Невроз безработицы что такое

Как мы уже говорили, в смысле жизни нельзя сомневаться, его надо осуществлять, ибо мы перед жизнью в ответе. Отсюда следует, что отвечать мы должны не словами, а делами, всей своей деятельностью. Более того, правильность ответа зависит от конкретной ситуации и конкретной личности. Ответ должен включать в себя эту конкретность. Таким образом, правильным будет ответ действием, в пределах реальных условий каждодневного существования индивида, в пределах области ответственности каждого отдельного человека.

Пока созидательные ценности находятся на переднем плане жизненной задачи человека, он их, как правило, реализует в процессе своей работы. Обычно работа представляет собой ту область, где индивидуальность личности человека проявляется по отношению к обществу и, таким образом, приобретает смысл и ценность. Однако эти смысл и ценность зависят от того, какой вклад в общество вносит работа, выполняемая человеком, а не от собственного положения, занимаемого им в обществе. Поэтому нельзя сказать, что именно эта или та должность предоставляет человеку возможность выполнения своей жизненной задачи. В этом смысле профессия сама по себе не является единственным путем к самовыражению. Действительно, многие, особенно склонные к невротическим реакциям, люди утверждают, что могли бы выполнить свою жизненную миссию, если бы выбрали себе другую профессию. Но подобное заявление есть следствие либо неверного понимания роли, которую играет в жизни человека выбранная им специальность, либо самообмана. Если и существуют случаи, когда выбранная работа не приносит человеку удовлетворения, то виноват сам человек, а не работа. Работа сама по себе не делает человека нужным и незаменимым; она лишь предоставляет ему возможность стать таковым.

Одна пациентка как-то заявила, что считает свою жизнь бессмысленной, а потому и не желает поправляться, но все было бы иначе, все было бы прекрасно, имей она работу, в которой она могла бы реализовать себя как личность: если б, к примеру, она была врачом, или санитаркой, или фармацевтом, или же занималась какими-нибудь научными изысканиями. Необходимо было показать этой больной, что важна не работа, которую человек выполняет, а то, как он делает эту работу. И не от нашей профессии, а от нас самих зависит, найдут ли свое выражение в работе те личностные, неповторимые черты, которые составляют нашу индивидуальность и, таким образом, наполняют смыслом нашу жизнь.

Что в действительности представляет собой профессия врача? Что придает смысл его деятельности? Осуществление всех премудростей медицины? Укол в одном случае, назначение лекарства в другом? Использование всех лекарских хитростей еще не делает человека искусным врачевателем. Профессия врача лишь предоставлявт человеку то поле деятельности, где он может всегда найти возможность для выполнения своей жизненной миссии, проявляя свое профессиональное мастерство. Смысл работе врача придают как раз те дела, которые он делает помимо своих чисто медицинских обязанностей. Особый статус профессия врача имеет благодаря именно тому, что человек привносит в свою работу как личность. Ибо иначе было бы безразлично, например, кто делает уколы: именно этот врач или его коллега и т. д., если бы врач лишь релизовывал премудрости своей профессии. И только выходя за пределы чисто профессиональных функций, премудростей своей профессии, врач выполняет истинно уникальную работу, в которой лишь одной он может раскрыться как личность.

Ну а что же представляет собой работа санитарок, которым так позавидовала наша пациентка? Они стерилизуют шприцы, разносят судна, меняют постельное белье — все это очень важные дела, однако едва ли сами по себе достаточные для удовлетворения духовных запросов человека. Но только когда санитарка делает какую-нибудь мелочь, которая не входит в ее более или менее регламентированные обязанности, когда, скажем, она находит какое-нибудь теплое слово для тежелобольного, тогда и только тогда ее жизнь наполняется смыслом благодаря ее работе. Подобное возможно в каждой профессии, если работу рассматривать в свете вышеизложенного. Нужность и незаменимость человека, его индивидуальная неповторимость проистекают из него самого, зависят от того, кто и как выполняет работу, а не от того, что это за работа.

В дополнение необходимо было указать нашей больной, заявившей, что она не может найти себя в работе, на то, что у нее есть возможность раскрыть свою индивидуальную неповторимость за пределами сферы труда, что смыслом ее существование может наполнить личная жизнь: ведь она любит и любима, она жена и мать — и в этом она незаменима, она нужна своему мужу и своему ребенку.

Нам всем хорошо известен такой тип управляющего фабрикой или финансового магната, который полностью посвятил себя добыванию денег, который так занят извлечением средств на жизнь, что забывает о ней самой. Погоня за богатством стала для него самоцелью. У такого человека много денег, и деньги его находят применение, но добыча средств к существованию затмевает жизнь.

Наиболее ярко значение работы для человеческого бытия проявляется в тех случаях, когда работа полностью исключается из жизни человека, как, к примеру, при безработице. Психологические исследования безработицы породили такое понятие, как невроз безработицы. Примечательно то, что наиболее явным симптомом подобного невроза является не депрессия, а апатия. Безработный становится все более и более безразличным ко всему, все реже и реже проявляет инициативу. Такая апатия таит в себе большую опасность, ибо под ее влиянием безработные оказываются не в состоянии ухватиться за руку помощи, которую им могут протянуть. К примеру, нам вспоминается следующий случай.

Такие люди наполняют смыслом свое свободное время, которого у них в избытке, и содержанием — свое сознание и жизнь. Нередко они вынуждены туже затягивать пояса, так же как и безработные, страдающие неврозом, но тем не менее к жизни они относятся оптимистично и далеко не безнадежны. Они умеют наполнить свою жизнь интересом, сделать ее осмысленной. Они поняли, что смысл человеческой жизни не только в оплачиваемой работе, что бессмысленность существования — вовсе не обязательный удел безработного. Они перестали ставить знак равенства между жизнью и занятостью. То, что в действительности повергает невротизированного безработного в состояние апатии, что в конечном счете лежит в основе невроза безработицы, — это ошибочная точка зрения, что только работа может наполнить смыслом нашу жизнь. Человек совершенно неверно отождествляет свое профессиональное призвание с той жизненной задачей, для которой он в этот мир призван. Именно в результате такого неправильного отождествления этих двух понятий безработный страдает от ощущения своей бесполезности и никчемности.

Один молодой человек рассказывал как-то нам, что за долгое время безработного существования, которое довело его до отчаяния и едва ли не до самоубийства, всего лишь один час был прожит им достойно. Однажды, когда он сидел в одиночестве в парке, он заметил на соседней скамейке рыдающую девушку. Он подошел к ней и спросил, что с ней стряслось. Она рассказала юноше о своих неприятностях и призналась в том, что твердо решила покончить с собой. Молодому человеку пришлось призвать всю силу своего убеждения, чтобы отговорить девушку от ее опасного намерения, и ему в конце концов это удалось. Этот самый момент — единственный за долгое время радостный момент и единственный светлый лучик на все последующее время — наконец вернул ему ощущение причастности к собственной жизненной задаче, способности совершить хоть что-нибудь значимое. И это ощущение вырвало тогда его из тисков апатии, несмотря на то что ему предстояло пережить еще немало возвращений к этому состоянию.

Из всего сказанного выше следует, что индивидуальная душевная реакция на безработицу едва ли вообще может быть предопределена. У человека всегда остается возможность для свободного выбора. В свете нашего экзистенциального анализа невроза безработицы становится очевидно, что одна и та же ситуация безработицы приобретает различные формы в представлениях разных людей, что в более общем виде — один человек допускает, чтобы его душевные состояния, характер и поступки предопределялись социальными обстоятельствами, тогда как другой пытается сам формировать свою общественную судьбу (и в этом едва ли не главное различие между здоровой и невротизированной личностью). Таким образом, каждый безработный сам волен выбрать для себя тот или другой путь — сохранить ли бодрость духа или впасть в полную апатию.

Итак, невроз безработицы не является прямым и неизбежным следствием безработицы. В действительности мы подчас обнаруживаем, что дело обстоит как раз наоборот — безработица оказывается следствием невроза. ^Поскольку совершенно очевидно, что невротическое расстройство вызывает изменения в социальном окружении и в экономическом положении человека, страдающего этим расстройством. При прочих равных условиях в конкурентной борьбе за рабочее место у того безработного, который не падает духом, шансы значительно лучше, чем у того, кто уже отчаялся и впал в апатию. Вероятнее всего, именно первый получит работу, которой добиваются оба.

Однако, поскольку невроз безработицы не связан фатально с отсутствием работы, с ним вполне можно бороться. Таким людям можно оказать существенную помощь. Что касается профилактики суицидных намерений, которые уже обсуждались нами, то здесь можно различать соматический, психологический, социальный и духовный подходы. Соматический подход при этом должен был бы заключаться просто в том, чтобы избавить такого пациента от голода, снабдить его достаточным пропитанием; социальная помощь должна включать поиск и обеспечение его работой. Однако до тех пор, пока безработица и ее последствия (в частности, и невроз безработицы) остаются в нашей жизни по причинам, лежащим вне сферы компетенции психотерапевта, пока отдельные разобщенные индивиды остаются бессильными обеспечить сколько-нибудь широко соматическую помощь, до тех пор единственным выходом будет оставаться психотерапевтическая помощь.

Воскресенье в любом большом городе — самый грустный день недели. Именно в воскресенье приостанавливается темп рабочей недели, именно в воскресенье проявляется вся скудость смысла повседневной городской жизни. Нам кажется, что люди, не имеющие цели в жизни, несутся по ней с такой быстротой, что не замечают ее бесцельности. В то же самое время они стараются убежать от самих себя, но тщетно. В воскресенье, когда в бешеной гонке наступает суточная пауза, вся бесцельность, бессмысленность и пустота их существования вновь встают перед ними во весь рост.

И на что только они не идут, чтобы этого избежать. Они мчатся на танцы — там громко играет музыка, и шум избавляет от необходимости разговаривать. Им даже не надо напрягаться, чтобы поддерживать во время танца светскую беседу, как в былые дни. И думать тоже нет нужды — все внимание можно сосредоточить на танце.

Но даже в нездоровой мании устанавливать рекорды можно выделить поистине гуманную черту, ибо эта мания представляет собой одну из форм стремления каждого к выражению своей неповторимой индивидуальности. Кстати сказать, подобное стремление лежит в основе других проявлений массовой психологии, таких, как, например, мода. Здесь тоже люди ищут, чем бы выделиться, любой ценой — - только неповторимость, которой они добиваются, сводится лишь к внешней форме.

Самая большая ошибка, которую мы можем совершить в жизни, — это почить на лаврах. Никогда не следует довольствоваться достигнутым. Жизнь не перестает задавать нам все новые и новые вопросы, не позволяя нам остановиться. Только самоодурманивание делает нас нечувствительными к постоянным уколам совести, которые посылает нам жизнь. Стоящего неподвижно обходят; довольный собой — потерян. Ни в творчестве, ни в переживаниях нельзя довольствоваться достигнутым, каждый день, каждый час требуют от нас новых свершений.

Как и всякий невротический симптом, невроз безработицы имеет следствие, выражение и средство; в своей последней и решающей перспективе, он оказывается равным любому другому неврозу как модус существования, как духовная позиция, как экзистенциальное решение. Но невроз безработицы вовсе не диктуется неизбежной судьбой, как это представляется невротикам. Безработный отнюдь не должен быть обречен на невроз безработицы. И в данном случае можно сказать, что за человеком остается решение, подчинится ли он душевно силам социальной судьбы, или нет. Есть немало примеров, которые доказывают, что не всегда безработица однозначно формирует и определяет характер. Наряду с характерным невротическим типом есть еще и другой тип безработных. Это люди, которые, потеряв работу, также вынуждены жить в неблагоприятных экономических условиях, но тем не менее они остаются свободными от невроза безработицы, не производят впечатления ни апатичных, ни угнетенных людей, более того, даже сохраняют известную веселость. В чем же тут дело? Если присмотреться к их жизни повнимательнее, то выяснится, что эти люди хотя и не профессионально, но разносторонне заняты. Часто это — добровольные помощники в каких-нибудь общественных организациях, почетные функционеры в учреждениях народного образования, неоплачиваемые сотрудники в молодежных союзах; они слушают интересные доклады и хорошую музыку, они много читают и обсуждают со своими товарищами прочитанное. Избыток свободного времени они используют осмысленно и наполняют свои время и жизнь многообразным содержанием. Часто в их желудке урчит так же, как и у представителей другого, ставшего невротическим, типа безработного, и все же они сохраняют оптимизм и далеки от отчаяния. Они сумели дать своей жизни смысл и содержание. Они поняли, что смысл человеческой жизни раскрывается не только в профессиональной деятельности, что можно, будучи безработным, не жить бессмысленно. Для них смысл жизни не исчерпывается фактом профессионального трудоустройства. Ведь то, что делает безработных апатичными и в конечном итоге лежит в основе невроза безработицы, — это ошибочное мнение, что профессиональная деятельность является единственным смыслом жизни; ложная идентификация профессии с жизненной задачей, к которой призван человек. Это приравнивание одного к другому ведет именно к тому, что безработный страдает от ощущения ненужности и бесполезности.

После всего сказанного становится ясным, как мало обусловлена судьбой душевная реакция на безработицу, какое обширное поле деятельности остается здесь для духовной свободы человека. С точки зрения предпринятой нами попытки экзистенциального анализа невроза безработицы, одна и та же ситуация безработицы по-разному осмысляется разными людьми, или, лучше сказать, одни позволяют социальной судьбе накладывать свой отпечаток на их характер и поведение, формируя их в душевном плане, в то время как другие сами выстраивают свою судьбу. Каждый безработный в отдельности еще может, следовательно, решить, к какому из этих двух типов он будет принадлежать — к типу внутренне оптимистичных или ставших апатичными безработных.

Отрывок из книги: Психотерапия на практике

На работе мы проводим треть жизни. А некоторые и того больше. Как сделать, чтобы это были не самые худшие часы в сутках?

На вопросы читательниц отвечает психолог из Москвы Нина Смирнова

"У меня тяжелая, кропотливая работа. Правда, высокооплачиваемая. Вечером я могу только тупо смотреть телевизор. А в выходные – спать. Чувствую, что из-за этой работы жизнь проходит мимо. Но и уйти не решаюсь. Все же деньги играют в наше время не последнюю роль".
Варвара М., г. Санкт-Петербург

– Каждый человек получает ту жизнь, которую заслуживает. И вы ведь сами выбрали себе работу, требующую максимальной отдачи сил и времени. Разумеется, деньги – важный аргумент. Но зачем вам они, если у вас нет возможности их с удовольствием, со вкусом потратить? Если качество вашей жизни не улучшается, а ухудшается?

Возможно, все дело в неправильной установке. Когда-то родители или окружающие внушили вам, что хорошие деньги можно заработать только тяжким трудом. Вы восприняли это некритично и теперь подсознательно ищете именно такую работу.

Задайте себе другую программу: "Деньги достаются мне легко. А работа не занимает много времени и приносит удовольствие". Если вы будете через призму этой установки смотреть вокруг, то рано или поздно такое место для вас найдется.

"Мне 34 года, имею высшее образование, считается, что хорошо устроена – я рекламный агент. Впрочем, так думают окружающие – мои родители и подруги. Мне же самой эта работа не нравится. При мысли, что завтра опять надо садиться на телефон и обзванивать фирмы, просто становится плохо. Да и материально – то густо, то пусто. Чаще – пусто. Но мне говорят: "А где ты найдешь работу лучше?" Возможно, они правы…"
Лада К., г. Москва

– А стоит ли разменивать свою жизнь на то, чтобы родители и подруги были вами довольны? Вы же родились не для того, чтобы удовлетворять ожидания окружающих. Другое дело, что, может, не стоит делать резких движений и сегодня же бросать работу, чтобы с завтрашнего дня начать новую жизнь. Сначала надо понять, что именно вас не устраивает в сегодняшней профессии.

Вам трудно дается общение с людьми? Тогда, возможно, надо найти дело, связанное с бумагами, документами, компьютером. Напишите для себя, каким требованиям должна отвечать ваша новая работа. А затем подумайте, в какой профессии могли бы воплотиться эти ваши желания. И когда поймете, что именно вам нужно, легче будет искать такую работу. Главное, верить, что вы обязательно найдете себе занятие, которое удовлетворяло бы вас и морально и материально.

"Три месяца назад я потеряла интересную, творческую работу. Так случилось, что меня уволили по сокращению штата. И до сих пор я не могу найти себе ничего подобного. С завистью смотрю утром на людей, торопящихся на автобус. Я в отчаянии – без работы жизнь теряет всякий смысл".
Валерия Ф., г. Дубна

– Жизнь – это не только работа. И судьба пытается показать вам это. Да, сейчас часто оценивают человека по тому, сколько он получает. Но на самом деле все наиболее ценное в жизни – здоровье, любовь, дружба, нежность – дается бесплатно. И помимо творческого труда существует еще много чего ценного: человеческие отношения, природа, искусство, путешествия, еда, наконец.

То, что вы испытываете сейчас, на Западе получило название невроз безработицы. Лишившись работы, человек начинает себя чувствовать ненужным во всех остальных сферах жизни, страдает от своей бесполезности и никчемности. Единственный выход из этого положения – заполнить свое свободное время, пока не найдется постоянная работа.

Можно взяться за любое дело, которое сейчас вам предлагает жизнь, пусть оно будет и не по специальности, и не столь хорошо оплачиваемое, как того бы хотелось. Или выработать привычку ходить на лекции, читать книги, слушать хорошую музыку. Главное, не снижать тонус. Потому что апатия может быть не только следствием безработицы, но и ее причиной.

"В школе я училась хорошо, даже "шла на медаль". Понятно, что с такими оценками стоило поступать в престижный институт. Родители убедили, что это должен быть экономический. Я так и сделала, хотя никакого интереса к этой области не чувствовала. Окончила институт. Глупо теперь не использовать тех знаний, которые получила. Но работу свою не люблю. А что люблю? Рисовать акварельки. Но ведь на это не проживешь…"
Татьяна Ю., г. Самара

– Для каждого человека существует оптимальный жизненный путь, который включает все наши качества, психологические особенности, таланты. Именно здесь нас ожидают удачи, успех, самореализация, всевозможные радости. Но нередко мы игнорируем голос интуиции и выбираем работу, исходя из ее престижности, зарплаты, удобства.

Действительно, Татьяна, вам сейчас трудно оставить профессию, на приобретение которой ушло столько времени и сил, и начать заниматься живописью. Но чтобы жизнь приносила вам удовлетворение, поделите ее четко на две части. Пусть работа экономиста станет для вас всего лишь способом получения денег. А настоящая жизнь будет начинаться после рабочего дня, когда вы станете заниматься живописью.

Попробуйте побыть в таком режиме достаточно длительное время. И если профессия художника – действительно ваш путь, жизнь скорее всего выведет вас на него.

"Я шесть лет не работала – сначала родился один ребенок, через два года – второй. Материально мы живем неплохо: наш папа зарабатывает достаточно, чтобы содержать нас. Но мои "продвинутые" подруги убедили меня, что я должна реализовать себя как личность, а не только как женщина и мать. Я отдала детей в детский сад, сама пошла работать. Но ужасно устаю, хотя работа в офисе не такая уж напряженная".
Нелли Т., г. Пермь

– А почему вы решили, что реализовать себя как личность можно только на работе? Может быть, ваше призвание – быть женой и матерью. Дети дают вам приток энергии. А как только вы оторвали себя от этого источника, сразу стали уставать. Если лет десять назад женщин призывали вспомнить о своем предназначении и вернуться к семейному очагу, то теперь появился крен в другую сторону: "самореализация возможна только на работе". На самом деле, если подходить творчески к воспитанию детей, то проявить свою личность в этом труде можно даже более ярко, чем в любой модной профессии.

"Моя профессия – продавец-консультант в магазине готового платья. Торгуем мы на людном месте, и у нас всегда много покупателей. К концу дня я как выжатый лимон. Пыталась применять приемы опытных продавцов – экономить силы, лишний раз не бегать в подсобку, если видно, что человек все равно не купит, смотреть не на покупателей, а поверх их голов. Но ничего не помогает. Может, вы подскажете, как работать, чтобы не уставать?"
Фаина Ж., г. Казань

– Как ни странно, надо, наоборот, стараться целиком включаться в работу. Действуя в полсилы, вы не трудитесь, но и не отдыхаете. Покупатели уходят от вас разочарованными или даже недовольными. А это тоже отражается на нервной системе, хотя вы, возможно, того и не осознаете.

Если же вы трудитесь с полной отдачей, а в положенные вам перерывы целиком отключаетесь от работы и отдыхаете, то усталость не будет накапливаться. К тому же благодарность покупателей, даже не выраженная в словах, значительно добавляет энергии. К вечеру физически вы можете устать больше, но, поскольку будете испытывать чувство удовлетворения, вы не будете ощущать себя "как выжатый лимон".

"Я всегда мечтала работать на телевидении. Но, к сожалению, в институт я не поступила. Сейчас работаю секретарем на одной из телевизионных программ. Хотелось быть поближе к своей мечте. Но я и не подозревала, какая это мука: видеть, как творчески трудятся другие люди, а самой заниматься рутинной работой".
Жанна Ю., г. Москва

– Работа сама по себе не может быть творческой или нетворческой. Она просто дает больше или меньше возможностей для проявления творчества. Бывают и актеры, которые "отрабатывают на сцене", и журналисты, которые "отписываются в журнале".

Профессия тогда становится творческой, когда человек вносит в нее что-то от своей личности. Если медсестра, помимо того, что хорошо делает уколы, может успокоить больного, поддержать его, то ее работа перестает быть безликой и однообразной. Если секретарь не просто отвечает на телефонные звонки, но своим тоном, манерой общаться создает репутацию телепередаче у своих зрителей и рекламодателей, эта работа становится не менее значимой, чем то, что делают режиссеры и редакторы. Если даже кофе вы будете подавать своему начальнику с мыслью, что тем самым помогаете созданию передачи, у вас не будет ощущения, что находитесь на обочине жизни и занимаетесь рутинной работой.

Марина Жемчугова

Встройте "Правду.Ру" в свой информационный поток, если хотите получать оперативные комментарии и новости:

Подпишитесь на наш канал в Яндекс.Дзен или в Яндекс.Чат

Добавьте "Правду.Ру" в свои источники в Яндекс.Новости или News.Google

Также будем рады вам в наших сообществах во ВКонтакте, Фейсбуке, Твиттере, Одноклассниках.

О смысле труда.

Не следует, как мы уже говорили, задавать вопрос о смысле жизни; на него следует отвечать, причем отвечать каждый раз не словами, а делами. Кроме того, этот ответ должен соответствовать конкретности ситуации и личности, вобрать в себя эту конкретность. Верным ответом будет, таким образом, деятельный ответ в его повседневной конкретности, так как повседневность - это конкретное пространство человеческой ответственности.

В рамках этого пространства каждый человек незаменим и неповторим. Значение, которое имеет осознание своей единственности и неповторимости, мы уже обсудили. Мы видели, исходя из каких посылок экзистенциальный анализ работает на осознание ответственности, но одновременно мы видели и то, как сознание ответственности вырастает прежде всего на основе осознания конкретной личной задачи, "миссии". Не видя перед собой уникального смысла своего неповторимого бытия, человек оказывается в трудных ситуациях бессильным. Его можно сравнить с альпинистом, которым, попав в густой туман и не имея цели перед глазами, оказывается под угрозой опасной для жизни усталости. Но стоит только засветиться какому-нибудь огоньку в тумане, как он вновь обретает силы и бодрость. Какому альпинисту не знакомо это чувство безграничной усталости, когда он висит "на стене" и не знает, находится ли он на верном маршруте, пока не увидит вдруг "выход". И вот, когда до вершины остается несколько метров, он вновь обретает силы и бодро взбирается дальше.

До тех пор, пока творческие ценности или их реализация находятся на переднем плане жизненных задач, область их конкретного воплощения совпадает в основном с профессиональной деятельностью. Работа представляет собой то поле, на котором уникальность индивидуума находится во взаимоотношении с сообществом и получает, таким образом, смысл и ценность. Эти смысл и ценность присущи, однако, достигаемому результату (как результату для сообщества), но не конкретной профессии как таковой. Следовательно, нельзя сказать, что лишь какая-то определенная профессия позволяет человеку реализовать свои возможности. Ни одна профессия сама по себе не делает человека счастливым. И если многие, преимущественно невротично настроенные, люди утверждают, что они чувствовали бы себя реализованными, если бы у них была другая профессия, то здесь, видимо, речь идет о неверном понимании смысла профессиональной деятельности или о самообмане. В тех случаях, когда конкретная профессия не приносит чувства удовлетворения, вина лежит на человеке, а не на профессии. Профессия сама по себе еще не делает человека незаменимым и неповторимым; она лишь дает для этого шанс.

Одна пациентка сказала мне однажды, что она считает свою жизнь бессмысленной и поэтому не хочет выздоравливать; однако, по ее мнению, все было бы прекрасно, если бы она имела профессию, которая приносила бы ей удовлетворение; если бы она, например, была врачом или медицинской сестрой или химиком, который делает какие-нибудь научные открытия. Я попытался объяснить этой больной, что дело ни в коем случае не в профессии, а в том, чего удалось в ней достичь; все, что составляет индивидуальное и специфическое, единственное и неповторимое нашего существования, находит свое выражение в работе и делает таким образом нашу жизнь осмысленной - или этого не происходит.

Как это реализуется, например, в профессии врача? Что дает смысл его действиям? То, что он действует по правилам врачебного искусства? То, что он в том или другом случае предписывает инъекции или медикаменты? Искусство врача отнюдь не состоит в том, чтобы действовать только по правилам врачебного искусства. Профессия врача дает человеку лишь рамку постоянных возможностей реализовать себя посредством личных профессиональных достижений. То, что врач делает в своей работе сверх своих чисто врачебных обязанностей, лично от себя как человек - это и составляет смысл его работы, делает его незаменимым. Ведь кто бы ни делал инъекции - он или кто-либо из его коллег, - все, в конечном счете, будет сводиться к одному и тому же. И лишь там, где он действует за рамками профессиональных предписаний, за рамками профессионально "положенного", лишь там и начинается настоящая, личная, единственно дающая удовлетворение работа. А как обстоит дело с работой медицинских сестер, которой так завидует моя пациентка? Они кипятят шприцы, выносят судна, меняют больным постель - все это очень нужные вещи, которые, однако, сами по себе не могут принести удовлетворения; но там, где сестра делает нечто большее, выходящее за рамки положенного ей минимума, что-то лично от себя, находя, например, участливое слово для тяжелобольного, - лишь там возникает шанс дать жизни смысл, исходящий из профессии. Этот шанс дает любая профессия, если только работа понимается правильно. Незаменимость и необходимость, единственность и неповторимость заключены именно в человеке, в том, как он создает, а не в том, что он создает. Кроме того, пациентка, которая не находила смысла в своей жизни, так как не имела желанной профессии, могла бы реализовать себя и вне профессии - в личной жизни, например, где она могла бы выразить свою единственность и неповторимость как любящая и любимая, как супруга и мать, которая во всех жизненных отношениях является незаменимой и единственно необходимой для мужа и детей. Естественное отношение человека к своей профессиональной деятельности как к возможному полю реализации ценностей творчества и уникальной самореализации претерпевают во многих отношениях искажение из-за господствующих условий труда. Здесь речь идет прежде всего о людях, которые жалуются на то, что они по 8 или более часов в день работают на предпринимателя, выполняя на конвейере одно и то же движение или одно и то же нажатие рычага на прессе - чем обезличеннее, чем в большем соответствии норме, тем лучше. При таких обстоятельствах работа, конечно, может восприниматься только лишь как средство для добывания денег, необходимых для собственного существования. Это собственное существование начинается в этом случае лишь в свободное время, его смысл лежит в его свободном личном наполнении. При этом мы не должны забывать, что есть люди, работа которых делает их настолько усталыми, что они после работы замертво валятся на постель, не в силах предпринять что-либо еще; свое свободное время они могут наполнить лишь тем, что превращают его в пассивный отдых: они не в состоянии делать ничего более разумного, чем спать.

Сам же предприниматель, работодатель, в свободное время тоже не всегда "свободен"; и он не остается незатронутым упомянутыми выше искажениями естественных трудовых взаимоотношений. Кому не знаком тот тип людей, которые преуспевают в добывании денег и в постоянной погоне за ними забывают саму жизнь? Зарабатывание денег становится для них самоцелью. У такого человека много денег, и он знает, на что их потратить, но он совершенно не знает, для чего же, собственно говоря, он живет. Добывание денег превалирует над самой жизнью; кроме получения все большей прибыли, он не знает больше ничего - ни искусства, ни даже спорта; он спускает деньги в азартных играх, в связях с женщинами, в казино, где деньги, "поставленные на деньги", представляют для него последние смысл и цель.

Экзистенциальное значение профессии становится наиболее очевидным, когда профессиональная деятельность исчезает совсем, т. е. в случае безработицы. Психологические наблюдения над безработными людьми побудили психотерапевтов выдвинуть понятие "невроз безработицы". На первое место по симптоматике здесь удивительным образом выступает не депрессия, как можно было бы предположить, а апатия. Безработные становятся все более безучастными ко всему, и их инициатива все более и более сменяется апатией. Эта апатия не безопасна. Она делает этих людей неспособными ухватиться за руку помощи, которую им протягивают. Безработный воспринимает незаполненность своего времени как внутреннюю незаполненность, как незаполненность своего сознания. Он чувствует себя ненужным, так как не занят любимым делом. Он начинает думать, что его жизнь больше не имеет никакого смысла. Но так же как в биологии имеются так называемые вакантные разрастания, так и в области психологии имеются аналогичные явления. Безработица становится питательной почвой для развития невротических заболеваний.

Апатия как главный симптом невроза безработицы является, однако, не только выражением душевного вакуума; она, как всякий невротический симптом, является также и следствием физического состояния (в данном случае чаще всего - физического истощения организма). У тех людей, у которых невроз был уже и раньше и благодаря, так сказать, привходящему фактору безработицы обострился, - факт потери работы входит как материал в невроз и "невротически перерабатывается". Безработица в таких случаях является для невротика желанным средством, чтобы оправдать себя за все неудачи жизни, т. е. не только в профессиональной сфере. Она служит, так сказать, козлом отпущения, на которого взваливается вся вина за "испорченную" жизнь. Собственные ошибки интерпретируются как предопределенные судьбой и как следствие безработицы. "Да, если бы я не был безработным, то все было бы иначе, тогда все было бы хорошо и прекрасно", заверяют эти невротические типы; жизнь безработного диктует им определенный образ жизни и способствует их деградации. Они полагают, что от них нельзя ничего требовать, но и сами они ничего не требуют от себя. Им кажется, что судьба безработного освобождает их от ответственности перед другими так же, как и от ответственности перед самими собой, освобождает их от ответственности перед жизнью. Все неудачи во всех областях бытия сваливаются на эту судьбу. Вероятно, удобно думать, что ботинок жмет лишь в одном-единственном месте. Если объяснять все лишь одной причиной и если, к тому же, этой причиной является кажущаяся судьбой данность, то это обстоятельство имеет то преимущество, что человеку представляется, будто он ничего не потерял и что и дальше не нужно делать ничего другого, как ждать воображаемого мгновения, когда все, в силу той же причины, может быть, как-нибудь и наладится.

Как и всякий невротический симптом, невроз безработицы имеет следствие, выражение и средство; в своей последней и решающей перспективе, он оказывается равным любому другому неврозу как модус существования, как духовная позиция, как экзистенциальное решение. Но невроз безработицы вовсе не диктуется неизбежной судьбой, как это представляется невротикам. Безработный отнюдь не должен быть обречен на невроз безработицы. И в данном случае можно сказать, что за человеком остается решение, подчинится ли он душевно силам социальной судьбы, или нет. Есть немало примеров, которые доказывают, что не всегда безработица однозначно формирует и определяет характер. Наряду с характерным невротическим типом есть еще и другой тип безработных. Это люди, которые, потеряв работу, также вынуждены жить в неблагоприятных экономических условиях, но тем не менее они остаются свободными от невроза безработицы, не производят впечатления ни апатичных, ни угнетенных людей, более того, даже сохраняют известную веселость. В чем же тут дело? Если присмотреться к их жизни повнимательнее, то выяснится, что эти люди хотя и не профессионально, но разносторонне заняты. Часто это - добровольные помощники в каких-нибудь общественных организациях, почетные функционеры в учреждениях народного образования, неоплачиваемые сотрудники в молодежных союзах; они слушают интересные доклады и хорошую музыку, они много читают и обсуждают со своими товарищами прочитанное. Избыток свободного времени они используют осмысленно и наполняют свои время и жизнь многообразным содержанием. Часто в их желудке урчит так же, как и у представителей другого, ставшего невротическим, типа безработного, и все же они сохраняют оптимизм и далеки от отчаяния. Они сумели дать своей жизни смысл и содержание. Они поняли, что смысл человеческой жизни раскрывается не только в профессиональной деятельности, что можно, будучи безработным, не жить бессмысленно. Для них смысл жизни не исчерпывается фактом профессионального трудоустройства. Ведь то, что делает безработных апатичными и в конечном итоге лежит в основе невроза безработицы, - это ошибочное мнение, что профессиональная деятельность является единственным смыслом жизни; ложная идентификация профессии с жизненной задачей, к которой призван человек. Это приравнивание одного к другому ведет именно к тому, что безработный страдает от ощущения ненужности и бесполезности.

После всего сказанного становится ясным, как мало обусловлена судьбой душевная реакция на безработицу, какое обширное поле деятельности остается здесь для духовной свободы человека. С точки зрения предпринятой нами попытки экзистенциального анализа невроза безработицы, одна и та же ситуация безработицы по-разному осмысляется разными людьми, или, лучше сказать, одни позволяют социальной судьбе накладывать свой отпечаток на их характер и поведение, формируя их в душевном плане, в то время как другие сами выстраивают свою судьбу. Каждый безработный в отдельности еще может, следовательно, решить, к какому из этих двух типов он будет принадлежать - к типу внутренне оптимистичных или ставших апатичными безработных.

Итак, невроз безработицы не является непосредственным следствием безработицы. Более того, иногда мы даже видим, что безработица является следствием невроза. Ведь понятно, что невроз имеет обратное влияние на социальную судьбу и экономическую ситуацию страдающего от нее. При прочих равных условиях выстоявший безработный, в противовес ставшему апатичным, имеет больше шансов в конкурентной борьбе и скорее может получить рабочее место. Обратное воздействие невроза безработицы - не только социальное, но и витальное, поскольку структурированность, которую приобретает духовная жизнь благодаря своему характеру задачи, сказывается вплоть до биологического уровня. С другой стороны, внезапная потеря внутренней структуры, которая наступает вместе с переживанием бессодержательности и бессмысленности жизни, также ведет к органическим явлениям упадка. Психиатрия знает, например, типичный психофизический упадок в форме быстро наступающих явлений старения у людей, которые ушли на пенсию. Даже у животных встречается аналогичное явление: известно, например, что цирковые животные, перед которыми ставят определенные задачи, имеют в среднем более высокую продолжительность жизни, чем те, которые содержатся в зоологических садах и не "заняты" ничем. Из того факта, что невроз безработицы не связан напрямую с безработицей, вытекает возможность психотерапевтического вмешательства. Кто же, напротив, высокомерно полагает, что с психологической точки зрения на этом пути с безработицей не справиться, того следует отослать к нередко встречающемуся, особенно среди молодых безработных, мнению: то, чего мы хотим, - это не деньги, а содержание жизни. Однако психотерапия в более узком, нелоготерапевтическом смысле (например, с применением глубокого психологического воздействия) была бы в таких случаях бесперспективной. Все, о чем было сказано выше, - это, скорее всего, экзистенциальный анализ, который способен указать безработному путь к своей внутренней свободе и, вопреки его социальной судьбе, подвести его к осознанию той ответственности, которое поможет ему придать своей трудной жизни содержание и смысл.

Мы уже говорили, что как безработица, так и профессиональная деятельность могут быть употреблены в качестве средства для достижения невротической цели. Однако это средство для достижения цели следует отличать от той верной установки, которая состоит в том, что целью работы как средства является осмысленная жизнь. Человеческое достоинство не позволяет, чтобы человек был низведен до простого элемента рабочего процесса, до средства производства. Способность работать - это еще не все, она не является ни достаточным, ни необходимым основанием для того, чтобы наполнить жизнь смыслом. Один человек может быть работоспособным и, тем не менее, вести неполноценную, не наполненную смыслом жизнь; а другой может быть неработоспособным и, несмотря на это, наполнить свою жизнь смыслом. То же самое можно сказать и о способности человека наслаждаться. Человек ищет смысл своей жизни преимущественно на каком-то определенном поле и, следовательно, в какой-то мере ограничивает свою жизнь и самого себя; вопрос состоит лишь в том, действительно ли нужно вводить такое ограничение, или, как в случае с неврозом, оно не является необходимым. Другими словами совершенно не следует отказываться от способности к наслаждению в пользу способности работать или наоборот. Таким невротическим людям можно было бы адресовать слова героини романа Алисы Люткенс "Я не приеду к ужину": "Если любви нет, работа становится суррогатом, если нет работы, любовь становится опиумом".