Семенова ксения александровна невролог
Детская психоневрологическая больница №18, в настоящее время Научно-практический центр детской психоневрологии, приняла своих первых пациентов более 30 лет назад- летом 1983 года.
Для специалистов, занимающихся проблемой детского церебрального паралича (ДЦП), для больных и их близких эта дата знаменательная: в России открылось первое специализированное учреждение - больница для оказания комплексной высококвалифицированной помощи детям и подросткам с ДЦП.
Страдания детей, тревоги родителей, их тяжелейшая доля, отсутствие в практической медицине эффективных и дифференцированных методик лечения различных форм ДЦП- все это давало специалистам понимание необходимости налаживания специализированной помощи таким детям, как в Москве, так и в других городах.
Многолетний, тернистый путь воплощения этой мечты в реальность прошла Ксения Александровна Семенова- врач, ученый, организатор, человек, для которого боль ребенка и его матери так же остра, как своя собственная.
К.А. Семенова
Ксения Александровна Семёнова занимается лечением и реабилитацией детей с ДЦП с конца 50-х годов. Все началось в поликлиническом отделении детской ортопедической больницы им. Е.Л. Шумской, где Ксения Александровна и другие врачи принимали больных с ДЦП. Помощь таким больным стала делом ее жизни.
В 1968 году по инициативе К.А. Семеновой было открыто Отделение восстановительного лечения новорожденных и грудных детей с перинатальным поражением и с церебральными параличами при НИИ общей и судебной психиатрии им. В.П. Сербского МЗ СССР на базе Городской больницы №68.
Благодаря самоотверженному труду научных сотрудников и лечащих врачей больницы, их научному поиску было положено начало развитию новых направлений медицинской и психолого-педагогической реабилитации детей и подростков с ДЦП.
Следующие полтора десятилетия стали для Ксении Александровны Семеновой годами неустанной борьбы за создание специализированной больницы восстановительного лечения.
Все легло на ее плечи- и поиск единомышленников среди людей, облеченных властью, и решение сложнейших вопросов выделения бюджетных ассигнований, разработка и утверждение архитектурного проекта, и, наконец, тяжелый 4-летний цикл строительства, с ежедневными проблемами, как в кабинетах чиновников, так и на строительной площадке. И одновременно- напряженная лечебная, научная, методическая, педагогическая работа, постоянные командировки по всей стране.
На этапе завершения строительства первоочередными стали задачи технического оснащения, создания высокопрофессионального коллектива врачей, медицинских сестер, педагогов, их обучения, организация лечебного и педагогического процесса.
Е.Г. Сологубов
Самое активное участие в проведении этих мероприятий принимал первый главный врач больницы Евгений Григорьевич Сологубов, доктор медицинских наук, профессор, Ксения Александровна Семенова и все научные сотрудники Отдела восстановительного лечения детей с церебральными параличами.
Принятым на работу сотрудникам больницы был прочитан цикл лекций по этиологии, патогенезу, клинике и лечению детского церебрального паралича. Врачи больницы совместно с научными сотрудниками Отделения восстановительного лечение детей с церебральными параличами описывали неврологический статус каждого поступившего на лечение больного ребенка, давали рекомендации по ведению и лечению больного в каждом конкретном случае.
Вот уже 30 лет, Ксения Александровна Семенова- доктор медицинских наук, профессор, Заслуженный деятель науки РСФСР, главный научный сотрудник Научного центра здоровья детей РАМН, трудится в ДПНБ №18, лечит детей, помогает родителям, передает бесценный профессиональный и научный опыт неврологам, ортопедам, врачам отделения ЛФК, логопедам, психологам, педагогам.
В настоящее время Научно-практический центр детской психоневрологии Департамента города Москвы является Центром восстановительного лечения для детей с различными формами невролого-ортопедической патологии: перинатальным поражением нервной системы, детским церебральным параличом, органическим поражением ЦНС, последствиями черепно-мозговой, позвоночно-спинномозговой травм, спинномозговыми грыжами, рассеянным склерозом и целым рядом других врожденных и приобретенных заболеваний.
Т.Т. Батышева
Директором Научно-практического центра детской психоневрологии Департамента здравоохранения города Москвы с июля 2011 года является Татьяна Тимофеевна Батышева- доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, главный детский невролог Департамента Здравоохранения города Москвы, энергичный, высококвалифицированный невролог, интересующийся всеми проблемами детской неврологии, обладающий замечательными организационными способностями.
Оказывается помощь детям всех возрастов- от 5 дней жизни до 18 лет. Помимо больных, нуждающихся в консервативных методах лечения, Центр принимает большое количество пациентов для проведения хирургической коррекции нарушений двигательных функций.
Мощность стационара клиники на сегодняшний день составляет 420 коек, их них 40 выделены для лечения мам, находящихся в больнице по уходу за детьми. С февраля 2004 года функционирует дневной стационар на 30 коек. Консультативная поликлиника рассчитана на 176 посещений в смену.
В консультативном поликлиническом отделении осуществляется комплексное обследование и лечение детей высококвалифицированными специалистами: неврологом, ортопедом, логопедом, психологом, психиатром, специалистами по функциональной диагностике, лечебной физкультуре, физиотерапии. Кроме того, на базе поликлиники осуществляется отбор детей на санаторно-курортное лечение.
В отделениях работают более 80 врачей различного профиля, 50 педагогов и психологов, специалисты по трудотерапии. Применяются самые современные методы лабораторной, ультразвуковой, функциональной, рентгенологической и эндоскопической диагностики.
С 2009 года в НПЦ ДП функционирует отделение КТ и МРТ диагностики.
Ксения Александровна Семёнова (10 августа 1919, Уфа) — советский и российский врач-невролог, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки РСФСР.
В 1947 с отличием окончила 1-й Ленинградский медицинский институт им. академика И. П. Павлова
В 1942 Ксения Александровна мобилизована на фронт, где служила до окончания Великой Отечественной войны сначала ординатором, затем начальником отделения для раненых с черепно-мозговой травмой в эвакогоспиталях 1-го Украинского и 3-го Украинского фронтов.
1954 — ассистент кафедры неврологии Симферопольского медицинского института.
1958 — старший научный сотрудник НИИ судебной психиатрии им. В.П. Сербского.
1968— впервые в стране создан Отдел восстановительного лечения детей с церебральными параличами в НИИ судебной психиатрии им. В.П. Сербского на базе 68-ой Клинической больницы г. Москвы. Отдел являлся Всесоюзным научно-методическим центром реабилитации детей с церебральными параличами. Детям со всего Советского Союза оказывалась квалифицированная помощь, а для специалистов, занимающихся лечением этих больных, регулярно проводились курсы по обучению различным методам восстановительного лечения. Однако Отдел не охватывал всех детей нуждающихся в помощи. Остро стоял вопрос создания специализированного Центра помощи детям с ДЦП.
1974 — Госплан СССР выделил средства на проектирование и строительство больницы для детей, страдающих церебральным параличом.
1982 — отделение для больных, страдающих детским церебральным параличом, при НИИ судебной психиатрии им. Сербского переведено в НИИ педиатрии Российской Академии медицинских наук.
С 1983 — профессор детской психоневрологической больницы № 18 (в настоящее время научно-практический центр детской психоневрологии). В центре получают реабилитационную помощь, консервативное и оперативное лечение дети в возрасте от 5 дней до 18 лет с церебральным параличом, последствиями травм позвоночника и спинного мозга, а также с другими психоневрологическими заболеваниями. Открыто единственное в России детское нейрохирургическое отделение, где лечатся пациенты с последствиями травм позвоночника и спинного мозга.
Консультирует больных в Марфо-Мариинской обители милосердия.
Книги (3)
В книге излагаются вопросы двигательных, речевых и психических нарушений у детей с церебральными параличами и пути их реабилитации на основании новой оригинальной трактовки данного заболевания.
Детский церебральный паралич рассматривается как своеобразно текущий процесс, в возникновении которого и в дальнейшем его течении большое значение придается патологии иммуногенеза. Приводятся данные иммунологической диагностики церебральной патологии плода и новорожденного. Выделяются три стадии в течении данного заболевания.
Большое внимание в книге уделено вопросам компенсации и возможностям развития поврежденного мозга. Приводятся данные диафаноскопического исследования, позволяющие не только диагностировать, но и при динамическом исследовании прогнозировать возможности дальнейшего развития мозга ребенка.
Вопросы речевой и психической реабилитации рассматриваются в тесной связи с двигательными нарушениями. Приводятся программы речевой терапии для детей первых 3 лет жизни, страдающих церебральными параличами.
В книге на основании многолетнего опыта автора описаны приемы и методы лечебной физкультуры при лечении двигательных расстройств у детей с различными формами церебрального паралича и на разных его стадиях, начиная с периода новорожденности.
Для лучшего понимания и усвоения описанных принципов и методов лечебной физкультуры в книге изложены все этапы двигательного развития здорового ребенка. Эти этапы сопоставлены с особенностями патологии двигательного развития детей с церебральными параличами.
Особое внимание уделено групповым занятиям для развития движений и хореографической лечебной гимнастике, а также коррекции движений и их разработке в условиях трудового процесса.
Патогенетическая восстановительная терапия больных детским церебральным параличом.
Соавтор: Штеренгерц А.Е., Польской В.В.
В книге описаны современные методы лечения детей, больных церебральным спастическим параличом, медикаментозная терапия, массаж и лечебная физкультура, иглорефлексотерапия, способствующие уменьшению инвалидизации.
Приведена методика лечебного плавания для больных первых двух лет жизни.
В 2010 году легендарный доктор Семенова, создатель системы реабилитации детей с ДЦП, открыла при Марфо-Мариинской обители медцентр для детей с тяжелыми нарушениями двигательных функций.
Ксения Александровна была очень дружна с настоятельницей Обители игуменией Елисаветой. Она стала особенно религиозной в последние годы жизни, исповедовалась, причащалась, общалась с духовником. Переживала, что даже исповеданные грехи сама себе простить не может.
Она начала заниматься реабилитацией детей с ДЦП, когда профессионально этим никто еще не занимался не только в России, но и во всем мире. Благодаря ей появился Научно-практический центр детской психоневрологии (Детская психоневрологическая больница №18) - первое в стране специализированное учреждение для оказания комплексной высококвалифицированной помощи детям и подросткам с ДЦП.
30 лет Ксения Семенова лечила детей, помогала родителям. Она вырастила целую плеяду профессионалов в области реабилитации ДЦП. Тысячи детей, обреченных на психоневрологические интернаты научились ходить, держать предметы, сумели социализироваться и найти себя в жизни.
Гоша Куценко о документальном фильме, посвященном Ксении Семеновой: "Она легендарная женщина, пережила блокаду Ленинграда, во время войны работала нейрохирургом, после – детским нейрохирургом, психиатром, психологом. Ксения Александровна, безусловно, заслуживает того, чтобы о ее жизни был снят фильм. В нем будут показаны и жизненные истории людей, родившихся с ДЦП. Это будет пример тому, что и с таким диагнозом можно жить счастливо и многого добиться в жизни".
В 2010 году Ксения Семенова создала при Марфо-Мариинской обители медицинский центр "Милосердие". Сегодня он объединяет 3 социальных проекта: реабилитационный центр для детей с ДЦП - там до сих пор работают по методикам Ксении Александровны, респис, где родители могут оставить своих тяжелобольных детей на 30 дней и детская выездная паллиативная служба для маленьких пациентов, которых нельзя вылечить.
Каждый год медицинский центр принимает больше 450 детей со всей страны.
10 августа в Марфо-Мариинской обители открылась экспозиция, посвященная 100-летию доктора Семеновой. Ксения Александровна очень любила Обитель и высоко ценила идеи Елисаветы Феодоровны, реализованные в бескорыстной помощи страждущим.
- Все, кто как-то связан с детским церебральным параличом, знают, что Ксения Александровна — Великий Доктор, — написал в Facebook эксперт ОНФ по делам инвалидов Александр Лысенко. — Ксения Александровна — признанный мировой лидер в области восстановительного лечения детей с перинатальным поражением нервной системы… До последних дней жизни Ксения Александровна старалась принести свой вклад в лечение детишек. Великий Доктор, Великий Человек…
Посмотреть экспозицию, посвященную Ксении Семеновой, можно до 10 сентября. Вход свободный.
Помочь проекту доктора Семёновой можно с помощью смс на короткий номер 3434 сообщение в формате:
Ксению Александровну Семенову хорошо знают родителей особых детей. В России и за ее пределами. Человек-легенда, врач-невролог, профессор, именно она много лет назад решила использовать принцип работы костюма космонавтов для лечения детей с церебральным параличом. Теперь этот метод вышел за пределы детской практики. Его стали использовать для взрослых после аварий, черепно-мозговых травм, инсультов.
Но сейчас есть возможность узнать немного другую Ксению Александровну. Мы встретились у Ксении Александровны дома, чтобы узнать о ней, ее жизни, хоть что-то. В ответ на нашу просьбу Ксения Александровна искренне поведала, как призналась, практически все, что помнила со времен своей юности, которая пришлась на военное время.
- А почему вы решили стать врачом?
- Я просто видела очень много горя вокруг, еще девчонкой очень остро реагировала на все, что видела. Ну чем может девушка помочь? Только тем, что протянет руку. Единственно, как можно протянуть руку – это быть врачом. Поэтому я им и стала.
- Вы помните каким был день, в который вы узнали, что началась война?
Это было первое лето войны.
Мальчиков наших, студентов, перешедших с четвертого курса на пятый, тут же мобилизовали и отправили в Военно-морскую медицинскую академию. Их погрузили на теплоход, повезли через Ладожское озеро. А немцы их разбомбили. И наши мальчишки пошли на дно. Все эти ребята были моими друзьями, некоторые – очень близкими, родными. Один только остался, которого не в госпиталь направили, а в военно-морскую медицинскую академию. Но ему еще хуже пришлось. Он еврей, попал как врач в армию пехотинцев на Карельский фронт, в медсанбат, их окружили, а он еврей, понимаете? Он понимал, что если останется – его убьют. У него был выбор: остаться с ранеными или уйти. Он все-таки ушел. Его тут же его наши арестовали, а через несколько дней расстреляли за то, что он бросил раненых. Так что я не знаю, что было лучше, тем, кто утонул, или ему.
Я училась, по ночам дежурила у больных. Очень много раненых привозили в нашу хирургию. Руки были нужны, училась я очень хорошо, так что я успевала все: и работать ночью, и учиться днем. Надо было – значит, надо.
Вот мы и поехали с отцом на Финляндский вокзал, в сторону Крестов, на саночках. Попрощалась с директором, дальше ему нельзя было. Ехала целый день. Пройду три-четыре шага, и сажусь на коленки. Пройду еще немного, облокочусь на отца, на спину, спина к спине, посижу, и дальше. Снег был кругом. Приехали на вокзал. Нас, без суда и следствия – погрузили в машину. С нами уже обращались как с арестованными. Солдатов много было, МВД-шников. Нас привезли к Ладожскому озеру, а потом перегрузили на другие машины и повезли уже через Ладожское озеро. Нас долго везли. И как мы уцелели, не знаю. Началась бомбежка, то справа взрыв, то впереди, то слева, то сзади, все время… Снаряды попадали в лед. Метров за триста-четыреста от машины. Как-то зигзагом машина проскакивала. Лед был крепким. Зима страшно холодная. А шофер был – мальчишка совсем, перепугался сильно. До сих пор его помню. Я его успокаивала немного.
Привезли нас куда-то в Сибирь, я не помню точно названия города. Маленькая какая-то станция была. Нас пересадили на телегу, многие вообще ходить не могли, а живых мало осталось. Потом нас отправили дальше, на север. Мы там, в колонии, пробыли до весны. А потом на фронте стало катастрофически не хватать врачей. И меня отправили в армию.
Я попала в эвакогоспиталь, челюстно-лицевой. Я не умела просто так работать, я же понимала: кругом измученные, раненые мальчишки. Я им всем очень помочь хотела. Совала нос во все щели. Наш главный хирург всегда брал меня с собой на операцию, потому что я, хотя и была – подуй ветер и упаду, но могла выстоять и шесть, и восемь часов за операционным столом, и никогда не отказывалась ни от чего. И когда уже после всех страшных путешествий по фронту: мы под Курском были, и под Прохоровкой, и в Нежине - приехали в Киев, там было такое страшное месиво из крови и костей. Я дни и ночи стояла, не уходила из перевязочной и операционной. Когда мой начальник отделения заболел пневмонией - его поместили в госпиталь, а меня сделали начальником отделения. Я совсем девчонка была, мне был 21 год.
- А что с отцом дальше было?
И вот так дожили до конца войны. Там, в Киеве, я познакомилась с мужем. Таких как он я не видела раньше. Он был ленинградец тоже, это сразу как-то сблизило нас. Перед войной он защитил кандидатскую по психиатрии.
Сергей Федорович, мой супруг, до войны работал в институте имени Бехтерева. Когда началась война, через четыре дня после начала войны его уже мобилизовали, отправили под Ленинград. Он был очень добрый, удивительной внутренней чистоты человек. Его назначили начальником медсанбата. А что это такое? Это он и несколько девочек-санитарок, которые были смертельно испуганы от того, что немцы шли волной. Обстрелы буквально не прекращались. Раненых была масса. Он не позволял санитаркам притаскивать раненых . Сам ходил и сам таскал раненых.
До встречи со мной его контузило, позже началось воспаление спинного мозга, у него отнялись ноги. Но все же выкарабкался, в 1942 году его выписали. После выписки – даже не знал куда идти. Спал на улице, доходило до того, что ел головастиков из луж. Потом его мобилизовали и отправили уже в 1943 году в госпиталь, где лечили пленных немцев. Это были первые пленные полков Паулюса из-под Сталинграда. Их отправляли под Ташкент. Сергей Федорович их не мог лечить, видел, какие ужасы они делали. И тогда, для того чтобы уйти, специально заразился тифом. И уже после того, как вылечился, его снова мобилизовали и отправили на фронт, врачом санитарного поезда, лечить уже наших солдат. Его поезд был товарный. Оперировать приходилось в жутких условиях. Были хорошие санитарные поезда, но их не хватало, и поэтому товарные вагоны тоже сделали санитарными, заваливали соломой и бросали туда раненых. А потом его направили в наш госпиталь, в Киеве.
Поженились мы в 1944 году. И буквально через месяц после этого у нас появилась двухлетняя дочка. Мы удочерили девочку. Где-то на юге, кажется в Молдавии, во время наступления солдаты нашли убитую женщину. Вокруг нее ползала и плакала девочка, по-русски она ничего не понимала, и она была сильно ранена в голову, у нее прямо дырка была в черепе. Она попала в наш госпиталь. Я ее выходила, назвала ее Светланой. Мы стали жить одной семьей.
Но все это кончилось плохо, потому что через полгода у Светы начался абсцесс головного мозга. Во время операции она умерла.
В 1946 году у меня был обнаружен туберкулез. Я была совершенно больным человеком, совсем не было сил. И тут оказалось, что я – беременна. Родилась девочка, но через два месяца она умерла. Я помню, как мы в трамвае везли на кладбище гробик крохотный.
Вскоре у меня появилась опять беременность. А я буквально погибала, туберкулез прогрессировал. Врачи сказали мужу, что если он меня не увезет из Ленинграда – я умру через месяц. И тут освободилось место зав. кафедрой в Симферополе. Муж подал документы, и его с руками и с ногами, что называется, забрали. Там сын и родился.
Чтобы не распалось легкое, мне нужно было делать срочную операцию. Ее мне сделал клинический ординатор, потому что я запретила говорить мужу, что я жена профессора, не хотела. Я никогда никуда без очереди не ходила. Мне противно это было до крайности. К тому времени я уже кончила свою кандидатскую диссертацию. Я ее писала, сидя на матрасе. У нас в крохотной комнате помещался матрас, шкаф, письменный стол – за ним муж работал. А в кресле спал сын.
Марфо-Мариинская Обитель – это мое сердце. Здесь в 2009 году открылся последний центр под моим кураторством для детей с ДЦП. Это мое большое утешение. В месте, созданном святой Великой Княгиней, спасают детей.
ТРУДНЫЕ ДЕТИ ПРОФЕССОРА СЕМЕНОВОЙ
Когда тридцать лет назад невропатолог Ксения Александровна Семенова решила, что детей, пораженных внутриутробно или в родах, с развившимся впоследствии параличом можно и нужно лечить, в ее идею мало кто верил.
- Вы сумасшедшая, - слышала она от многих коллег, - это же “бревна”!
Они живые! - возражала Семенова и твердо шла своим путем, отдавая силы и знания загадочным пациентам. Упрямому доктору тогда уже было под пятьдесят. За плечами остались трудная юность, война, непростой путь в медицине. Она вложила в свою идею все, что умела и могла. Взамен у жизни никогда и ничего не просила. Такой и осталась по сей день - бессеребренницей.
Много ли можно сделать в одиночку? Оказалось, невероятно много. Сегодня Ксении Александровне восемьдесят три, она - признанный авторитет в области лечения детского церебрального паралича. Только в России открыто более 200 специализированных учреждений помощи детям с ДЦП, больные ребятишки заканчивают школы, поступают в ВУЗы и реализуются в профессии. То, что детские врожденные параличи поддаются лечению, в наше время доказывать не нужно. Лечат детей в России “по Семеновой”.
На работу Ксения Александровна ездит на метро. Ритм жизни восьмидесятитрехлетнего доктора впечатляет: брать интервью у Семеновой пришлось в перерывах между консультациями. То, что я увидела на приеме, глубоко взволновало. Например, каждой маме Ксения Александровна давала свой домашний телефон. На вопрос “Зачем?” она ответила: “Ну я же буду беспокоиться за них…” Как будто больные малыши - ее собственные дети…
Бездомных кошек и собак Ксения Александровна всю жизнь подбирала из жалости. Для своих соседей она, возможно, чудаковатая пожилая дама, для коллег - первоисточник и корифей, а для мамочек - поддержка и опора. Ни особых почестей, ни больших денег доктор Семенова так и не заработала - у нее есть только право быть тем, кто она есть.
АД СОЛДАТСКИХ ГОСПИТАЛЕЙ
Путь врача был отчасти предрешен военной судьбой ее поколения.
- Я медицинский институт заканчивала дважды. В 1941 году, на четвертом курсе, нас, недоучившихся медиков, экстренно направили на подмогу действующим врачам. Помню, Васильевский остров сильно обстреливали, мы ездили на “скорой” и подбирали раненых. Когда я подбежала к солдату, взорвался снаряд, осколок впился в руку. Так закончилась первая врачебная практика. Потом мы с отцом уехали из Ленинграда на последней машине, которая шла по льду Ладожского озера. Путешествие было малоприятным - машины на наших глазах проваливались под лед. Я скрыла в военкомате, что рука плохо действует, что сама больна туберкулезом (это был бич голодных предвоенных лет). Мне шел 22-й год, когда попала в знаменитую Прохоровку. Запомнилось: разрушенные деревни, землянки. Из земли торчит труба, под ней - погреб, в погребе - голодные и холодные люди.
В конце войны Семенова уже работала в эвакогоспитале под Киевом. Госпиталь заменил молодому врачу и ординатуру, и аспирантуру.
- Мне было очень жалко простых солдат, голодных, израненных. Я отказывалась от офицерских палат. Однажды, после бомбежки под Киевом, валом повалил покалеченный народ. Я, хоть и была недоучкой, встала к операционному столу и делала все, что могла. Правда, у меня был прекрасный учитель - наш ведущий хирург. Не могла выдержать только одного: во время операции он ужасно матерился. Я вообще-то никогда не плачу, а в такие минуты плакала от бессилия. В конце концов меня назначили начальником нейрохирургического отделения.
Начав войну студенткой четвертого курса, она закончила ее нейрохирургом. Но этого Семеновой показалось мало. В 1945-м Ксения Александровна пошла опять учиться в Ленинградский мединститут - хотелось завершить прерванное войной образование.
Не только испытания голодом и холодом послала молоденькой докторше Ксении судьба. Война подарила ей человека, с которым Ксения Александровна прожила всю жизнь, каждый день благодаря Всевышнего за ниспосланное счастье. Как-то она обмолвилась, что готова пройти еще раз ад солдатских госпиталей, лишь бы снова встретить его. Сергей Федорович Семенов был врачом-психиатром. Обладая энциклопедическими знаниями, со второго дня войны работал в медсанбате. Они совпали - чистотой душ и невероятной жаждой познания.
Сергею Федоровичу предложили работу в Ленинграде. Муж работал над докторской диссертацией, уходил в восемь, приходил в девять-десять. Все бытовые тяготы Семеновой пришлось брать на себя. Обострившегося туберкулеза она просто не замечала. Когда Ксения Александровна поняла, что у нее будет ребенок, мыслей - оставлять или нет, не было. Конечно, оставлять! Но врачи довольно жестко объяснили: рожать с туберкулезом нельзя. В женской консультации даже пригрозили лишить ее продовольственной карточки. Она не послушала коллег. Сейчас у сына Андрея Сергеевича (врача-иммунолога) уже свои внуки.
ОЧЕРЕДЬ В ТЮРЬМУ
Говорят, медики привыкают к человеческим страданиям и быстро черствеют душой. Так ли это? Судите сами.
- Мы жили уже в Москве. В детской больнице им. Шумской, куда попадали дети с параличами, коллеги мне сказали так: делайте что хотите. Они же безнадежные! Муж тогда работал в серьезном учреждении - Институте судебной психиатрии им. Сербского. Там были порядки, как в тюрьме. Мне предложили в институте мужа ставку научного сотрудника. Жить было негде, и несколько лет мы просуществовали как могли прямо в институте, в крохотной квартирке.
- Моими пациентами были заключенные, и я отказывалась от охраны в часы приема. Ну подумайте, какую горькую жизнь надо прожить, чтобы пойти на преступление?
Она видела даже в убийцах прежде всего несчастных, брошенных детей. “Нет злых людей - есть озлобленные”, - эта мысль стала почти жизненным кредо. Семенова заканчивала прием в институте и бежала в больницу к парализованным детям - не думать о них Ксения Александровна больше не могла. Поток мам с младенцами потянулся в учреждение, которое историки назовут оплотом карательной психиатрии.
- Много плохого я слышала о тогдашнем директоре Института судебной психиатрии им. Сербского профессоре Морозове, но он мне помог. Представьте, детей с мамами пропускали ко мне на прием за тюремные решетки, а наш директор достал все необходимые приборы для диагностики. Потом, когда я добилась открытия специализированного центра, он мне признался: “Вы не представляете, сколько доносов на Вас я прочитал!”
Детьми, пораженными церебральным параличом, Семенова занималась бесплатно. И она победила косность официальных эскулапов - доказала, что с болезнью можно бороться. Прогресс у ее больных был налицо.
ЭРА ОТКРЫТЫХ ДВЕРЕЙ
Первое специализированное отделение - маленький корпус на 60 коек - Ксении Александровне помог открыть госплановский начальник - Моисей Захарович Перцовский. Причина его участия была прозаичной и по-человечески понятной: у Перцовского родился внук с ДЦП.
- Моисей Захарович открывал мне двери партийных кабинетов, а я - говорила, говорила, говорила!
Дело сдвинулось с мертвой точки. Семенова, опираясь на поддержку М.Н. Никитиной, начальника управления помощи детям и матерям Минздрава РФ, открывала центры по всей стране - один за другим. Особенно успешно она поработала в советском Узбекистане, где больных было видимо-невидимо. Потом наука выяснит, что причина большого количества пораженных детей заключается в интоксикации дефолиантами, которую беременные женщины получали на уборке хлопка. А в те времена местные жители были убеждены, что парализованный ребенок - наказание Господне и его надо прятать от людей. Малышей держали в амбарах на веревках, эта дикость процветала во всех среднеазиатских республиках.
Наконец, в 1983-м году воплотилась в жизнь мечта Ксении Александровны - в Москве открылась комплексная больница, которая и сегодня остается базовой в лечении недуга.
- Когда строилась восемнадцатая психоневрологическая больница, мне пришлось быть всем: архитектором, прорабом, строителем. Сколько водки я перетаскала строителям, лишь бы работы не остановились!
Евгения Григорьевича Сологубова, нынешнего главного врача больницы, тоже перетащила на нелегкую должность она. И не ошиблась в этом человеке.
В восемнадцатую приезжают иностранцы из всемирно известных школ по лечению ДЦП: Бакс (Великобритания), Пито (Венгрия) и других. Иностранцы поражаются: наши больные более приспособлены к жизни, нежели их пациенты. Восемнадцатая сильна системой: в единой связке трудятся неврологи, психиатры, педагоги, ортопеды. Здесь есть и грязелечение, и специальная сенсорная комната стоимостью 40 тысяч долларов, и экипировка космонавтов - нагрузочные костюмы, незаменимые для тренировок больных.
Когда больница открылась, огромный поток больных с периферии обрывал телефоны начальства. Подобных центров не то что в областных городах - в хваленой загранице не было! Были и обиды, и огорчения - мест на всех не хватало. Сегодня у родителей есть выбор, где и как лечиться.
XXI ВЕК И ДЦП
Профессор Семенова и сегодня в поиске. Готовит к изданию двенадцатую книгу. Все время ищет в медицине людей со свежими идеями.
- По моему мнению, профессор Хохлов - просто гений! Я работала с ним два с половиной года и знаю, что его метод лечения с помощью искусственно синтезированных аминокислот помогает в тех случаях, когда все другие усилия не дают желаемого результата. Методика профессора Хохлова уже работает в Англии, Германии, Болгарии, Венгрии, Греции.
- Я слышала и другие врачебные мнения. Лечение в частных клиниках дорогое - до 3-х тысяч долларов. А реальные результаты отстают от рекламных посулов.
- Я знакома с предвзятым отношением к его методу лечения. Профессора Хохлова не признают и не опровергают. Но не замечать его, по-моему, невозможно. Его пациенты идут в школу и вполне обучаемы. Аминокислоты творят чудеса.
- А что на Западе? Как там развиваются новые методики помощи детям с ДЦП?
- На Западе неврологи повально увлечены ботоксом и диспортом - инъекциями ботулотоксина. Я не вижу здесь никакой перспективы, эффект от инъекций недолговечен - хватает на 2-3 месяца. Цены же непомерные - от 500 до 800 долларов за ампулу. С моей точки зрения, в результате лечения происходит повреждение нейрона (нервной клетки), хотя авторы методик это оспаривают.
Ксения Александровна полна планов и идей:
- Я в последнее время занялась больными после тридцати - это совсем брошенные люди. С помощью нагрузочного костюма космонавтов мои больные заходили, заговорили и совершенно изменились. У многих из них сохранен интеллект, я очень хочу помочь этим людям. “Космические” комбинезоны делает фирма “Огонек”. Ее директор, В.В. Чугунов, предлагает открыть новый лечебный центр, хочет вложить туда все свои деньги. Но я не могу пробиться к московскому начальству! Представьте, я была у Косыгина, когда понадобилось долларовое оборудование для восемнадцатой. Никогда не была ни комсомолкой, ни партийной, но он меня принял!
Я поняла: Семенова опять что-то затевает. Стоять на месте для нее - невозможное дело. Прерывая мечты о будущем профессора Семеновой, задаю последний вопрос:
- Что Вас сегодня беспокоит в отечественном здравоохранении больше всего?
- Нет тех больниц и тех врачей в этих больницах, которые оказывали бы помощь, как раньше, всем нуждающимся. И это - самое тяжкое.
Ольга ЧЕГОДАЕВА
Читайте также:
