. Но тут мне подвернулась Дина. Познакомился с ней благодаря моему давнему увлечению. Когда есть свободное время, выезжаю на природу и пишу пейзажи. Я не профессиональный художник. Просто сие занятие меня успокаивает. Короче, заприметил девушку ещё в электричке. Разговорились. Затем вышли на одной остановке. Между прочим, о сексе не помышлял. Как-то всё само собой получилось. В итоге два мольберта стали немыми свидетелями умопомрачительной ебли.

Служба помощи, Нраица Мне один чело такое рассказывал, но ему было 19. Другой чел такое рассказывал, когда ему было 40. Тут походу никакие не гормоны. Какая-то психологическая загвоздка, на которую обращено слишком много внимания. Я потом по телеку слышал, что так оно и есть.

У меня тоже был случай, когда принёс торт шампанское водку. Блять! Уже думал, что мы начнём не со жратвы. Но тут начались гонки. Так вы что думаете, типа я её трахнуть хотел. Хуй на ны. Возникло желание её ебалом в торт припечатать. В итоге сказал что пусть ебёт её корявый Кваземода, а не король Артур. И ушёл. Короче, думаю, где-то чё-то в психологическом плане случилось. Всё ок будет.

Нраица, это смех хуёвский, братан! Не дай боже с тобой такое приключится! И что ты будешь делать потом? У меня была девушка и я её очень сильно любил. Секс был 2 раза в неделю и мне этого хватало. В конце концов хуй перестал вставать.

Матерные частушки из репертуара несравненного Кости Беляева с комментариями.

Сидит Ванька на крыльце
С выраженьем на лице,
А выражает то лицо —
Чем садятся на крыльцо.

Эх, помидоры, помидоры,
Помидоры, овощи,
А п*зда едет на Победе,
А х*й на скорой помощи.

В детском саде на Арбате
Раздаются голоса:
— Сука, бл***дь, отдай игрушку,
А то выколю глаза.

Едет поезд из Тамбова,
Буфера краснеются,
Едут девки без билета
На п*зду надеются.

Мамка плачет, тятька плачет,
Бабка с дедкой мечутся —
Сдали дочку в комсомол,
А она миньетчица.

Гармонист у нас один,
А ну-ка, девоньки, дадим,
По-разочку надо дать,
Веселей будет играть.

Мы придумали забаву
Вроде состязания —
На п*здёнках пересвист,
А на х*ях — вязание.

Тракторист, эх, тракторист,
Положи меня под низ,
А я встану, погляжу,
Хорошо ли я лежу.

Мой милёнок под забором
Х*й березовый нашел,
Примеряли всем колхозом,
Никому не подошёл.

Я в концертный зал попала
Слушала Бетховена,
Только время зря пропало,
Ну, бл*ть, и х*ёвина.

Где встречался он мене,
Ни в метре и ни в кине,
Вспоминаю, вся сопрела,
Оказалось на мене.

Что за крики раздаются
Под Самарой на заре.
Пароход с бл*дями тонет
В Волге-матушке реке.

Опа, опа,
Зеленая ограда.
Девки вы*бли попа,
Так ему и надо.

Шёл я лесом, ссать хотел,
Тут комар мне на х*й сел.
Я хотел его поймать,
Да улетел, *бёна мать.

Слышишь, вся изба трещит
С черепичной кровлею,
Это мидый мой стучит,
Х*ем как оглоблею.

По деревне мы пойдем
Шухеру наделаем,
То корову по*бём,
А то козу заделаем.

Как в Альметьевском совхозе
*бут девок на навозе.
Их ёбут, они пердят,
Брызги в стороны летят.

Я сосала давеча
У Ивана Савича.
Он на вид холёненький,
А на вкус солёненький.

Мимо тёщиного дома
Я без шуток не хожу.
То ей х*р в забор просуну,
То её жопу покажу.

Ты, подружка дорогая,
Пердаю по рации:
У меня три месяца
Нету менструации.
А я, подружка дорогая,
Пердаю скорее —
Это зверство над тобой
Сделали евреи.

Ты, подружка, хоть и хотса,
Не давай через плетень,
А не то потом придётся
Вдруг пойти на бюллетень.

Возьму блядей из борделя
И вступлю в законный брак,
А на следующей неделе
Мы откроем свой бардак.

Приглашаем мы людей:
Офицеров и бл*дей.
Офицеров воевать,
Мы их жён будем *бать.

Мы с приятелем вдвоём
Работаем на дизеле.
Ты — мудак, и я — мудак,
У нас инстрУмент сп*здили.

С неба звёздочка упала
Прямо милому в штаны.
Хоть там всё ему порвало,
Лишь бы не было войны.

Ни за дело девки любят,
Ни за белое лицо,
А за длинный х*й горбатый
И за левое яйцо.

По реке плывёт топор
Из села Кукуево,
Ну пусть себе плывёт,
Железяка х*ева.

Свою милую в гробу
Потихонечку *бу,
Царство ей Небесное,
Ведь девка была честная.

Мы с милёнком у метра
Целовались до утра,
Целовались бы ещё,
Да болит влагалищё.

Говорит старуха деду:
— Я в Америку поеду.
— Ишь ты, старая п*зда,
Туда ж не ходят поезда.

У кого какая милка
У меня красивая —
Половина жопы красна,
Половина — синяя.

У кого какая милка
У меня курносая,
Ссыт, пердит, по ляшкам дрищщет,
Простудилась босая.

Ты не трожь меня за грудь,
Рука твоя холодная,
Ишь ты *б твою мать,
Какая благородная.

Маньке сиську оборвали,
Саньку в жопу вы*бли,
Опосля в рояль насрали —
Чудно время провели.

Из-за леса выезжает
Конная милиция,
Становитесь девки раком
Будет инквизиция.

Как у Дуньке в жопе
Разорвалась клизьма,
Ходит, бродит по Европе
Призрак коммунизма.

Из-за леса, из-за гор
Показал мужик топор,
Но не просто показал,
Его к х*ю привязал.

Как на киевском вокзале
Тридцать три п*зды связали,
Положили на весы,
Во все стороны усы.

Я бывало всем давала
По четыре раза в день,
А теперь моя п*здесь
Получила бюллетень.

Ах ты сват, ты мой сват,
Не бери меня за зад,
А бери за перёд,
Эдак больше разберёт.

Не ходите девки замуж,
Ничего хорошего,
Утром встанешь — сиськи набок,
Вся п*зда взъерошена.

В лесу родилась ёлочка,
А рядом с нею пень,
И пень просил у ёлочки
Четыре раза в день.
А ёлочка ответила:
— Иди ты нах*й, пень,
Когда пойду на пенсию,
*би хоть целый день.

Не ходите девки замуж
За Ивана Кузина,
А у Ивана Кузина
Большая кукурузина.

Девки спорили на даче
У кого п*зда лохмаче,
Оказалось, что лохмаче
У самой хозяйки дачи.

Не хочу тебя *бать,
Таня Караваева,
Из твоей п*зды собака
На меня залаела.

Девки спорят у машины
У кого п*зда пошире,
Оказалось, что пошире
У водителя машины.

Полюбила тракториста
И, как водится, дала,
Три недели сиськи мыла
И соляркой ссала.

Просыпаюсь в шесть часов,
Нет резинки от трусов,
Ах, вот она, вот она,
На х*ю намотана.

Как у нашего Петрухи
На х*ю сидят две мухи,
Муха к мухе пристаёт,
А у Петрухи х*й встаёт.

Меня милый прижимал,
Стоя у завалинки,
А я смеялась и ссала
Ему на белы валенки.

Моя милка плясАла
И в ботинки нассала,
Ах ты мать твою ети,
В чём же мне домой идти.

Мандавошка на х*ю
Высунула голову:
— По*бите кто-нибудь,
Умираю с голоду.

Опа, опа,
Срослись п*зда и жопа,
Этого не может быть,
Промежуток должен быть.

Едет поезд из Тамбова
С красными вагонами.
— Ну-ка девки, разгружайте
Ящики с гандонами.

Полюбила хунвенбина
И повесила портрет,
А наутро, глядь, картина,
Х*й висит, а бина нет.

Шёл я лесом краешком,
Кто-то кинул камушком,
Раз попали по х*ю,
До сих пор я охаю.

Все милашки, как милашки,
А моя как пузырёк,
Сядет ссать — п*зда отвиснет
Как у кепки козырёк.

На столе стоит точило,
На точиле — кожа,
Анька — бл*дь и Танька — бл*дь,
Да и Маруська тоже.

На горе растут цветочки
Голубой да аленький,
Ни за что не променяю
Х*й большой на маленький.

Шёл я лесом, видел беса,
Бес вареники варил,
Котелок на х*й повесил,
А из жопы дым валил.

Самолёт на Франкфурт катит,
Солженицын в нём сидит.
— Вот те на те, х*й в томате, -
Бёлль, встречая говорит.

На горе собака лает,
Под горой щенок ворчит,
Жена мужа схоронила,
А из могилы х*й торчит.

Полюбила парня я,
Оказался без х*я,
Ну нах*я мне без х*я,
Да когда с х*ем дох*я.

Ой ты поле, русско поле,
Что случилось с Танькою.
Полюбила Танька Колю,
А *бётся с Ванькою.

Мой милёнок под забором
Х*ё березовый нашёл,
Примерялись всем народом —
Никому не подошёл.

В этот момент Полина ощутила, что ее руки словно оказались прикованы к креслу, а она сама не может встать, будто приклеенная. Внезапно ей неведомые сильные руки приставили к лицу нечто вроде кислородной маски. Полина не успела опомниться, как по прозрачной трубке пошел сизоватый густой дым, который вошел в ее легкие как нож в масло. От неожиданности не успев задержать дыхание, она инстинктивно сделала пару вдохов оказавшейся сладковато-терпкой субстанции и почувствовала, как конечности ее слабеют и немеют, а голова становится тяжелой. Еще через некоторое время мысли Полины слиплись в один нетающий ком, а мозги просто превратились в жидкий кисель.
Маску отняли. Полина уставилась на Нилуса тупым взглядом, а выражение ее лица приобрело глуповато-смешливый оттенок.
− Нормально, − удовлетворенно произнес мэтр. − эта смесь на основе доминиканской марихуаны немного затормозит тебя. А для большего усложнения твоей задачи мы приготовили тебе сюрприз. Лизун!
В воздухе появилось зеленое круглое облачко в виде колобка без носа, ушей и глаз с высунутым языком.
− Приступай, − сделал жест рукой мэтр.
Лизун радостно взвизгнул и со свистом скрылся под столиком. Эта бесформенная желеобразная масса с удивительной силой, бесцеремонно раздвинула ляжки Полины и начала лизать и сосать ее передок.
Полина запищала, как уличная кошка, и засучила в воздухе под столом ногами. Она вскричала:
— Чтоб ты сдох, извращенец!
− Всему свое время, − усмехнулся Нилус. − вот теперь тебе задача. Нужно поставить черному королю мат в два хода.
На доске тем временем осталось всего пятеро исполнителей. Короли стояли друг напротив друга, ферзь белых примерял винтовку, опершись на край доски, издалека поглядывая вперед, а в углу примостилась черная ладья, словно старый, встроенный в стену дома духовой шкаф, довершала картину одиноко притулившаяся черная пешечка, растерянно глядевшая то на своего короля, то на ладью.

− Три минуты тебе на все, помни, − положил рядом с доской на столик старинные песочные часы Нилус. – постарайся поставить черным мат. Я буду очень разочарован, если ты ее не решишь.
С этими словами он взял под руку стоявшую поодаль Наталью и все гости удалились, оставив Полину одну с навалившимся на нее заданием и странным существом, неистово вылизывавшим ей передок, доставлявшим скорее дискомфорт, чем удовольствие.
Полина попыталась сосредоточиться, но Лизун стал сосать ее клитор, теребить половые губы, ритмично погружать свой длинный язык в лоно и шуровать там. Постепенно попытки сконцентрироваться сменились у Полины приступом вожделения. Сочетание введенной ей насильно марихуаны и теребившего, беспокоившего ее существа взбудоражило Полину так, что она стала исступленно ерзать на кресле, яростно вращая бедрами.
Время шло, песок продолжал сыпаться на дно склянки, а Полине никак не удавалось собраться с мыслями и найти разгадку шахматной тайны. К тому же проворный язычок проник ей во влагалище, а затем затрепетал там бабочкой, вызывая страстные покалывания по всему телу.
Набухшие половые губы Полины сжались, по бедрам заструился горячий нектар. Лизун снова начал дразнить ее вульву своим язычком, начав тереться вверх-вниз по ее лобку. Полина стала примерять разные ходы ферзем по всей доске, пытаясь все же за оставшиеся секунды все же разобраться с этой по виду несложной загадкой. Однако мысли ее разлетались, когда Лизун начинал неистово сновать по влагалищу, как хлопотливая мышка по своей норке. Затуманенный разум отказывался ей повиноваться и она бессмысленно блуждала пустым взглядом по доске.
Вот еще одна попытка наконец разобраться с кажущимся простым клубком фигур. из последних сил Полина попыталась сосредоточиться, но тут она охнула и повела бедрами. Лизун словно пылесос немедленно припал губами к ее пестику и начал его сосать. Соки хлынули из лона Полины ручьями и потекли по креслу вниз. Зеленый проказник тут же просунул во влагалище свой длинный шершавый язычок и принялся облизывать внутренние стенки.
Последняя песчинка достигла дна. Времени больше не было.
Тут же в комнате зажегся яркий свет и появились Нилус с Натальей.
− Ну как, ты решила эту прелестную маленькую композицию? − строго спросил демон. – Справилась ли ты с моим маленьким, но почетным заданием? Я жду ответа от тебя.
Он сел в кресло напротив Полины, смерив ее профессорским взглядом. Наталья же встала над плечом девушки, выставив немного одну ногу вперед.

Полина почувствовала, как мешавший ей все это время гадкий Лизун куда-то неожиданно делся, как-будто растворившись в воздухе. Только слабость чувствовалась во всем теле.
-- Итак? -- вперил в девушку свой взор Нилус.
-- Ах, -- Полина расслабленно сделала жест рукой, передвинув белую королеву впритык к своему королю. -- ну, ферзь е пять.
Нилус вонзил в доску свой взгляд старого филина. Действительно, ход, сделанный Полиной выглядел убойно: черному королю грозил мат с двух сторон, попытка отойти сжавшейся в углу ладьей ни к чему не приводила. Девушка обернулась и посмотрела на Наталью. Насмешливый, как у старшей сестры, застукавшей младшую над примеркой стрингов, взгляд насторожил ее.
-- Ты вроде бы все предусмотрела, -- загрохотал басом Нилус. -- но что ты будешь делать теперь?
Полина снова взглянула на доску и присмотревшись, обнаружила, что шахматы действительно живые. В ответ на ее ход король, бросив мантию, бежал влево от себя на белую клетку, а неуклюжая черная ладья встала крепостной башней перед ним, передвинувшись ледоколом на два поля вбок. Король испуганно выглядывал из-за нее, вытирая лоб платком.
-- Ты забыла про возможность рокировки, девочка, -- действительно заухал этаким филином, зашумел мэтр. -- где же твой мат?
"Блин, подумала Полина. Совсем не пришло в голову. Все трава дурацкая и этот Лизун отвлек.”
Да, мата не оказалось. Полина разочарованно взглянула на белые фигуры, не достигшие цели.
-- Ты не выполнила мое задание, -- протянул Нилус. -- и сильно разочаровала меня. Но раз ты пришла во взрослые шахматы, так и отвечать будешь по взрослому! -- хищный блеск появился у него в глазах.
-- Черти, черти! -- воскликнула Наталья и хлопнула в ладоши.

Полина оказалась в какой-то темной камере без дверей, с узкой полоской света, пробивавшегося через отверстие под потолком. Она толком не успела оглядеться по сторонам, как на нее прыгнули двое антропоморфных существ, покрытых на спине шерстью, заканчивавшейся коротким кокетливым хвостиком. Их заостренные кверху уши увенчивались чем-то вроде рожек, а лица представляли собой жуткую смесь свиного рыла и собачьей морды и напоминали физиономию гиены. На ногах у существ, тем не менее, было по пять пальцев, как у человека. Но главное - что вызвало испуганный возглас Полины -- это их громадные эрегированные члены, с обнаженными матовыми головками.
Они стали мять ей грудь и ягодицы, шипя и причмокивая, потом стали гладить по всему телу. Полина попыталась высвободиться, но сильные мужские руки крепко ухватили ее за сиськи, потискали их и сжав ей запястья, вывернули ей руки за спину. По ее спине побежали мурашки. Ужасаясь, она все же отметила, что руки существ похожи на человеческие, просто более сильные и покрытые густым волосом, а отнюдь не напоминают звериные лапы.
Один из чертей взял ее за руку и вложил в нее свой развитый член. Повинуясь какому-то неясному приказу в мозгу, Полина стала его надрачивать. Другой черт тем временем наклонился и присосался к ее вульве, энергично, не хуже Лизуна, работая языком.
Пока один незнакомец обрабатывал киску Полины, другой заставлял работать со своим фаллосом. Судорожно сглотнув слюну, она уставилась на длинный развитый банан, торчащий из черных курчавых волос на его лобке. При отсутствии кожи на головке он напоминал ей поршень.
Тем временем первый черт, помассировав пальцем клитор Полины, поднявшись, нагнул ее и зажав ноздри, заставил ее открыть рот, после чего стал проталкивать туда свой набухший член. Его напарник встал, отстранив руку Полины и схватив девушку за волосы, стал пихать ее голову вперед, насаживая ее на фаллос, заставляя принять в рот. Очевидно, это занятие доставляло им огромное удовольствие. Полина, закрыв глаза, сосала, решив, что лучше не сопротивляться этим монстрам. Шипя, первый черт стал разрывать рот Полине, заставляя принять член своего дружка полностью. Общими усилиями они заталкивали Полине эту дубинку по самые гланды, не давая отдышаться. Один держал ее за волосы и пихал головой на член, другой, держа ее за голову, контролировал, чтобы его штуковина зашла Полине максимально глубоко в глотку. Девушка исступленно сосала, но смогла выдохнуть только тогда, когда стоявший сзади черт отпустил ее волосы и стал тереть ей лобок и мять сиськи. Сердце гулко застучало у нее в груди, предчувствуя новое развитие событий.
Первый черт развернул Полину к себе и неожиданно повернулся к ней спиной, упершись рукой в стену. Затем он нагнулся, нагло выставив перед ней свою задницу. Второй черт тут же схватил девушку за волосы и ткнул ее лицом в жопу напарника, принявшего уже совсем развратную позу и зажавшего свое хозяйство в руке. Теперь перед девушкой находилась волосатая жопа черта, призывно подрагивавшая. Полина зажмурилсь и чтобы избежать неприятных ощущений, стала лизать черту ягодицы, стараясь не попадать языком в задний проход. Второй черт, надрачивая, тем не менее ткнул девушку лицом именно в кратер ануса напарника, заставляя Полину пройтись языком по остро пахнущим складкам. Полина едва успела сползти вниз, чтобы отдышаться и сплюнуть неприятные выделения, как сзади стоявший рогатый субъект приподнял ее за голову и снова прижал ее лицо к призывно приблизившейся заднице своего напарника. Полина задержала воздух в легких и стала быстро лизать к ее удивлению, относительно чистый анус черта. Вылизав его промежность и крепко сжатый сфинктер, Полина слегка отстранила призывно покачивавшуюся вверх-вниз пятую точку. Потом она стала тереть ладонью эту откляченную задницу, стараясь массировать между ягодицами. Черт хрипло заурчал от удовольствия и освободил из своей сложенной щепотью ладони тяжелую безволосую мошонку, подвигав ею перед лицом Полины, как бы говоря ей, что надо заняться и яйцами.
Полина, из последних сил вылизав расселину между ягодицами развратного черта, ткнула несколько раз языком ему в кольцо сфинктера. Но желанный миг передышки все не наступал.
Второй черт, позволив Полине буквально пару раз перевести дыхание, поднял ее и нагнул, а его напарник, распрямившись, уже вцепился девушке в лицо, слюняво облизывая ее и обдавая вонючим дыханием. Неожиданно что-то твердое и весьма объемистое резко и грубо заполнило собой ее письку. Сзади железные пальцы раздвинули ее ягодицы, растянули стенки лона, и Полина почувствовала, что во влагалище проникает наконец и толстая головка пениса.
Второй черт продолжал ее немилосердно драить, шлепая по попке мошонкой. От каждого нового толчка его лобка член проникал все дальше и дальше в темные закоулки ее письки. Его напарник придерживал девушку и время от времени мял ей груди. Однако вскоре ему это надело и он буквально снял Полину с члена второго и положив ее на оказавшийся неожиданно мягким и каким-то воздушным пол камеры, принялся сосредоточенно совершать с ней половой акт. Скосив глаза, Полина с замиранием сердца наблюдала, как его толстенный член то выходит из ее тела, то вновь стремительно погружается в него, распространяя по ее бедрам огонь страсти. Тут же другой черт, подошедший сзади, неумолимо взял девушку за волосы и все же заставил принять в рот.
Первый черт пыхтел и сопел, стараясь засадить ей член как можно глубже. С него уже струился пот, смешиваясь с соками ее хлюпающего лона. Яйца смачно шлепались по ее взмыленной попке, аккомпанируя урчанию второго черта и мычанию Полины, ошалевшей от всего происходящего. Она уже отдалась на волю чувств, суливших ей ослепительный оргазм. Две мощных дубинки распространяли по всему ее дрожащему телу горячие волны. Клитор пульсировал, все громче чавкало лоно, все тверже становились соски.
-- Как они ее, -- плотоядный взгляд Александры, наблюдавшей эту картину по ту сторону встроенного в стену и умело замаскированного поляроидного зеркала, обозревал всю картину жесткого секса. -- да, рановато девочке еще играть во взрослые игры.
-- Да, пусть пару лет подождет, -- согласилась с ней Наталья.
Полина перевела взгляд на второго черта, и зрачки ее расширились при ощущении его упругого пениса, погружающегося в розовый тоннель ее рта. Его глаза озорно сверкали, а безволосая мошонка выглядела как биллиардный шар. Мышцы его живота напряглись, а рот искривился в чувственном оскале.
Сейчас Полине требовалось полноценное совокупление, жесткая, грубая случка без малейшей передышки, такая, чтобы внутри ее все хрустело, хлюпало и чавкало. Первый черт, однако, предательски вышел из нее и заскользил членом по поверхности половых губ. Это было форменное издевательство! Потом он деловито раздвинул коленом ей ноги, прижал спиной к полу и стал дразнить головкой члена ее набухшие половые губы. Второй захихикал, видя как извивается Полина, изнемогая от вожделения, как трепещут ее разбухшие лепестки, как вибрирует разъяренный клитор и краснеют твердые соски.
Не в силах сдержать досаду, Полина промычала:
— Или трахайте меня, или убирайтесь, подонки!
Однако они сильными руками подняли ее на колени и ухватив ее сзади за промежность, ввели ей в анус и влагалище свои пальцы. От резкой перемены декораций Полина взвыла, но черти, зажав ей рот рукой, продолжали растягивать и долбить пальцами ее оттопыренный зад. Пальцы чертей, воткнутые в ее задний проход, служили своеобразным якорем, мешающим ей совершать какие-либо маневры. Рот ее был зажат ладонью второго черта. В таком пикантном положении Полине никогда бывать еще не доводилось.
Хихикая, черти начали растягивать, разрывать девушке дырочку пальцами. Ей снова всадили палец в попу, уже сильнее и глубже, потом еще два, — грубо и бесцеремонно.
Решительный нажим и наглый натиск продолжался. Один черт, поставив Полину на четвереньки, вогнал ей свою булаву в задний проход, вцепившись пальцами в ее тугие ягодицы. Только почувствовав себя беззащитной жертвой, Полина испытала подлинный экстаз. Она стонала, визжала и кричала в полный голос, и черти стали действовать еще безжалостнее.
Пока один вгонял ей в анус свой пенис до упора, вытягивал его оттуда и опять насаживал ее зад на свой шомпол, другой снова выставил свою задницу перед ней, заставляя обслуживать языком свою дырку. Слизь, дерьмо и сукровица смешивались у нее во рту, заставляя морщиться, а сзади ее долбил упругий поршень. Ее превращали в развратную девку, делая ненасытной нимфоманкой.
От задницы к заднице -- черти сменили позицию, теперь второй вогнал свой пенис во влагалище девушки до упора. его член вошел в нее едва ли не вместе с мошонкой. Черт вытянул его и немедленно вновь вогнал туда же. Его напарник чуть ли не уселся на лицо Полины, то заставляя ее сосать ему пенис, то вылизывать и ему анус, правда, более чистый, чем у первого рогатого.
Все ее тело пылало и тряслось. первый начал наращивать темп своих телодвижений, а второй присел, заставляя лизать ему яйца. "Неужели у них там волосы не растут?” мелькнула странная мысль у Полины, когда разбухший фаллос второго появился у нее перед глазами, обвитый синими венами и скользкий от женского секрета. Она колебалась лишь мгновение, но потом начала тщательно облизывать и гладкую мошонку и основание пениса. Наконец черт изогнулся и вогнал член ей в горло.
Пока Полина откашливалась, а потом вновь брала член в рот, другой черт начал ритмично двигать тазом, и Полина от напряжения зажмурилась, когда пенис черта проскользнул в ее лоно. Рогатый вгонял свою штуковину во влагалище девушки до упора. Так вдвоем они и продолжали ее долбить, ритмично проникая в письку и в рот. Пока один черт упорно наяривал Полину своим фаллосом, его напарник забивал ей свой причиндал в рот едва ли не вместе с мошонкой, только временами давая ей отдышаться, но заставляя девушку лизать ему промежность. От недостатка воздуха лицо Полины раскраснелось и стало мокрым.
Она уже выбилась из сил и откровенно ждала, когда ее неведомые насильники наконец кончат и успокоятся. Однако она недооценила нечеловеческую природу сущностей. Оба неизвестных методично трахали ее - один вперивая свою штуковину в ее промежность, другой -- вталкивая упругий эрегированный пенис ей в глотку так, что его мошонка касалась ее губ. Иногда он зажимал ей нос и девушка начинала задыхаться, хотя она ощущала, что в этот момент получает даже большее удовольствие.
Вдруг черти отступили от нее и Полина бессильно разлеглась плашмя, раскинув в стороны ноги и руки. Они оба встали над ней, держа в руках свои лиловые леденцы. Девушка слегка приоткрыла глаза, но ожидаемого финала не случилось: похотливо захихикав, существа стали поливать ее мочой, словно из шлангов.
Соленая жидкость ударила Полине в лицо, нос, рот. Струи хлестали ее по щекам и она пораженчески откинулась назад, в образовавшуюся лужу желтого цвета. Пол под ней начал постепенно таять и расплываться. Картина вокруг тоже становилась все более размытой, дикие рожи чертей исчезли. Наконец Полина с грохотом упала назад в свою постель, потная, пахнущая, мокрая и униженная.