Рассказы о врачах неврологах

Выпустив фотокамеру Nikon D810, компания Nikon обновила линейку фотокамер Nikon D800 и Nikon D800E. Ее предшественницы были воплощением фотографического совершенства, и казалось, что лучше уже и быть не может, но тем не менее в Nikon D810 был сделан целый ряд улучшений, сделавших камеру недосягаемой для конкурентов, по крайней мере, на ближайшие два, три года.

D810 получила новый мощнейший процессор, новую матрицу, новый экран, выросла скорость серийной сьемки, расширился диапазон рабочих значений ISO. Можно продолжать и дальше, но вряд ли стоит. Посмотрите фотографии, сделанные новой камерой Nikon D810 в галерее, представленной на нашем сайте. Мы так же оставили фото, полученные ранее Nikon D800 и Nikon D800E, так как их качество вне времени и вне конкуренции, но посмотрев на фото, сделанные новой камерой D810, вы увидите, что они стали еще совершеннее, палитра цветов стала богаче и чище, тональные переходы приобрели утонченную пластичность.

ЗАПИСКИ НЕВРОЛОГА

П реамбула

Собственно записки невролога

В 1987 году я окончил медицинский институт. В тот период Советского Союза после института было жёсткое распределение по рабочим местам в разные города и посёлки. Меня направили в небольшой российский город. Название этого города я специально не буду писать. Это мог быть любой другой малый город нашей необъятной страны. И что мне там сразу бросилось в глаза, а точнее в мои уши это незнакомые мне слова: северит – сквозняк, лыва - лужа, прясло – забор, тинёта – паутина, няша – грязь, чилик – воробей. Потом я узнал, что эти слова используют и в других местностях страны, в основном в русских сёлах. И особенно меня удивляли слова связанные с медициной:

бабка – голеностопный сустав,

косица – висок,

закрылки – лопатки,

лихотит – тошнит,

чишит – чихает,

янится, кожелится – беспокоится, капризничает,

В тот период были случаи, которые мне особенно запомнились. Как-то на приёме у меня была мама с новорожденным ребёнком. И состоялась следующая беседа.

У новорожденных детей, особенно и часто у недоношенных на спине могут быть пушковые волосы, которые сами выпадают. Эти волосы, ни какого беспокойства не вызывают. А вот почему, по их представлению, у ребёнка растут собачьи волосы мне не понятно.

Были и не очень забавные случаи. Работал я в этом городе неврологом в городской больнице, и поступил месячный ребёнок с непонятным заболеванием. У ребёнка была рвота, понос, беспокойство, крик. Поместили его в реанимацию, провели массированное обследование, осматривали ребёнка педиатры, хирурги, неврологи. Было подозрение и на какое-то отравление и инфекционное заболевание. Приняли решение перевести в реанимацию инфекционной больницы. Там сделали комплексное обследование, и через 2 дня снова перевели в городскую больницу, отвергнув инфекционное заболевание. Собрали консилиум. И тут одна пожилая врач и местная жительница спросила у матери ребёнка:

- А чем вы пупочную грыжу лечите? Серкой?

- Да, серкой, я со спичек её взяла.

Оказывается в той местности, было принято такое народное средство: лечить пупочную грыжу у детей дачей серы. Мать серу не нашла, а взяла головки спичек растёрла их в порошок и поила этой смесью ребёнка от пупочной грыжи. В реанимации самоотверженно бились с токсическим поражением…, но ребёнок умер.

Шёл месяц апрель, и как всегда в этот период проводили, так называемый ленинский субботник. И я пришёл в поликлинику, мы мыли кабинеты и очищали территорию. И вот, позвонила мама того мальчика и сказала, что он умирает. Я с педиатром взял шприцы, медикаменты и мы побежали к нему….

С тех пор, у меня встречались дети с онкологическими заболеваниями. Однако мне особенно запомнился этот случай.

Много лет я работал в отделении реабилитации детей с детским церебральным параличом, и был его заведующим. А хочется сказать всего несколько слов.

Я бы поставил памятник матерям, у которых есть дети инвалиды. Это невероятное испытание для всей семьи. Часто разваливались браки, мужья уходили от жён. А бывали очень самоотверженные семьи. И особенно мамы детей.

Я бы поставил им памятник!

Однажды ко мне на приём пришла коллега с пятилетним ребёнком. У коллеги в семье не очень благоприятная обстановка, и естественно у ребёнка невротические проявления, с жалобами на которые мама и привела ребёнка. Я попытался вызвать ребёнка на контакт, найти приятную ей тему. Она односложно отвечала и хмурилась. И тут… я сказал следующее (сам не знаю, как это мне пришло в голову)
- А ты знаешь, где находится свет, когда его выключают? Ребёнок оживился, и искренне мне ответил.
- Конечно в лампочках.
- А на кухне когда выключают свет, где он находится?
- То же в лампочке, с недоумением ответила девочка.
- А вот и нет, возразил я. Когда на кухне гасят свет, он прячется в холодильнике.
- .
- Правда, правда. Можешь это дома проверить.
- Ну, если Вы меня обманываете….
- Нет. Я не обманываю. Придёшь домой и проверишь.
Дальше мне было проще общаться с ребёнком и назначить лечение.
Вечером этого дня я брёл по октябрьским дождливым улицам Москвы и думал об этом разговоре. Пришёл домой и занялся обычными делами. Когда сел в тёмной комнате перед компьютером отвечать на сообщения, которые поступили в течение дня, у меня раздался звонок. Это была коллега, мама того самого ребёнка и она с восторгом рассказала, что они нашли свет в холодильнике и что он там действительно прячется, когда выключают лампочки на кухне ….

Ищите свет! Ищите свет сами и вместе с детьми!

Меня часто родители своим детям представляют, как Айболита. Хотя это не правильно. Айболит – ветеринар и лечил зверей, а я лечу людей. И вот однажды, у меня на приёме была мама ребёнка, которая понимала это отличие. Между ней и её 4-летней дочерью произошёл следующий разговор

- Бармалей? – испугано спросила девочка.

Вот так, если не Айболит, то Бармалей.

Как-то я решил сделать серию смешных объявлений. Появилось следующее.

Хотите узнать, какая у Коха была палочка? Приходите на день открытых дверей в туберкулёзный диспансер №5.

Настойка боярышника. Теперь в новой экономичной упаковке 1,5 литра.

Медицинские книжки, больничные листы, справки на оружие. Новогодняя распродажа. Гибкая система скидок.

А вот уже начало 2000-х годов. На приёме родители с двухмесячным крупным ребёнком

- Какой у вас крупный ребёнок, месяца на 4 выглядит

- Доктор, мы в роддоме заплатили и подрощенного взяли.

Листал амбулаторную карту подростка, и делал записи для выписки. И тут подросток заговорил

- Извините можно спросить?

- Вы действительно понимаете то, что здесь написано?

Хороший вопрос. Про почерки врачей слагают легенды. И хорошо, что сейчас многие врачи печатают свои осмотры и рекомендации.

Как-то несколько лет я консультировал в одной частной клинике расположенной в самом богатом районе Москвы. На приём пришла няня с 9-летней девочкой с жалобами на невротические проявления, нарушения сна. Собрав анамнез, выяснилось следующее. Отец девочки англичанин, и проживает в Лондоне. Отец видится с дочерью 1 – 2 раза в год. Мать девочки русская, а постоянно живёт в Париже и видится с дочерью 2 – 4 раза в год, например, приезжает в Москву, берёт девочку, и они уезжают в Арабские Эмираты на 10 дней. Бабушка и дедушка девочки живут в Москве, но в отдельной квартире. Бабушка девочки состоит в какой-то религиозной секте, и мама ребёнка, не разрешает дочери общаться с бабушкой. Сама девочка живёт с нянями (есть дневная и ночная няни, которые часто меняются) в квартире в центре Москвы…. Думаю, вам понятны причины развития у ребёнка невротических проявлений.

За время работы у меня были разные иностранцы, но больше запомнились почему-то вьетнамцы. Как-то на приёме у меня была семья вьетнамцев: мама, папа и ребёнок. Папа совсем не мог говорить по-русски, мама немного. На задаваемые вопросы они участливо улыбались и кивали. И самое интересное, что они совсем не знали английский язык. Когда я что-то коряво сказал на английском, с рязанским акцентом. Они вообще выкатили глаза и перестали улыбаться. Я снова перешёл на могучий русский язык, хотя в большей степени использовал жестикуляцию.

Я спросил, как зовут ребёнка. Они мне что-то сказали, что я ни чего не понял. Я дал листок бумаги отцу, и он написал: Ань Тон. Мама закивала и сказала Антон. Я их спросил, так как писать? Они посовещались между собой на вьетнамском языке, написали по-русски: Антон. Так вот в России появился вьетнамский мальчик Тонг с русским именем, как у Чехова – Антон. Эх, не знает Антон Павлович, что сейчас в России и кого называют его именем.

У многих людей, в том числе и у врачей есть свои приметы, суеверия. Не знаю почему, но практически ежегодно, когда я веду амбулаторный приём в преддверии Новогодних праздников или на следующий день, ко мне постоянно приходят, то с менингитом, то с энцефалитом, то с другим серьёзным заболеванием. Всегда в напряжении в этот период.

Не люблю давать прогноз пациенту, когда точно не уверен, что будет. Прогноз дело не благодарное. Конечно, совершенно понятно, когда в больнице неотложной помощи не дают прогноз. Но и в не острых случаях иногда сложно дать прогноз. Дать прогноз, как будет развиваться конкретный ребёнок, когда ему, например 2 года и у него есть определённые нарушения. Хочется сказать о счастливом прогнозе. Я наблюдаю одну девочку. Первый раз я её увидел в возрасте 7 месяцев. У неё была грубая мышечная гипотония (слабость), она не только не ползала в этом возрасте, но и плохо держала голову, был грубый спонтанный нистагм (ритмическое подёргивание глаз), подвывих тазобедренных суставов и многое другое. На магнитно-резонансной томографии головного мозга была аномалия развития, в том числе не развитие мозжечка. Посмотрев ребёнка, я про себя подумал, что она ни когда не будет ходить и возможно будет умственная отсталость. Родителям я не стал говорить прогноз, а сказал, что нужно интенсивно лечить ребёнка.

Девочка из обычной не богатой семьи, проживают в спальном районе Бутово (южная окраина Москвы) в хрущёвской пятиэтажке и возможности в реабилитации ограничены. То, что произошло с девочкой можно назвать чудом. Сейчас ей 3 года, она самостоятельно ходит, конечно, не бегает, как обычный ребёнок, но ходит, говорит предложениями, практически не стало нистагма. Недавно она проходила комиссию. И врач засомневался, что данные обследования, в том числе магнитно-резонансная томография мозга принадлежат ей. Врач звонил в стационар и проверял. Дети с такими нарушениями прикованы к постели, а она ходит. Это можно назвать чудом. Я лечил её, как и многих других детей, но я не ожидал такого хорошего прогноза.

Другие юмористические рассказы И.А.Воронова

С монахиней Евфимией (Пащенко) невозможно говорить о медицине вне контекста литературы. Для нее эти темы неразрывны. Она потомственный врач из династии медиков, которая восходит к ХIХ столетию; автор более тридцати книг на православную тематику, ряда научных статей по геронтологии и церковному краеведению; северянка по рождению, работающая неврологом в одной из поликлиник Москвы.

В рассказах монахини Евфимии (Пащенко) тоже немало автобиографических деталей. Рассуждая о медицине, моя собеседница неизменно возвращалась и к этому своему призванию – литературе, которая то и дело вплеталась в ее рассказ. Стоит заметить, весьма органично и уместно. Потому что это ее жизнь: три стези, три служения – монашество, медицина, писательство.

Донос, духовная мать и церковная юность

Мать Евфимия, позвольте поблагодарить Вас за встречу. Нелегко было Вас найти.

Что правда, то правда (улыбается).

Вы работаете в обычной поликлинике. Как у православного врача, наверняка в вашем кабинете есть иконы. Коллеги, пациенты спокойно к этому относятся?

Конец 90-х – не так уж давно это было, почему такое восприятие?

Вы принимаете пациентов в гражданской одежде?

Например, одна из старых горожанок, ныне покойная С.Г. Анненкова, рассказывала, как однажды отец Игнатий зашел в Свято-Ильинский собор, держа в руках грязный, растрепанный веник, из которого на свежевымытый пол сыпались прутья. Уборщицы стали бранить его и гнать прочь. Однако в какой-то миг поняли – он поступает так неспроста. Ведь незадолго до его прихода между ними произошла перебранка. А ведь ссоры между единоверцами, тем более, работающими в храме, так же недопустимы, как мусор на церковном полу. Словно угадав их мысли, отец Игнатий направился к выходу из храма…

Мать Елевферия стала послушницей отца Игнатия в 1930-е годы – во времена репрессий и гонений на веру. Разве это не подвиг?

Как Вы познакомились с монахиней Елевферией?

Это произошло в 1986 году. Тогда я ходила молиться в Свято-Ильинский собор. На самом деле это кладбищенская церковь, но долгие годы, после разрушения старого Свято-Троицкого собора, до постройки нового, Михаило-Архангельского, она являлась кафедральным собором. Мать Елевферия тоже ходила туда, пела на левом клиросе. Знакомство наше продолжалось до самой ее смерти в 1996 году. Можно сказать, она была моей духовной матерью. Да только ли моей!

После закрытия Сурской обители в 1921 году некоторые из сестер, в том числе казначея, мать Рафаила, и, возможно, последняя игумения, мать Серафима (Ефимова) переселились в Архангельск, где было монастырское подворье. Затем изгнанная с подворья монашеская община продолжала существовать нелегально, пока, в начале сороковых годов, не была разгромлена. Из ссылки в Архангельск вернулись лишь немногие из сурских сестер. Монахине Елевферии посчастливилось знать их. Мало того – она была одной из немногих, кто не просто хранил о них память, но и стремился передать ее молодому поколению верующих.

Именно эту книгу я принесла на наше интервью. В ней, кстати, есть глава и о монастырской медицине.

Там достаточно скрупулезно описаны мои архивные находки, касающиеся того, чем болели и чем лечились северные монахини. В целом же книга посвящена истории и разным сторонам жизни женских монастырей Архангельской, а отчасти и Вологодской епархий конца ХIХ – начала ХХ века. При этом информация, приведенная в ней, абсолютно достоверна. Желающие могут убедиться в этом, просмотрев в Интернете электронный вариант книги в первоначальной редакции.

Крайне интересное чтение, следует отметить. Мать Евфимия, а как Вы пришли в медицину и почему избрали именно эту стезю?

Потому что издавна и очень часто дети медиков сами становятся медиками. Например, отец святителя Луки Крымского (Войно-Ясенецкого) был фармацевтом. В нашей семье так: родители преподают в Архангельском медицинском университете, брат в свое время защитил кандидатскую диссертацию по неврологии. Дедушка и бабушка по матери и бабушка по отцу – врачи разных специальностей. Более того, дедушка моего деда, Афанасий Пономарев, был крепостным фельдшером в селе Кермись Тамбовской губернии (ныне Рязанская область). Он был крепостным некоего помещика Матвеева, который дал ему вольную. Одним словом, династия. Дай Бог оказаться достойной ее представительницей!

Стать врачом было вашим осознанным желанием? Вы чувствовали предрасположенность к медицине?

Скажем так, это было решено заранее – только медицина. Я не помышляла о чем-то ином. Меня с детства готовили к профессии врача. Конечно, иногда думалось: может, лучше бы было выучиться на журналиста? Много лет спустя я поняла: неспроста Бог устроил так, что я стала именно врачом. Это был самый лучший жизненный выбор и наилучший жизненный путь. Слава Богу за все!

Позднее Вы окончили еще и Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет. А какой факультет?

Ваше литературное досье впечатляет. По собственному опыту знаю, сколько времени и сил требует труд журналиста, писателя, редактора. Вы очень много пишете.

Очень даже так. Поэтому следующий вопрос логичен: как Вам удается совмещать писательский труд (который для современного, особенно молодого, человека может показаться каторгой и неблагодарным делом) с врачебной практикой?

Вы начинали терапевтом в доме престарелых…

Да, он находился примерно в часе езды от Архангельска, в поселке Ширша. Я работала там первые три года после окончания мединститута. Это время считаю самым ярким в своей врачебной деятельности.

А как стали врачом-неврологом?

В этом заслуга моей мамы, Галины Серафимовны Пащенко. Она сама врач-невролог, старший преподаватель кафедры неврологии Архангельского медицинского института. Вот она и решила, что терапия – хорошо, но неврология – еще лучше. И не ошиблась.

Сколько лет Вы работаете неврологом?

С 1999 года. Три года проработала в архангельском госпитале для ветеранов войн, 16 лет – в поликлинике № 2 Архангельска, с мая 2012 года работаю в городской поликлинике № 214 Москвы.

Как Вы оказались в Москве?

Я слышала, неврологический молоток у Вас необычный – с гравировкой.

Шутка… Но при осмотре пациента без пресловутого неврологического молоточка не обойтись. Как же смотреть и оценивать рефлексы?

Как строится ваш рабочий день?

При полной нагрузке работа длится 8 часов, по 12 минут на пациента. Получается 34 человека в день. Но ничего, с Божией помощью справляюсь.

Работая в городской поликлинике, Вы не афишируете, что Вы монахиня?

Нет. Это ни к чему. В поликлинике я прежде всего врач.

Вы числитесь в каком-нибудь монастыре?

Получается, у Вас перед глазами не было монастыря, не было сестричества. Тем не менее, Вы выбрали монашеский путь. Почему?

Но Вы хотели жить в монастыре?

В мае 1988 года я ездила в Толгский монастырь под Ярославлем, тогда недавно возвращенный Церкви. В тогдашних газетах писали, что там будет устроено нечто вроде богадельни для престарелых священно- и церковнослужителей. И вот, узнав об этом, монахиня Елевферия, в то время еще инокиня Евдокия, попросила меня туда съездить. Я думала: если она уйдет туда, я последую за ней. Но монастырь еще только отстраивался, вдобавок, врачи там были не нужны. Когда я рассказала обо всем этом матери Елевферии, она больше не заводила речь об уходе в монастырь. Может быть, решила, что на это нет Божией воли. Не знаю.

Позднее Вы думали о том, чтобы поступить в монастырь?

Вы когда-нибудь ощущали дискомфорт, что Вы не в монастыре?

Блаженны врачи, чьи дети выбрали монашество

Родители приняли ваш выбор?

Нет, они и поныне далеки от Бога. Увы, но это так.

Говорят, неверующие родители спасаются молитвами верующих детей.

Бабушка-хирург, литература и одуванчики

В служении врача и писателя есть что-то общее? Считаете ли Вы медицину творческой профессией? И что Вам все-таки ближе?

Безусловно, в профессии врача и труде писателя есть немало общего. Ведь и то, и другое подразумевают и труд, и терпение, и работу над собой. Кстати, в старину медицина считалась искусством – искусством врачевания.

К слову сказать, писать я училась не у кого-то из писателей. Разве только, читая написанные ими книги. А основной моей учительницей в этом была моя бабушка, Надежда Ивановна Батыгина, врач-хирург, преподаватель того же самого Архангельского мединститута, где сейчас работают мои родители, и где учились мы с братом. Выйдя на пенсию, она начала писать статьи и рассказы из своей врачебной и преподавательской практики.

Бабушка знала, что Вы хотите стать монахиней?

Она не дожила до этого времени. Но была недовольна тем, что я крестилась. Хотя сама была крещеной. А мать ее, Анна Степановна, была глубоко верующим человеком. В свое время ее даже арестовали за совместное с односельчанками чтение церковных книг. И освободили лишь по ходатайству мужа, видного работника местного молокозавода. Дочь свою, мою бабушку, она воспитывала в традициях веры, строго. Вот только строгость матери и стала причиной того, что дочь порвала с верой. Но, несмотря на это, именно из уст моей крещеной, но неверующей бабушки-хирурга я впервые услышала о святителе Луке (Войно-Ясенецком), который в первой половине тридцатых годов ХХ столетия отбывал ссылку у нас в Архангельске. Она не знала его лично, но ее начальник, заведующий отделением общей хирургии больницы им. Н.А. Семашко профессор Георгий Андреевич Орлов был знаком с владыкой Лукой, даже имел дома его портрет, вероятно, подаренный святителем.

Мать Евфимия, Вы читаете современную литературу?

Чему нас может и должна научать хорошая литература?

Искусство, а не сфера обслуживания

В наше время люди сталкиваются с грубостью, неучтивостью, равнодушием среди работников медицины, особенно много жалоб на молодых врачей. Я лично была свидетельницей, как в Первой градской больнице Москвы на Ленинском проспекте бабуля с ходунками чуть не плакала, рассказывая о том, как ей нагрубила молодая офтальмолог. Что происходит с нашими врачами?

Сейчас появилось огромное количество платных клиник. На все из них разве найдутся хорошие специалисты? Кто эти врачи? Не опасно ли ходить в такие учреждения?

Я не могу об этом судить по одной причине: в платные клиники я никогда не обращалась и знакомых, работающих в них, не имею.

Врач-невролог – один из самых востребованных специалистов сегодня, запись к нему осуществляется порой за месяц-два вперед. На ваш взгляд, связано ли это с тем, что люди стали более нервными, раздражительными, не справляются со стрессами?

Что до неврологии, то сейчас она раздробилась на ряд узких направлений: появились вертебрологи, эпилептологи, паркинсонологи и т. п. А поликлинические неврологи лечат заболевания позвоночника и патологию сосудов головного мозга. Смиренно выполняя свое служение людям.

Что Вы думаете о таком явлении как психолог в монастыре?

Не живя в монастыре, не могу судить об этом. Так же, как у нас не принято делать назначения больному, не осмотрев его.

Читала. Но, не имея опыта жизни в монастыре и, тем более, не зная, насколько написанное соответствует реальности, я сопоставила прочитанное с архивными документами по истории женских монастырей. После чего поняла, что прав был Н.М. Кармазин, утверждавший, что история учит нас: нет на свете ничего нового, все это уже когда-то было, если даже не хуже…

Возможно, если бы в руки Марии Кикоть попали те книги, которые я перечислила, если бы она их прочла, если бы задумалась… Другое дело, что не попали, не читала, не думала. Но что теперь о том?

Какие книги Вы могли бы посоветовать тем, кто страждет в болезнях, в качестве утешения?

Говорите ли Вы безнадежным больным об их диагнозе?

В старину умирающему больному врачи советовали исповедаться и причаститься. После этого иногда бывали чудесные исцеления. Но если человек все-таки умирал, то подготовленным к смерти.

Спасение болящих – во многом дело рук самих болящих

Что говорить, все мы любим, чтобы нас жалели, помогали нам, а сами потрудиться не хотим. Вот, спина у нас заболела. Бежим к врачу, требуем назначить уколы, таблетки – и такие, чтобы все сразу прошло, как в рекламе. А потом негодуем, что не помогает, что врач советует делать гимнастику, двигаться побольше, в бассейн записаться. Плохой, значит, врач, раз не прописал чудодейственной таблеточки.

Когда человек не хочет лечиться, опускает руки, – не говорит ли это о том, что подсознательно он не желает выздоровления?

Есть яркие примеры победы человека над болезнью. Или такие, когда человек вопреки болезни творил, устанавливал спортивные рекорды, возвращался в ряды бойцов с врагами Родины. Честь им и хвала, это настоящие люди.

Для Вас профессия врача – это служение?

Я никогда не задумывалась над этим. Для меня это норма жизни.

Мать Евфимия, а в храм Вы ходите в обычной одежде?

Можно сколько угодно твердить: нельзя судить о целом по частностям. Церковь свята, порочны люди, да и то лишь некоторые. Другое дело, что плохое имеет свойство первым бросаться в глаза.

К сожалению, не все это понимают.

Простите за такой вопрос, но Вы не чувствуете себя некоторым образом отделенной от монашеского братства, – что Вы сами по себе?

Сегодня мы расскажем вам замечательную, душевную историю Елизаветы Сивцевой, победителя конкурса, о том, как ею было принято решение связать свою жизнь с медициной, стать врачом и начать помогать людям с неврологическими заболеваниями.

«По окончанию второго курса медицинского института СВФУ, на время летних каникул, я устроилась работать курьером в реабилитационный центр в селе Хатассы, где получали лечение дети с психоневрологическими заболеваниями. В мои обязанности входило сопровождать детей на консультации и обследование в РБ №1 – НЦМ.
Однажды, в центр поступил мальчик с нарушением речи. Когда он начинал говорить, невозможно было разобрать ни одного слова. Он не мог усидеть на одном месте, то кричал, то смеялся, то плакал…
Врач, ведущий лечение ребенка, должна была отлучиться по срочным делам, и поручила мне на время её отсутствие присматривать за ним. Указание я приняла, обязанности мои на тот день были закончены, я осталась присматривать за ним, заодно делая уборку в кабинете. К слову, детей с нарушениями речи я раньше не встречала, и не знала, с чего начать. Попытка завести разговор ни к чему не привела, и я молча продолжила наблюдать. Как назло, накануне я посмотрела психоделический триллер о девушке с раздвоением личности, — и на эмоциях накрутила себе, что и у этого мальчика, такое же расстройство. Не представляете, как меня трясло, я, взрослый человек, боялась семилетнего мальчика.
Каждый день я видела, как его сторонятся дети, как сложно было увлечь его логопеду на занятиях. После полдника все дети отделения с медсестрами выходили на улицу гулять. Детей в реабилитационном центре было много, за всеми нелегко не уследить, и сложных детей оставляли в отделении под наблюдением остального медицинского персонала. Их было трое: Алеша, о котором выше писала, Арсен — с заболеванием ДЦП, и девочка Вера, которая в тринадцать лет была по развитию как четырехлетняя.
Мне было жаль этих детей, поэтому я оставалась после работы и выводила их гулять. Арсена садила на спину, Веру за ручку, а Алеша радостно бегал вокруг. Территория больницы была особо не приспособлена для прогулок, и детской площадки не было, — мы с Арсеном придумывали разные игры, нам вместе было настолько весело, что все дети присоединялись к нам.

В следующей статье мы подробнее расскажем о проекте Елизаветы Сивцевой, признанном лучшим по итогам ежегодного республиканского конкурса среди молодых врачей, проводимого Министерством здравоохранения РС (Я) совместно с Молодежным Правительством РС (Я), при поддержке Министерства по делам молодежи и семейной политике РС (Я) и Якутского Республиканского комитета профсоюза работников здравоохранения РФ.

***
Источник: Алла Клецко
пресс-секретарь МЗ РС(Я)