Решение суда врач невролог

В своем иске в суд родные просили о компенсации морального вреда за смерть пациента из-за "ненадлежащего оказания медицинской помощи". Суд иск принял. Положенная в таких случаях медицинская экспертиза написала в своем заключении, что в смерти пациента виноват он сам, а вины врачей нет.

Основываясь на подобном заключении, местные суды заявили, что вины медиков они не видят и, основываясь на выводах экспертов, отказали родственникам умершего в компенсации морального вреда. Несогласные с таким решением близкие пошли дальше и выше - в Верховный суд РФ.

Там дело затребовали, изучили и с выводами коллег не согласились, посчитав, что в жалобе жены и дочери покойного есть резон.

Вот суть судебного спора. Житель Челябинска обратился в областную больницу с жалобами на боли в грудной клетке и на одышку. Рассказал, что эти неприятности начались после того, как он неудачно упал на спину. Мужчину осмотрел врач-травматолог и отправил на рентген. Получив снимок, поставил диагноз "ушиб грудной клетки" и назначил соответствующее лечение.

Но спустя всего два дня после постановки "нестрашного" диагноза пациент скончался от пневмонии. У мужчины остались жена и дочь. Они посчитали, что смерть их близкого наступила в результате "ненадлежащего оказания медицинской помощи" врачом-травматологом. Женщины обратились в суд с иском и попросили о компенсации морального вреда в размере трех миллионов рублей каждой.

Истицы уверяли суд, что врач, который принял их мужа и отца, не провел необходимого обследования мужчины, "не изучил рентгеновский снимок его грудной клетки с новообразованием, характерным при пневмонии", не собрал нужные анализы, не поставил правильный диагноз и не назначил положенного при таком заболевании правильного лечения. Калининский райсуд Челябинска назначил комиссионную медицинскую экспертизу.

Согласно заключению экспертизы, травматолог в целом оказал помощь пациенту правильно, но неполно. По мнению экспертов, допущенные недостатки не явились причиной возникновения пневмонии, "но способствовали ее прогрессированию".

Кроме того, прошло заседание лечебно-контрольной комиссии, которая пришла к выводу: врач-травматолог обоснованно выставил диагноз "ушиб грудной клетки", назначил соответствующее лечение и рекомендовал продолжить обследование в поликлинике по месту жительства. А вот этого пациент не сделал и в поликлинику не обратился. По мнению суда, это и привело к трагическому исходу.

В итоге районный суд заявил, что прямой причинно-следственной связи между действиями врача и смертью его пациента он не увидел. И сам по себе факт оказания медицинских услуг с дефектами "не является достаточным основанием для взыскания морального вреда". Поэтому иск остался без удовлетворения. Челябинский областной суд подтвердил правильность и законность такого решения.

В таком виде дело дошло до Верховного суда РФ. И там с подобными выводами коллег категорически не согласились.

Главное, что заявил Верховный суд, - доказывать качество оказания медпомощи должна сама больница, а не пациент или его родственники. И еще - экспертиза не имеет заранее установленной силы, ее нужно оценивать вместе с остальными доказательствами.

Как растолковала Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда, челябинские суды возложили бремя доказывания обстоятельств, касающихся некачественного оказания гражданину медицинской помощи и причинно-следственной связи между этим событием и смертью пациента, на истцов. А должны были задать эти вопросы областной клинической больнице.

Местные суды не дали оценку доводам вдовы и дочери пациента больницы, что если бы их близкому вовремя и правильно установили диагноз и правильно назначили лечение, все было бы в порядке.

Челябинские судьи, по мнению Верховного суда РФ, не оценили то обстоятельство, что в заключении судебно-медицинской экспертизы отмечены недостатки. Они на этот счет просто промолчали.

Верховный суд напомнил своим коллегам, что обязанность возместить причиненный вред не поставлена в зависимость от степени тяжести такого вреда. Об этом сказано в статье 1064 Гражданского кодекса.

По мнению высокой судебной инстанции, вывод челябинского суда, что гражданину стало совсем плохо только из-за его неприхода в поликлинику, "не основано на нормах материального права". В итоге Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда решения челябинских судов отменила и велела пересмотреть дело заново, но с учетом ее разъяснений.

Обзоры материалов СМИ

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда РФ пересмотрела результаты спора пациента с медиками. Человек потребовал от больницы компенсировать ему моральный вред за некачественное, по его мнению, лечение. По разъяснению высокой судебной инстанции в подобных спорах гражданин должен доказать только факт своих страданий, а все остальное суду объяснят медики.

Верховный суд уточнил - именно медицинское учреждение должно в таких процессах доказывать правильность своих действий, отсутствие своей вины, причем дважды, как в причинении вреда здоровью, так и в причинении морального вреда при оказании медицинской помощи.

Суть спора в следующем. Пожилая женщина, инвалид I группы, обратилась с иском в суд и потребовала с больницы больше миллиона рублей. Именно в такую сумму истица оценила свои моральные страдания из-за того, что врачи не смогли поставить ей правильный диагноз.

Пенсионерка попала в больницу с жалобами на боль в ноге. Женщину госпитализировали, но медики причину болей не нашли и довольно быстро выписали пенсионерку домой.

В суде бывшая пациентка рассказала, что ее даже не осмотрели врачи - хирург и травматолог. Рентгена ей также не назначили. А спустя несколько месяцев в другой больнице рентгеновский снимок показал несросшийся перелом шейки бедра.

Пенсионерка заявила, что некачественная медицинская услуга причинила ей нравственные и физические страдания. У нее повысилось давление, началась депрессия. Понятно, что больница с такими обвинениями не согласилась и попросила суд назначить судебно-медицинскую экспертизу.

Судя по ее выводам, обследование пациентки соответствовало поставленному ей диагнозу. Ну а то, что врачи "не разглядели" перелома шейки бедра, то это связано "с объективной сложностью диагностики, поскольку истинный анамнез заболевания был выявлен после ее выписки".

Медэкспертиза в своем заключении указала, что при осмотре врачом-неврологом пациентке были запланированы консультации хирурга, но они не были проведены. По мнению экспертизы, от этого "дефекта медпомощи" никаких серьезных последствий не было. И, по заключению эксперта, "нет оснований считать, что действия врачей сами по себе причинили вред здоровью пациентки".

В суде бывшая пациентка рассказала, что ее даже не осмотрели врачи - хирург и травматолог. Рентгена ей также не назначили и быстро выписали домой

Районный суд, руководствуясь таким заключением, полностью отказал пенсионерке в иске. В своем решении суд записал: пациентка сама должна была доказать факт, что ей оказали ненадлежащую медицинскую помощь. Например, что после диагностирования ей перелома шейки бедра у нее возникли осложнения либо что состояние ее здоровья ухудшилось в результате действий ответчика, либо что объем оказанной ей медпомощи повлек негативные последствия для ее здоровья, либо создал такую угрозу.

В общем, пенсионерка, по мнению суда, сама должна была доказать вину медиков в причинении этого вреда. И она этого не сделала. А заключение экспертизы не подтвердило "противоправность поведения ответчика" и не подтвердила связь поведения врачей и наступление вреда. Вины медиков экспертиза не выявила.

Апелляция с таким решение коллег полностью согласилась. Более того, истице поставили в вину, что она, попав в больницу, "не сообщила симптомы, характерные для перелома шейки бедра". Поэтому диагноз "травма бедренной кости" врачами поставлен не был, соответственно, лечение не назначалось, "но данное обстоятельство не повлекло за собой причинение вреда больной". А еще местный суд заявил, что положили в больницу пенсионерку вообще-то не из-за травмы, а потому, что в регионе был паводок, и поэтому объявили режим ЧС. А ее как инвалида положили "на всякий случай" из-за многочисленных хронических заболеваний.

Недовольная такими решениями пациентка обжаловала их в Верховный суд РФ. Что суд увидел в материалах этого гражданского дела?

Он обнаружил "существенные нарушения норм материального и процессуального права". Судя по делу, требования пенсионерки компенсировать моральный вред основаны на факте некачественной медпомощи. Пациентке не сделали необходимые обследования и не поставили диагноз. Из-за этого было "несвоевременное лечение, что привело к ухудшению состояния здоровья истца, причинило ей физические и нравственные страдания". Тем самым, подчеркнул Верховный суд, было нарушено право гражданки на здоровье как нематериальное благо. Юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются "факты переживания истицей физических или нравственных страданий в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ей нематериальные блага".

При этом, подчеркнула Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда, больница должна доказать правомерность своего поведения. Еще причинитель вреда, то есть больница, должен доказать отсутствие своей вины. Дело в том, что законом установлена презумпция вины причинителя вреда, и опровергнуть ее должен именно ответчик самостоятельно. Важно, что ответчик должен доказать отсутствие своей вины в причинении как вреда здоровью пациентки, так и в причинении ей морального вреда при оказании медпомощи. Верховный суд специально подчеркнул: потерпевший должен доказать факт наличия вреда - физических и/или нравственных страданий.

Гражданин должен доказать только факт своих страданий, а все остальное суду объяснят медики

В нашем случае местные суды "неправомерно обязали истца доказывать обстоятельства, касающиеся некачественного оказания ей ответчиком медицинской помощи". Кроме этого местные суды также "неправомерно" освободили больницу от доказывания, почему они не виноваты в неправильном диагнозе. А уже неправильный диагноз повлек неправильное и несвоевременное лечение.

Еще Верховный суд указал местным судам, что они не применили статью 70 Закона № 323-ФЗ о полномочиях лечащего врача при оказании медпомощи, где сказано, что именно лечащий врач организует своевременное квалифицированное обследование и лечение пациента, приглашает для консультаций врачей-специалистов, при необходимости созывает консилиум. Именно лечащий врач ставит диагноз.

Рассматривая это дело, местный суд не выяснил, предпринимал ли лечащий врач "все необходимые и возможные меры для своевременного и квалифицированного обследования пациента". Правильно ли были организованы обследование пациента и лечебный процесс? Были ли у больницы возможность оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, притом что обязанность доказывания своей невиновности лежит на ответчике? Высокий суд особо подчеркнул - утверждение суда, что больная не назвала симптомы, характерные именно для перелома шейки бедра, не имеет никакого значения. Ведь пенсионерка не имеет специальных медицинских знаний и не может знать, какие жалобы в ее случае являются характерными.

Да и тот факт, что в больницу ее положили из-за паводка, тоже не имеет значения. Местные суды свои выводы основали только на заключении медицинской экспертизы. В связи с этим Верховный суд напомнил, что заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не является исключительным средством доказывания и должно оцениваться не произвольно, а в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами. Это значит, что выводы эксперта не могут целиком предопределять исход спора.

Кстати, по замечанию высокого суда и в заключении экспертизы отмечены недостатки в оказании медпомощи. Но местные суды не задали вопрос: была ли у больницы возможность правильно поставить диагноз в случае проведения всех необходимых исследований? Этот важный вопрос в суде даже не прозвучал.

Поэтому Верховный суд велел пересмотреть спор с учетом своих замечаний.

Текст: Наталья Козлова

Российская газета - Федеральный выпуск № 189(7947)

alexraths / Depositphotos.com

По делам о взыскании морального вреда в связи с некачественным оказанием медпомощи истец (пациент) обязан доказать только факт наличия своих страданий, а ответчик (медорганизация) – правомерность своего поведения и отсутствие своей вины, причем дважды, – как в причинении вреда здоровью, так и в причинении морального вреда при оказании медицинской помощи. Иное распределение бремени доказывания – в корне неправильно (Определение Верховного Суда Российской Федерации от 24 июня 2019 г. № 74-КГ19-5).

На это указал ВC РФ, рассматривая кассационную жалобу пациентки на решение суда об отказе в компенсации морального вреда ввиду недоказанности истцом факта противоправного поведения больницы, причинения вреда здоровью, причинно-следственной связи между ними и вины ответчика.

Пациентка – пожилая женщина, инвалид 1 группы, – потребовала заплатить ей более миллиона рублей в счет компенсации перенесенных моральных страданий в связи с неустановлением правильного диагноза: положили её в больницу из-за боли в ноге, однако причину боли так и не нашли, с чем и выписали домой, – а сами ни "рентгена" ноги не сделали, ни хирурга, ни травматолога на осмотр не позвали. Через пару месяцев, уже в другом медучреждении, рентгеновский снимок больной ноги обнаружил застарелый несросшийся надвертельный перелом шейки бедра.

Значит, больница оказала медуслуги некачественно, и это причинило пациентке нравственные и физические страдания, выразившиеся в переживаниях, связанных с опасением за жизнь и здоровье, и привели к повышению давления, подавленному эмоциональному состоянию, стрессу, депрессии, плохому настроению, душевной боли из-за неправильного диагноза и назначенных препаратов.

В качестве доказательств виновности больницы пациентка представила следующие документы:

Оценить перспективы рассмотрения вашего дела поможет аналитическая система "Сутяжник". В результате анализа текста искового заявления или претензии робот-помощник подберет наиболее релевантную судебную практику.

акт внеплановой документальной проверки Росздравнадзора с указанием на нарушение больницей ряда положений Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее – Закон № 323-ФЗ) (не проведён полный объём диагностических мероприятий для уточнения диагноза, не проведены консультации травматолога, хирурга, рентгенограмма тазобедренного сустава, не учтены жалобы пациентки на боли, ограничение движений, усиление боли при движении, не сделан снимок правого коленного сустава, завотделением не проконтролировал полноту диагностических мероприятий);
материалы служебного расследования самой больницы, в ходе которого выявлены дефекты ведения первичной медицинской документации со стороны дежурных и лечащих врачей. По существу лечения врачебная комиссия отметила, что рентген сделать было нельзя из-за технической невозможности уложить ногу для обследования из-за контрактуры правого коленного сустава. А еще у пациентки не было клинических признаков перелома шейки бедра, и поэтому она не соответствовала критериям отбора для осмотра травматолога показаний для диагностирования перелома шейки бедра;
акт целевой ЭКМП, проведенной СМО и "засиленной" ТФОМС. Акт также выявил ряд нарушений в работе сотрудников больницы при оказании медпомощи истице.

Во время рассмотрения дела суд по ходатайству больницы назначил судебно-медицинскую экспертизу. Но согласно заключению СМЭ:

обследование пациентки соответствовало выставленному ей диагнозу;
неустановление перелома шейки бедра связано с объективной сложностью диагностики, поскольку истинный анамнез заболевания был выявлен после её выписки из стационара;
при поступлении в терапевтическое отделение больницы и при осмотре врачом-неврологом пациентке были запланированы консультации врача-хирурга, которые не были проведены;
однако поскольку последствий этого дефекта медпомощи в настоящее время не имеется, то, по мнению эксперта, нет оснований считать, что действия врачей сами по себе причинили вред здоровью пациентки.

В итоге суд полностью отказал в иске, отметив, что пациентка:

сама должна была доказать факт оказания ответчиком ненадлежащей медицинской помощи, повлёкшей за собой причинение вреда здоровью истца: например, что после диагностирования ей перелома шейки бедра у нее возникли осложнения, либо что состояние её здоровья ухудшилось в результате действий ответчика, либо что объём оказанной ей медпомощи повлек негативные последствия для её здоровья, либо создал такую угрозу;
сама должна была доказать вину ответчика в причинении этого вреда.

Пациентка же с этим не справилась. А заключение СМЭ не подтвердило ни противоправность поведения ответчика, ни наличие причинно-следственной связи между его противоправным поведением и наступлением вреда, ни его виновность.

Региональный суд согласился с этими выводами, дополнительно упрекнув истицу в том, что она не сообщила при своей госпитализации симптомы, характерные для перелома шейки бедра. Потому диагноз "травма бедренной кости" врачами поставлен не был, лечение не назначалось, но данное обстоятельство не повлекло за собой причинение вреда больной. Да и в больницу она поступила не в связи с травмой, а потому, что начался паводок-2014, в регионе введен режим ЧС, и ее положили "на всякий случай" ввиду многочисленных хронических заболеваний.

ВС РФ, ознакомившись с делом, обнаружил в нем существенные нарушения норм материального и процессуального права и вернул дело на пересмотр в первую инстанцию. При этом ВС РФ отметил следующие грубые ошибки нижестоящих судов:

из содержания иска усматривается, что требования о компенсации морального вреда основаны на факте некачественной медпомощи (не были проведены необходимые обследования и не установлен диагноз, что повлекло ненадлежащее и несвоевременное лечение и привело к ухудшению состояния здоровья истца, причинило ей физические и нравственные страдания). Тем самым было нарушено её право на здоровье как нематериальное благо;
следовательно, в данном деле юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются факты переживания истицей физических или нравственных страданий в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ей нематериальные блага, при этом:
причинитель вреда (больница) должен доказать правомерность своего поведения,
причинитель вреда (больница) должен доказать отсутствие своей вины (ведь законом установлена презумпция вины причинителя вреда, и опровергнуть ее должен именно ответчик, самостоятельно). Важно, что ответчик должен доказать отсутствие своей вины в причинении как вреда здоровью пациентки, так и в причинении ей морального вреда при оказании медицинской помощи;
потерпевший должен доказать факт наличия вреда – физических и/или нравственных страданий (если это вред моральный);
а также потерпевший должен доказать, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред;
в данном деле суды неправомерно обязали истца доказывать обстоятельства, касающиеся некачественного оказания ей ответчиком медицинской помощи, и неправомерно освободили ответчика от доказывания его невиновности в неустановлении правильного диагноза (что повлекло за собой ненадлежащее и несвоевременное лечение истицы) и в дефектах оказания ей медпомощи (что привело к ухудшению состояния её здоровья);
кроме того, утверждая об отсутствии вины больницы, суды не применили к спорным отношениям положения ст. 70 Закона № 323-ФЗ о полномочиях лечащего врача при оказании медпомощи. А ведь именно лечащий врач организует своевременное квалифицированное обследование и лечение пациента, приглашает для консультаций врачей-специалистов, при необходимости созывает консилиум врачей. В конце концов, именно лечащий врач устанавливает диагноз;
в связи с этим суд не выяснил – предпринимал ли лечащий врач все необходимые и возможные меры для своевременного и квалифицированного обследования пациента? Правильно ли были организованы обследование пациента и лечебный процесс? Имелась ли у больницы возможность оказать пациенту необходимую и своевременную помощь (при том, что обязанность доказывания своей невиновности лежит на ответчике)?;
утверждение суда о том, что истица не предъявляла симптомов, характерных именно для перелома шейки бедра, не имеет никакого значения. Ведь пациентка не обладает специальными познаниями в медицине и не может знать, какие жалобы в данном случае являются характерными;
тот факт, что в больницу истицу положили в связи с ЧС в регионе, тоже не имеет значения: он никак не изменяет установленный законом порядок оказания медпомощи;
нижестоящие суды обосновали свои выводы исключительно заключением СМЭ. Однако заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не является исключительным средством доказывания и должно оцениваться не произвольно, а в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами. Другими словами, выводы эксперта не могут целиком предопределять исход спора. В таком случае нарушался бы смысл гражданского судопроизводства. Кроме того, и в имеющемся заключении СМЭ отмечены недостатки в оказании медпомощи. Однако вопрос о том, была ли у сотрудников больницы возможность правильного определения диагноза в случае проведения всех необходимых исследований, предметом исследования в судебном заседании не являлся, и на обсуждение сторон спора, в том числе в целях назначения дополнительной экспертизы, не выносился.

Ситуация, когда в больнице поставили неправильный диагноз и ошиблись с выбором лечения, – не самая редкая. Если после ошибки врачей одной клиники пациент проявил инициативу и предпочел лечение в другой, компенсируют ли ему затраты? И обязан ли он сам доказывать в суде, что в смене медучреждения была необходимость? В этих вопросах разобрался Верховный суд.

Новорожденная дочь Екатерины Ивановой*, жительницы Республики Саха (Якутия), заболела. "Это дисбактериоз и госпитализации не требуется", – решил врач в приемном покое Мирнинской ЦРБ, куда обратилась Иванова, и с назначенным "Линексом" ребенка отпустили домой. Но спустя некоторое время девочку в больницу привезли на скорой в состоянии средней тяжести. После недели в

больнице ее выписали. Жалоб нет, состояние ребенка удовлетворительное – он поправился, констатировали медики и отправили пациентку домой, прописав лекарства и рассказав матери, как ухаживать за ребенком.

Два дня спустя девочке стало хуже, и мать приняла решение больше не обращаться в "опасные" местные клиники, а отправить ребенка в больницу Новосибирска. В тяжелом состоянии девочку госпитализировали в Детскую городскую клиническую больницу № 3 Новосибирска в детское инфекционное отделение для новорожденных. Там она пролежала еще пять дней, после чего ребенка отпустили домой.

Иванова решила выяснить, почему в первой больнице ее дочь выписали при том, что лечение, судя по дальнейшему течению болезни, было ошибочным. Качество медпомощи оценило АО "ГСМК "Сахамедстрах". Эксперты указали, что ребенка вполне обоснованно госпитализировали в первый раз. С диагнозом врачи не ошиблись, но нужные анализы не назначили. Из-за этого медики выбрали неправильную схему лечения. В итоге состояние ребенка ухудшилось. Мать ребенка пошла в суд, чтобы добиться компенсации за неправильное лечение.

Иванова подала иск в Мирнинский районный суд Республики Саха (Якутия). Суду она представила экспертное заключение страховой компании, в котором говорилось о неправильном лечении ребенка, и потребовала взыскать с Мирнинской больницы возмещение расходов на лечение и проезд к другому медучреждению в размере 30 317 руб., штраф, а также компенсацию морального вреда – 500 000 руб.

М-413/2016). Больница не смогла доказать, что нарушений с ее стороны не было, и суд взыскал с нее материальный ущерб в размере 30 317 руб., штраф – 65 158 руб., госпошлину 4563 руб., а также компенсацию за моральный ущерб - в пять раз меньше, чем требовала заявительница, 100 000 руб. – в общей сложности почти 200 000 руб.

Требования о компенсации морального вреда удовлетворяются, как правило, в пределах до 2 млн руб., а средняя компенсация колеблется в пределах 20 000–500 000 руб. и зависит от усмотрения суда (см. "Плата за ошибку: за неправильные действия медиков присудили рекордные компенсации"). Рекордная компенсация морального вреда, присужденная по "медицинским" спорам была взыскана 20 июня 2014 года Приморским судом Санкт-Петербурга по иску Ирины Разиной к СПГУ им. И. П. Павлова за неправильную тактику проведения родов, повлекшую тяжкий вред здоровью пациентки, а также необратимые повреждения головного мозга ребенка, скончавшегося через два года после родов.

В Верховном суде Республики Саха (Якутия) решение первой инстанции отменили полностью (дело № 33-4309/2016) и в иске отказали. Суд апелляционной инстанции указал: "На истце лежит обязанность доказать, что лечение полученное её малолетней дочерью не могло быть предоставлено ей своевременно, в полном объеме и надлежащего качества по месту жительства, либо в его предоставлении было отказано", – сказано в определении. А если заявительница могла получить помощь по месту жительства, но без объективных причин не воспользовалась ей, то и деньги ей не положены. В апелляции обратили внимание: заявительница сама решила лечить ребенка в Новосибирске, направления ей никто не давал. А доказательств того, что ребенка нужно было лечить в экстренном порядке и за пределами Республики Саха (Якутия), в выписке из истории болезни ребенка нет. Значит, на компенсацию рассчитывать не стоит.

Коллегия по гражданским спорам ВС под председательством судьи Сергея Асташова не согласилась с выводами апелляции. В вопросе доказывания суд поддержал пациента. Тот, кто нарушил обязательство по предоставлению качественной услуги, тот и должен доказывать, что не виноват, напомнил в определении по делу Верховный суд п. 2 ст. 401 ГК. К случаю применим и закон о защите прав потребителей, решил ВС. По нему исполнитель услуги – в этом случае, больница – может не платить компенсацию, только если докажет, что предоставила услугу плохого качества "вследствие непреодолимой силы, а также по иным основаниям, предусмотренным законом". И это задача самого медучреждения. ВС напомнил, что больницы должны предоставлять пациенту всю необходимую информацию и надлежащим образом выполнять свою работу – ведь пациент не имеет специальных медицинских знаний.

Михаил Варюшин, к. ю. н., старший юрист ЮБ "Аронов и Партнеры", уверен, что в этом случае можно говорить о недостаточной работе представителя медицинской организации, который не представил необходимых суду доказательств. "При грамотном выстраивании линии защиты таких исков можно избежать, более того, их можно упредить еще на стадии претензии", – замечает Варюшин. На вопрос доказательств обратил внимание и Верховный суд. Апелляции следовало обсудить вопрос о том, чтобы участники дела предоставили дополнительные доказательства, или при необходимости содействовать в их сборе и истребовании, если судьям казалось, что в первой инстанции значимые для дела обстоятельства определили неверно. Такую возможность дает п. 1 ст. 330 ГК, но в апелляции ей не воспользовались.

В итоге ВС отменил апелляционное определение и отправил дело на новое рассмотрение в Верховный суд Республики Саха (Якутия). В результате решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

* имена и фамилии участников процесса изменены

Судом было установлено, что Киселев, являясь учредителем и генеральным директором медицинского центра, в нарушение требований законодательства в области здравоохранения, действуя в составе группы лиц по предварительному сговору, предоставил медицинские услуги, не отвечающие требованиям безопасности жизни потребителя, поскольку имело место нарушение установленных в соответствии с законом порядка и стандарта оказания медицинской помощи, результатом чего явилось причинение по неосторожности смерти потерпевшей.

Так, в ходе работы центра диспетчер передала информацию врачу-неврологу о необходимости оказания медицинской помощи по профилю неврологии женщине 1980 г.р. Врач по прибытии по месту жительства больной обнаружил у нее симптомы заболевания нервной системы, сделал ей не менее трех инъекций лидокаина. В итоге концентрация препарата в крови потерпевшей составила 3,20 мг% при том, что концентрация более 2,5 мг% уже является летальной. Согласно заключению экспертизы в результате острого отравления введенным препаратом, вызвавшим расстройство жизненно важных функций организма, женщине был причинен тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни. Спустя 1,5 часа после инъекции женщина скончалась. Между тем согласно приказу Министерства здравоохранения РФ, оказание медицинских услуг при заболевания нервной системы вне медицинской организации допускается лишь сотрудниками скорой медицинской помощи, о чем Киселев знал, однако вступил в преступный сговор с другим лицом – врачом-неврологом, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство.

Подсудимый Киселев не признал себя виновным в предоставлении услуг, не отвечающих требованиям безопасности, однако его вина была подтверждена собранными по делу доказательствами.

Согласно протоколу осмотра регистрационного дела медицинского центра единственным учредителем организации и ее генеральным директором являлся Киселев.

Согласно показаниям сотрудника органа федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения, в результате проверки центра были выявлены многочисленные нарушения: медицинская организация не могла находиться по адресу в соответствии с лицензией, поскольку здание было отключено от коммуникаций еще в 2012 году, в 2014 демонтировано; медицинские инструменты и изделия, необходимые для оказания услуг, предусмотренных лицензией, отсутствовали; при оказании услуг не оформлялось письменное добровольное согласие гражданина на медицинское вмешательство, не оформлялись результаты первичного осмотра, не формировался план лечения, установление диагноза осуществлялось без соответствующих исследований, не оформлялись медкарты и т.д.

В заседании также были допрошены свидетели, обладающие медицинским образованием, одна из которых пояснила, что по просьбе супруги Киселева передала ему свои личные документы о наличии медицинского образования, впоследствии эти документы были использованы для получения лицензии на осуществление медицинской деятельности центром, в котором свидетель, в свою очередь, не работала; другие свидетели, документы о медицинском образовании которых также оказались в регистрационном деле центра, не смогли пояснить причину появления документов в таковом.

Согласно показаниям диспетчера центра, она после знакомства с женой Киселева согласилась работать на дому: именно ею велся учет поступающих заявок и выезжающих на них врачей. С врачами она не была лично знакома, разговаривала с ними только по телефону.

Оценив в совокупности эти и иные доказательства, подробно описанные в судебных решениях, суд первой инстанции и судебная коллегия Мосгорсуда пришли к выводу о доказанности вины подсудимого.

В решении судебной коллегии, в частности, указано, что согласно п.п. 2, 27 Правил предоставления медицинскими организациями платных медицинских услуг, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 4 октября 2012 года №1006, исполнитель, которым является медицинская организация, предоставляет платные медицинские услуги, качество которых должно соответствовать условиям договора, а при отсутствии в договоре условий об их качестве – требованиям, предъявляемым к услугам соответствующего вида.

Врач, который был привлечен генеральным директором центра Киселевым для оказания медицинской помощи, в трудовых отношениях с данным обществом не состоял, в его должностные обязанности как врача-невролога оказание на дому медицинской помощи от имени центра не входило. Оказание медицинской помощи амбулаторно, в том числе на дому, в любом случае предусматривает проведение надлежащего осмотра, выяснения анамнеза, проведение обследования для диагностики заболевания в целях определения методов дальнейшего его лечения, что при оказании медицинской помощи потерпевшей по настоящему уголовному делу выполнено не было.

Приговором суда также постановлено взыскать с осужденного в качестве возмещения морального вреда по 1 миллиону рублей в пользу потерпевших - матери и дочери погибшей.

13 сентября 2018 года

Читайте также: