Двухлетний мальчик умер от менингита

С тех пор прошел месяц, и все это время мать и отец умершего ребенка задают бесчисленные вопросы себе, врачам, Богу и, наконец, следователям. Все они — в сослагательном наклонении. А если бы Глеба привезли в больницу раньше? Если бы его забрали в реанимацию прямо из приемного покоя — дежурный педиатр сразу заподозрил менингит? Если бы уже в отделении врач пришел и осмотрел слабеющего на глазах ребенка сразу, а не через два с лишним часа после поступления? Если бы вовремя провели пункцию, дали необходимые лекарства? Ни на один из этих и других вопросов убитые горем родители ответов пока не получили.

Обычная пятница. Глеб резвился, играл, веселил домашних, потом обед по расписанию — поел и лег спать. В четыре часа малыш проснулся не в духе и горячий. Алена за градусник — 39,2! Дала жаропонижающее, сына тут же вырвало. Такое уже случалось: на фоне высокой температуры и после неприятного на вкус сиропа детей могло тошнить, а поэтому особого внимания родители этому не придали. Папа сбегал в аптеку за жаропонижающими свечами. Поставили — помогло. Тем не менее ночь у семьи выдалась тревожной: Глеб вел себя беспокойно, не спал, все время ворочался. К полуночи снова поднялась температура, снова сбили. Алена, зная, как важно не допустить обезвоживания, все время давала сыну воду. В четыре утра мальчик немного повеселел — даже попросил своей любимой каши. Съел три ложки и совсем поник.

— Дежурный педиатр сказала, что у него ригидность мышц шейного отдела. Я не знала тогда таких терминов, врач показала, что это значит: Глеб лежал, она попыталась приподнять и как бы наклонить вперед его голову — голова наклонялась, но с трудом. Еще говорила, что частота дыхания не соответствует температуре тела: на тот момент температура была невысокая, а дышал он, будто у него все 39. Но пришел реаниматолог и сказал, что забирать ребенка не будет: нет оснований, надо просто наблюдать. В 7.20 нас отправили в палату инфекционного отделения — и всё…

С этих пор, по мнению Алены, и начался отсчет смертельного промедления.

— Понимаете, это как будто две разные больницы — та, что показывают в новостях и мы реально увидели в приемном покое, и уже само отделение, — вспоминает Алена. — Сонная постовая медсестра недовольно хмурилась, когда нас оформляла. Все было очень долго, мы сидели в коридоре и ждали. У Глеба все время запрокидывалась головка, ему было неудобно на руках — и я уже не знала, как уложить так, чтобы ему было хорошо. Эта возня продолжалась минут 15 — медсестра даже ни разу не взглянула на нас. Потом, когда мы шли по коридору в палату, мне нужно было тянуть одной рукой Глеба, а другой — сумку, — Алена замолкает на какое-то время. — Конечно, не равнодушие медсестры убило моего ребенка… Но я не могу всего этого забыть.

В палате, куда поместили Алену с Глебом, была еще одна мама с ребенком: их привезли на скорой той же ночью, тоже с высокой температурой.

— Та женщина вела себя беспокойно: она все время ходила на пост, требовала врача, можно даже сказать, скандалила. Я же старалась сохранять спокойствие: мы ведь в больнице, кругом медперсонал — а значит, и поводов для паники и скандалов нет. Нас же видели в приемном покое — ну так если бы было что-то серьезное, наверняка бы что-то уже предпринимали. Но сейчас понимаю: наверное, нужно было скандалить и орать, всячески привлекать внимание к своему ребенку. С другой стороны, и соседка скандалами ничего не добилась: врач к ее ребенку пришел еще позже, чем к моему.

Глебу становилось хуже и хуже: Алена заметила, что у сына появились синяки под глазами, посинели губы, дыхание стало глубоким. Она обратилась на пост и поинтересовалась, когда придет врач. Ей ответили — в 8.00. На часах, между тем, было уже 8.10.

Последнее фото Глеба. Родители уже беспокоятся, но пока даже мысли не допускают, насколько все серьезно.

В половине десятого в палату пришла врач, какое-то время изучала историю болезни, а потом стала осматривать Глеба. По озабоченному взгляду доктора Алена поняла, что все серьезно.

В 10.15 Алена сама понесла сына на руках в реанимацию — мальчика просто завернули в одеяло. Никаких каталок, никаких озабоченных медработников, бегущих рядом. Алена вспоминает, что буквально бегом бежала по длинным нескончаемым больничным коридорам, пристроенным пролетам и стеклянным переходам… И думала, что в жизни, оказывается, все не так, как показывали по телевизору в новостях, когда президент открывал суперсовременную больницу.

— Голова у него все время запрокидывалась, приходилось ее постоянно поддерживать… К тому же надо было следить за катетером в ручке, и две банки с физраствором и глюкозой капельницы мне тоже нужно нести самой. Сын просил пить, я останавливалась и поила его. Пока бежали, он выпил целый поильник воды. Потом оказалось, что пить было нельзя: у ребенка должны были брать пункцию спинномозговой жидкости! Меня никто об этом не предупредил, хотя рядом шли две медсестры с бумажками — сопровождали нас. Ребенок просил пить — и я радовалась, что он в таком состоянии хоть что-то еще хочет, — до сих пор корит себя мама.

В результате уже в реанимации пришлось еще почти два часа ждать, пока из организма Глеба выйдет жидкость. Пункцию сделали лишь в полдень, а результаты стали известны в 13.30. Менингит, по словам родителей, подтвердился.

А дальше началось страшное.

— Все происходило так быстро, что я даже испугаться не успела, — вспоминает Алена те послеполуденные часы. — Врач из отделения объяснила, что Глеба ввели в медицинскую кому, чтобы не повреждался мозг и не было других последствий. Как только он очнется и поправится, его снова переведут в инфекционное отделение. Нам посоветовали выписываться и ехать домой: мол, какой смысл вам тут сидеть.

Дальше говорит папа Ярослав:

— Нам такой оптимистичный прогноз не внушил доверия: к этому моменту мы уже о менингите и начитались, и насмотрелись, и многое передумали. Поэтому решили еще раз сходить в реанимацию и поговорить с врачом-реаниматологом, который был там — узнать все из первых уст. И узнали, что Глеб, оказывается, в крайне тяжелом состоянии и кома у него никакая не медицинская. Что ему сделали наркоз для пункции — и после этого не могут стабилизировать. И что вообще все очень, очень плохо! Нас будто оглушило.

Врач дал родителям номер телефона отделения и сказал позвонить через два часа — тогда все решится. Алена и Ярослав не помнят, как приехали домой. Говорят, плакали, молились и ждали, ждали — когда же, наконец, пройдут эти два часа. До часа Х оставалось подождать 10 минут — и реаниматолог позвонил сам.

— Перезванивал уже я, — говорит Ярослав. — Первое, что услышал от врача, — что их возможностей было недостаточно, чтобы спасти нашего сына. Потом он еще что-то говорил о том, что случай вопиющий, что будут разбираться, произносил какие-то медицинские термины — но я уже ничего не слышал. В конце реаниматолог попросил позвонить в понедельник после обеда — мол, скажут, когда и где можно забрать тело сына.

Родители пытались выяснить, что же произошло, у руководства больницы: ходили к начмеду, просили дать посмотреть историю болезни — получили решительный отказ. Были на приеме у начальника областного управления здравоохранения — тоже ничего нового не узнали. В результате за ответами отправились в Следственный комитет — там начали проверку по факту смерти малыша.

— Я каждый день смотрю на этот чертов почтовый ящик — но ни одного ответа ни из одного ведомства пока нет. Понимаете, нам никто ничего не рассказал, не объяснил, не поговорил с нами! Единственный человек, от которого мы увидели человеческое и профессиональное участие, — патологоанатом. Он хоть что-то пытался объяснить нам по-человечески. Но на главные вопросы — были ли шансы на спасение? если да, то когда наступила точка невозврата? — ответов не дал. А нам очень важно это знать.

Что говорят о менингите врачи?

Конечно, никто из медиков сейчас не берется комментировать эти конкретные случаи — смерть маленького Глеба и 16-летней девочки в гомельской больнице. Виноват ли кто-то в том, что горе произошло, и если да — то кто, обязательно выяснят следователи и врачебные комиссии (этот случай, несомненно, будут разбирать специалисты).

По данным Минздрава, в последние десятилетия в стране менингококковая инфекция относится к редко встречающимся инфекциям (показатель заболеваемости — менее 1 на 100 тысяч населения). От менингита и других осложнений инфекции в 2018 году умерли 5,3%заболевших. Все случаи смерти были связаны с генерализованной формой инфекции — менингококкцемией. Наиболее частыми причинами стали поздние обращения за медпомощью и отказы от госпитализации.

В Минздраве обещают, что в нынешнем году в белорусских учреждениях здравоохранения появится менингококковая вакцина всемирно известного производителя, она уже зарегистрирована в нашей стране. Вакцина будет доступна платно.

да, это такая болезнь, которую важно диагностировать буквально в первые часы, а иначе.

а прививки от менингита? есть же? кто что слышал?

БОже мой, какой ужас, какое горе
моему старшему лет в 6 пытались поставить этот диагноз
была жуткая темпа под 40, бред, нас забрали в инфекционку. господи, это было страшно, пока выяснили, что это не менингит. натерпелась страхов

а тетушка моя переболела во взрослом возрасте, лет 25 ей было. все обошлось

вот и думай тут. Ели у нас 38-38,5 - ЭТО СЧИТАЙ СЛЕГКА ПОГОРЯЧЕЛ.

Автор, сил вашим знакомым. это страшно, такого не должно быть.

Как страшно, сама боюсь эту болезнь, за считанные часы съедает и определить ее сложно ведь. Да еще и врачи у нас такие.

Соболезную вашим знакомым.

У дочки в садике мальчик умер от менингита. Тоже молниеносная форма. Проверяли группу, всех детей и их сестер-братьев. Все здоровы.
Потом, в течение 2-х лет, я почти паниковала, когда темпа у детей подбиралась к 40 (они были частоболеющие, с высокой темпой), если в выхи заболевали, всегда платного врача вызывала.

Царство Небесное Лерочке!

Не совсем поняла причем здесь стафилококк, если менингитная инфекция вызывается - менингококками, пневмококками и гемофильной палочкой типа В
Я считаю, что ставить прививку надо. Да не от всех видов убережомся, но хоть какой-то процент защиты. Дети живут в мегаполисе, иммунитет ослаблен, так почему же ему не помочь? Это ответ доктора медицинских наук и я с ним согласна:

Существует ли у жителей России возможность сделать прививку от этих основных форм менингококковой инфекции?

- Перспективной для нашей страны является американская вакцина , в состав которой входят полисахариды серогрупп менингококков A,C,Y и W135. А пока жителям России в целях профилактики желательно применять французскую комплексную вакцину против менингококков серогрупп А и С. К сожалению, закупки кубинской вакцины против серогрупп В и С в последнее время не производятся. В местах всплеска заболеваемости менингококком серогруппы А рекомендуется введение отечественной вакцины против этого типа инфекции.

- Для кого необходима вакцинация?

- Я считаю, что детей, посещающих дошкольные учреждения, с полутора-двух лет вакцинировать необходимо даже при отсутствии угрозы эпидемии. Также в обязательном порядке делается прививка детям и взрослым с иммунодефицитом. Кроме того, если в детском коллективе возник очаг инфекции, то прививки проводятся в течение 5-10 дней после выявления первого случая заболевания. Менингококковый назофарингит не является противопоказанием для вакцинации. При угрозе эпидемии вакцинации подлежат все дети от года до восьми лет, а также подростки, проживающие в общежитии.

Следует заметить, что все эти вакцины не содержат белкового компонента, они - полисахаридные. Организм реагирует на их введение очень слабо. Поэтому для формирования устойчивого иммунитета необходимо, чтобы ребенок достиг двухлетнего возраста (у детей раннего возраста иммунные реакции физиологически несовершенны ).

- Возникают ли побочные реакции после вакцинации?

- Как я уже сказала, вакцины против менингококковой инфекции слабо реактогенны. Но все же у некоторых детей после прививки могут появиться симптомы назофарингита или небольшая сыпь. Бояться этого не надо. Чем сильнее реакция ребенка на прививку, тем чувствительнее он к менингококковой инфекции. А значит, последствия заражения менингококком для него были бы весьма тяжкими.

Иногда ребенок тяжело реагирует на прививку, потому что в день вакцинации был болен. Больного ребенка вакцинировать нельзя ни в коем случае, даже если у него легкая форма ОРЗ. Да и после выздоровления в течение двух-трех недель с прививкой лучше повременить.

- Как долго сохраняется иммунитет?

- От трех до четырех лет. При эпидемии повторная иммунизация проводится через три года
------------------------------------------------------------------------------------------------------------
Понятно, что прививки платные, мы вот собираемся в Инпромед сходить (периодически ходим туда к стоматологу, там брошюрки лежали, я почитала, потом посоветовалась с педиатром - поставим через пару недель)

Источник менингококковой инфекции, от которой во вторник погиб ученик первого класса петрозаводской школы № 46, пока не найден. Специалисты не исключают, что эпидрасследование не позволит обнаружить бактериальный очаг болезни, которая убивает человека за несколько часов, однако подчеркивают, что ни о какой вспышке речи не идет. Специалисты приняли все меры, чтобы обезопасить тех, кто контактировал с погибшим мальчиком.

По словам главного инфекциониста карельского Минздрава Натальи Зборовской, на данный момент неизвестно, где именно мальчик подхватил менингококк. Ребенок поступил в больницу около 20:00, и врачи довольно скоро поняли, что не смогут спасти его. Особенность менингококка в том, что он может убить абсолютно здорового человека. Сильная иммунная система так реагирует на инфекцию, что летальный исход наступает за несколько часов. Первыми симптомами у погибшего ученика 46-й школы были типичный насморк и температура.

— Это трагедия этой семьи. Та форма менингококковой инфекции, которая была у мальчика, [выдает] 75−80% летальности. И взрослые, и дети умирают в полном сознании — менингит не успевает развиться, поэтому в данной ситуации менингита у ребенка не было, — рассказала Зборовская. — Поймите состояние матери, когда в 10:00 твой ребенок с тобой разговаривает, а в 6:00 утра его уже нет. В районе 22:00 мы дали ему телефон поговорить с мамой, потому что уже видели, что ничего не сделаем.

Сотрудники республиканской детской поликлиники уже взяли пробы у всех детей, с которыми контактировал погибший. Среди тех, кто занимался с мальчиком в секции и учился с ним в одном классе, носителей бактерии нет. После обследования лора всем им назначили антибактериальную терапию для профилактики.

По мнению специалиста, принятых мер достаточно, чтобы предотвратить возможные серьезные последствия от общения в погибшим ребенком. Наталья Зборовская подчеркнула, что всех детей, у которых были какие-либо симптомы вирусных заболеваний, сняли с занятий. На данный момент в инфекционную больницу госпитализировали двоюродного брата и одну из одноклассниц ребенка с симптомами ротавирусной инфекции. Их пробы на менингококк также оказались отрицательными, поэтому в ближайшее время детей отпустят домой. Наталья Зборовская не исключила, что источник инфекции так и не будет найден.

Распознать менингококк на начальных стадиях очень сложно. Первые признаки — головная боль, температура — схожи с массой заболеваний.

— То, что менингококк любит здоровых детей, известно всем инфекционистам. Идет мощная атака на иммуномодуляторы и как результат надпочечниковое кровоизлияние… Это страшная инфекция: ничто так быстро не убивает, как менингококк. <> Счет идет на часы. Пять-семь лет назад у нас погиб трехлетний ребенок.

У мальчика, который погиб сейчас, первая сыпь проявилась около 17−18 часов вечера, к нам его доставили в 20:20, и мы уже ничего не могли сделать. А с утра была просто температура. Понимаете, если, например, нет сыпи то вам и участковый ничего не скажет.

Тем не менее иногда врачам удается спасти человека, если инфекционист успевает в течение первых пяти часов развития болезни ее купировать. Наталья Зборовская призвала всех, у кого на фоне температуры и головной боли начала проявляться еще и сыпь, немедленно обращаться к врачам скорой помощи. Главный инфекционист вспомнила и о счастливых историях спасения: так, например, несколько лет назад под Рождество врачи инфекционной больницы спасли девятимесячную девочку, у которой тоже была менингококковая инфекция.

— Главное, к чему я призываю, — не ждите! Есть детская онкология, которая пропускается, потому что мама не обращает внимания, что у 14-летнего ребенка болит ножка. Я призываю, чтобы мы верили своим детям и не запускали [болезнь] до того, когда врачи уже не могут помочь, — напомнила главный инфекционист.

Вспышки менингококка нередко случаются на Африканском континенте, однако в России они не фиксировались (в Карелии случаев менингококковой инфекции не было уже два года). Поэтому вакцинация от вируса не входит в Национальных календарь прививок. В силу того, что инфекция особенно хорошо передается в местах массового скопления людей, бесплатно от нее прививают только военнослужащих, в том числе призывников. Остальным прививку можно сделать платно. Впрочем, по словам главного инфекциониста Карелии, в качестве предосторожности подойдет и простая тканевая маска.

— В 2014 году было около пяти случаев менингита, в 2010-м, может быть, 10−15. Как видите, [тенденция] идет на спад. <> У менингококка 12 серотипов, у мальчика был менингококк группы А, вакцина от него в Петрозаводске есть.

В Бобруйске и окрестностях умерли двое детей. Двухлетняя малышка — предварительно, от менингита, в садике карантин

Смерть двухлетней девочки в Бобруйске связывают с молниеносной формой генерализованной менингококковой инфекции. Это предварительный диагноз специалистов, рассказали TUT.BY в Бобруйском зональном центре гигиены и эпидемиологии. Детский сад, в который ходила малышка, работает в обычном режиме. На карантине — лишь две группы. Сегодня стало известно, что в те же сутки, 25 декабря, в деревне Каменка, что в 13 км от Бобруйска, умер 5-летний мальчик.

Фото: Сергей Комков

Двухлетняя девочка умерла в больнице 25 декабря. В причинах смерти ребенка разбираются соответствующие службы — следствие, эпидемиологи, сообщили TUT.BY в Бобруйском горисполкоме.

По словам заведующей отделом эпидемиологии Бобруйского зонального центра гигиены и эпидемиологии Виктории Богданович, нужно какое-то время, чтобы поставить окончательный диагноз. Но, как правило, он подтверждает предварительный. А в этом случае это генерализованная менингококковая инфекция, которая протекала в молниеносной форме.

Детский сад, в который ходила девочка, работает в обычном режиме, рассказали в учреждении.

— По согласованию и согласно рекомендациям санстанции проведен весь комплекс противоэпидемиологических мероприятий, — пояснили TUT.BY в администрации детского сада.

По словам руководства, все проведенные меры стандартны при выявлении какого-либо вируса в детском саду — будь то респираторная инфекция или ветряная оспа. Две группы до 2 января закрыты на карантин, то есть дети не участвуют в массовых мероприятиях.

— Какой-либо опасности нет, паниковать не нужно — все проходит в штатном режиме, — подчеркнули в администрации детского сада.

Хотя, говорят, родители по-разному отнеслись к произошедшему: кто-то перестал водить ребенка в сад.

Даниил жил с мамой и бабушкой, родители в разводе. Семья характеризуется положительно. У мамы Даниил был единственным ребенком.

СК проводит проверку по факту смерти ребенка. Назначена судебно-медицинская экспертиза.

Фото: Анжелика Василевская, TUT.BY

В феврале 2019 года в Гомеле от менингита умер 2-летний Глеб. Болезнь протекала быстро — от первых симптомов до смерти мальчика прошли сутки. 11 марта в Гомеле в той же больнице умерла 16-летняя школьница — тоже от менингита.

По данным Минздрава, в последние десятилетия в стране менингококковая инфекция относится к редко встречающимся инфекциям (показатель заболеваемости — менее 1 на 100 тысяч населения). От менингита и других осложнений инфекции в 2018 году умерли 5,3% заболевших. Все случаи смерти были связаны с генерализованной формой инфекции — менингококцемией. Наиболее частыми причинами стали поздние обращения за медпомощью и отказы от госпитализации.

История о потерянном времени. Как маленький Глеб умирал в суперсовременной больнице

16 февраля в Гомельской областной детской клинической больнице умер двухлетний Глеб. Меньше чем за сутки до этого он был радостным здоровым человеком. Его родители — Алена и Ярослав — молодые, образованные, современные люди. Привыкли верить, что не надо путаться под ногами у профессионалов: они знают, что делают. Алена теперь не может простить себе эту веру. Считает: ну устроила бы истерику в больнице, наорала, заставила шевелиться — может, все сложилось бы иначе. Рассказывает, как минуту за минутой они теряли время, которого не хватило Глебу.

Ярослав — программист, Алена — библиотекарь. Счастливая обеспеченная семья с дочкой и сыном. Как и все люди, даже мысли не допускали, что страшная история может случиться именно с ними.

— В этот день Глеб проснулся бодрым и замечательным. Нормальный двухлетний ребенок. Он такой, был везде одновременно, только поспевай. Как раз моя мама приехала, и мы за ним тут бегали-прыгали, играли. — Алена оглядывает большую пустую комнату. — Потом мне понадобилось сходить в поликлинику. Он пообедал, у него был прекрасный аппетит, около двух часов дня бабушка уложила его спать. Я вернулась около четырех часов, Глеб проснулся и выбежал ко мне. Когда я обняла его, то почувствовала, что он горячий. Измерили температуру: 39,2.

Девушка говорит, что сразу дали жаропонижающее — ибуфен. Ребенка вырвало, но это посчитали обычной реакцией на средство.

— Оно имеет такую киселеобразную форму, часто дети не могут его глотать. Я отправила Ярослава за жаропонижающими свечами. Ребенок пропотел, температура снизилась до 36 градусов. Но все равно оставался вялым, сонным.

Почему не вызвали скорую? У Алены есть объяснение:

— Это пятница, вечер. Ложиться на выходные в больницу — так опыт есть, мы там просто никому не будем нужны. С таким же успехом он может оставаться дома. Это выглядело как обычная простуда. Сегодня он сонливый, завтра может бегать как ни в чем не бывало, мы все это проходили. В общем, решили ночь понаблюдать.

От ребенка не отходили, регулярно давали пить. Около полуночи температура поднялась выше 38 градусов. Опять стали сбивать ибуфеном. Сбили.

В большую новую прекрасную больницу приехали своим ходом в 6 утра в субботу.

— В приемном отделении было все очень четко, как в кино, — в миллионный раз переживает каждый момент Алена. — Женщину, которая дежурила, действительно беспокоило состояние ребенка, она реально старалась помочь. Приходили разные специалисты, каждый отметал свою специфику, чтобы методом исключения определить, что происходит. Пришли к выводу, что похоже на менингит. Вызвали реаниматолога — она приняла решение, что в реанимации необходимости нет. Эта женщина, которая нас оформляла, доказывала: смотрите, все признаки менингита! Реаниматолог стояла на своем: нет, надо просто наблюдать. Дежурная тогда сказала: письменно обоснуйте отказ. Та что-то размашисто написала и ушла.

Что там было написано, Алена не знает. Возможно, эту запись теперь читают в Следственном комитете.

Тогда же в приемном отделении взяли анализ крови. Результаты были готовы очень быстро, показатели на этом уровне — нормальные. Через несколько часов, если смотреть в посмертный эпикриз, они станут совсем другими. Впрочем, забегаем вперед.

После того как Алену с сыном отправили в палату, началась совсем другая жизнь — по сравнению с тем, что родители видели в приемном отделении.

— Дальше всем было наплевать, — это личное ощущение Алены, с которым теперь ничего не поделать. — Мы пришли в отделение, разбудили какую-то тетечку, она недовольно, не спеша, принялась оформлять нас. Глеб на тот момент был как тряпочка: его держишь — он просто обвисает, рассыпается в руках. Сомневаюсь, что она это видела — только заполняла бумажки, спрашивала адрес, когда был стул.

А страшные часики тикали.

Дальнейшие несколько часов были потрачены на то, чтобы периодически пытаться привлечь внимание к синеющему сыну. Произошло то, чего опасалась Алена: суббота, утро, бесконечный коридор — и она никому не нужна.

Внимание Алена все же привлекла.

— Там на посту градусники лежали, так я взяла один в палату, чтобы померить температуру Глебу. В результате меня отругали: нельзя забирать, надо приносить ребенка и здесь мерить, если так хочется. Я изо всех сил сдерживалась, чтобы не вести себя как истеричка, ведь нам тут еще лечиться — как они относиться к ребенку будут. Теперь понимаю, не надо было, — плачет девушка.

В 6:20 Глеба доставили в больницу. До 8:37 никаких лечебных процедур (помимо первого забора крови) не проводилось. После, впрочем, тоже.

Спустя два с половиной часа умирающему ребенку медсестра наконец поставила капельницу.

Если до этого Алена могла хотя бы как-то пытаться напоминать о себе, то теперь оказалась просто привязана к Глебу. Держала руку, чтобы он случайно не дернул катетер.

— Я читала, что там, в этой капельнице, и понимала, что это же все равно не лечение, — до этого девушка держалась, теперь, рассказывая, все чаще плачет. — Это не антибиотик, просто глюкоза, физраствор, что-то такое для поддержания организма. А отойти не могу!

Хронологию восстанавливаем по переписке с Ярославом: в 9:36 наконец пришел врач.

— Она впервые посмотрела на Глеба, и я увидела в ее глазах панику. Сказала, что будут переводить нас в реанимацию. Хорошо, говорю, хоть что-то делайте! Она объяснила, что надо брать пункцию спинного мозга, результат будет через полтора-два часа.

— По сути за несколько часов в этом отделении ничего не сделали. Мы просто зачем-то там лежали.

— Это вообще не так, как в фильмах, когда едет каталка. Они просто погрузили мне его на руки в этом колючем одеяле, понимаете?! Они вдвоем шли с бумажками, а я его несла и сверху стояли бутылочки от капельницы. — девушка снова рыдает, вспоминая эту процессию.

Глеба забрали, одеяло отдали, дверь закрыли. Велели возвращаться в палату и ждать результатов.

Спустя два часа Алена узнала, что пункцию еще не делали. Оказывается, до этого нельзя пить — но предупредить об этом забыли. При этом единственное, что Глеб еще мог делать, это постоянно просить воды. Лекарство все это время тоже колоть было нельзя — для чистоты анализов.

Что происходило за дверью реанимационного отделения, родители Глеба не знают. В 15:30 позвонил врач и сообщил, что спасти ребенка не удалось. Остановка сердца зафиксирована в 14:30.

Разные справочники, описывая менингит, будто срисовывали симптомы с Глеба. И все угрожают: опоздание может стоить жизни; чем раньше спохватились — тем больше шансов.

Менингит в широком смысле — это воспаление оболочек мозга. Возбудители могут быть разными. В каждом случае лечение различается, поэтому важно определить, чем конкретно вызвано воспаление.

— Мы привыкли, что если делаешь что-то, то это ради какого-то результата. А тут результата не будет. Глеба не вернешь, — плачет Алена. — Начмед больницы сказала, что шанса не было. Но был шанс или нет — в любом случае его нам не дали. Я пыталась узнать и у патологоанатома, когда именно наступила точка невозврата, до которой еще можно было спасти. Он сказал, что на этот вопрос не ответит никто.

— На самом деле многие же сталкивались с таким вот безразличием, — с горечью говорит Ярослав. — Но пока все обходится, так вроде и не воспринимается всерьез. Сидит сонная злая женщина — ну ладно. А тут вот не обошлось.

По словам Ярослава, ничего такого не было:

— У дочки на следующий день разово взяли анализы просто потому, что она еще до этого была записана к педиатру. Мы же сами потом пытались сдать анализы, но нам было сказано, что раз из больницы запрос не приходил, значит, они взять анализы не могут.

Со всем этим ужасом резко контрастирует кот Жуля, который изо всех сил пытается сообщить, что жизнь продолжается. Котенок появился в доме уже после смерти Глеба, решили подарить 5-летней сестре.

— Он так любил котиков…

Алена никак не может набраться духу, чтобы убрать из детской спальни застеленную кровать Глеба. И его любимого ослика.

Плачет, глядя на все это, но убрать не решается.

Под Воронежем от менингита в свой день рождения умер двухлетний мальчик

В одной из больниц Воронежской области скончался двухлетний ребенок. По предварительной информации, причиной его смерти стала менингококковая инфекция.

Трагедия произошла еще 1 января, но известно о ней стало лишь сейчас. Примечательно то, что в этот же день у мальчика был день рождения.

Ребенок проживал в многодетной семье, в которой, кроме него, воспитывались еще трое детей. На новогодние праздники родители с детьми приехали из Нижнего Мамона к родственникам в Верхний Мамон, там двухлетнему малышу и стало плохо.

Соседи рассказали, что умершего мальчика звали Димой.

В настоящее время ожидается точная причина смерти ребенка. Она станет известна по результатам лабораторных исследований, которые проводятся в Москве.

Смерть годовалого ребенка от инфекции: мать винит врачей и детский сад

В тот день Юлия Умарова, мама мальчика, забрала его из детского сада очень слабым и со странными пятнами на теле. Ребенок — аллергик, поэтому Юлия не удивилась. Такое уже случалось. Явную апатию воспитатель объяснила тем, что Амир не поспал в тихий час.

Официальная причина смерти ребенка — резкое разрушение коры надпочечников и, как следствие, кровоизлияние. Те самые странные пятна на теле как раз и означали, что внутренние органы начинают отказывать. Виной тому — менингококковая инфекция. Где сын мог подхватить ее, мама не знает.