Психоанализ и военный невроз

Возвращаюсь к теме общественной практики насилия. Начало здесь: Забытая история. Истерия

Терапия Риверса с точки зрения преследуемой цели – вернуть солдата в строй – оказалась успешной. Сассун вернулся на фронт, хотя его политические убеждения не изменились. Он сделал это из чувства верности товарищам, которые продолжали сражаться, чувства вины за свою персональную безопасность и чувства безнадежности в отношении своих одиночных протестов. Риверс же, со своей стороны, сформулировал два принципа, которые впоследствие были использованы американскими психиатрами во время Второй Мировой войны: во-первых, любой человек, независимо от личных качеств, может испытывать измененные состояния сознания под влиянием страха и во-вторых, этот страх может быть преодолен только чувством солдатской солидарности, которая оказалась сильнее, чем патриотизм, абстрактные принципы или ненависть к врагу.

Сассун выжил в войне и, как всякий выживший, провел остаток жизни в битве с военным неврозом. Он писал и переписывал воспоминания о войне, стараясь сохранить память о погибших, и отстаивал дело пацифизма. Хотя сам он смог избавиться от симптомов нервного расстройства до такой степени, что мог вести продуктивную жизнь, его постоянно преследовали мысли о тех, кому повезло меньше:

С началом Второй Мировой войны задача скорейшего восстановления боеспособности личного состава возникла вновь, а значит, военный невроз и психическая травма опять оказались в центре внимания. Американские психиатры старались выяснить, какие факторы могли служить защитой от острой травмы и способствовать быстрому выздоровлению.

В конце XIX в. исследования истерии базировались на исследовании сексуальной травмы, но в то же время, тогда не существовало даже намека на понимание того, что насилие – домашнее и сексуальное - составляло повседневность жизни женщин. Фрейд случайно увидел эту правду и предпочел спрятаться от нее. Исследования психических расстройств ветеранов войн ХХв. привело, в конце концов, к официальному признанию их травматической природы. И только к концу 70-х годов ХХв. наконец-то был признан тот факт, что пост-травматические расстройства наиболее часто наблюдаются не у ветеранов войн, а у женщин в мирное время.

Героическая эра истерии – с доверием к пациенткам, с длинными личными собеседованиями как источником исследования – вернулась вновь: и эти исследования подтвердили тот факт, который Фрейд сто лет назад объявил фантазиями. Сексуальное насилие в отношении женщин и детей действительно эндемично в нашей культуре – и таковы же были результаты эпидимиологического исследования Дайаны Расселл (D.E.H. Russell- Sexual Exploitation: Rape, Child Sexual Abuse, and Sexual Harrassment, 1984) : одна из каждых четырех женщин была изнасилована, одна из каждых трех подверглась сексуальному насилию в детстве и в подростковом возрасте.

В 80-е годы впервые в истории изнасилование и сексуальное насилие были официально признаны преступлением, а не сексуальным актом. Трудно переоценить значение этой простой формулировки (не случайно за ее принятие пришлось долго бороться) – она напрямую противостояла идее о том, что сексуальное насилие удовлетворяет тайные желания женщин, мнение, распространенное не только в порнографии, но и в академических текстах.

Феминистское движение не только привлекло общественное внимание к проблеме сексуального насилия, но и потребовало действенных мер по защите жертв. Первый центр помощи жертвам сексуального насилия был создан в 1971г. В 1981г в США действовали сотни таких центров – они были организованы вне официальной системы здравоохранения и давали эмоциональную, юридическую и практическую поддержку жертвам. Активисты центров сопровождали женщин в больницы для освидетельствования и в полицию для дачи показаний, чтобы персонал данных учреждений, воспользовавшись эмоционально ранимым состоянием пострадавших, просто-напросто не выгнал бы их взашей. В 1972 было проведено исследование психических последствий изнасилования (оно проводилось на базе службы скорой помощи бостонской городской больницы) – за год туда обратились 92 женщины и 37 детей - жертвы изнасилования. У всех было выявлено общее восприятие изнасилования как реальной угрозы собственной жизни, присутствие страха быть убитыми или искалеченными. Психо-соматические последствия изнасилования: бессонница, приступы паники, тошноты, ночные кошмары и симптомы диссоциации совпадали с симптоматикой пост-травматических расстройств, описанных на примере ветеранов войн.

Сидеть и ждать, пока "они прекратят", конечно же, бессмысленно. Сексуальное насилие и насилие вообще - не надо обольщаться - не запрещено, оно регулируется обществом. А если не запрещено, то разрешено - логика агрессора проста.

Поэтому я считаю очень важным раскрыть тему насилия как общественной практики, а не как художественной самодеятельности отдельных паяцев. .


Истерия? Невроз? Ты трус, или слабак, или вообще симулянт! У настоящего немца ( русского, француза, англичанина) такого не может быть! Так считали во времена Первой мировой войны. Психиатрия как наука только зарождалась — и делала она это довольно медленно.

Истерия? Невроз? Ты трус, или слабак, или вообще симулянт! У настоящего немца ( русского, француза, англичанина) такого не может быть! Так считали во времена Первой мировой войны. Психиатрия как наука только зарождалась — и делала она это довольно медленно.

До науки

У врачей тогда ещё не было средств, чтобы напрямую посмотреть состояние живого мозга ( и до конца XX века не появилось). Относительно связного понимания того, какие вообще бывают психические болезни, что их вызывает и как они протекают, — тоже.

Армии, как правило, были небольшими, а войны короткими, так что материала для статистики не хватало — около трёхсот случаев за всю франко-прусскую войну в прусской армии. Но вскоре подоспело появление первых связных психиатрических теорий, общее улучшение военной статистики — и русско-японская война.

Вы офицер или истеричная барышня?

Офицеры прямо-таки рвались на передовую — ведь это была возможность по-быстрому и без особой опасности отличиться. Но что-то пошло не так. Заболеваемость неврозами и истериями у офицеров оказалась вдвое выше, чем у рядового состава.


Вопрос о контузиях, поднятый ещё во времена ' title=>Пирогова, всё ещё не разрешили, хотя он стоял очень остро. Поражения воздушной волной без видимых ранений стали, с одной стороны, предметом насмешек, а с другой — прекрасным вариантом для симуляции. В том числе для тех, кто захотел убраться с войны по причине нервного расстройства.

Сейчас уже не разобрать, сколько офицеров эвакуировались в тыл с реальным неврозом, а сколько сбежали, плюнув на офицерскую честь.

По окончании войны этот вопрос так и остался висеть в воздухе. Всеобщее внимание сосредоточилось на вопросах военно-полевой хирургии и особенно — санитарной тактики.

Конечно, работы писались, данные обрабатывались — но пока это было лишь строительством фундамента для огромной науки.

Траншеи, ведущие в ад

В Первой мировой войне участвовало огромное количество людей — почти 70 миллионов.


У офицеров он проявлялся чаще в виде неврастении, а у солдат — в виде новой для тогдашней психиатрии болезни — командной истерии. Она отличалась стойким возбуждением и непрерывным выкрикиванием команд. Их никто не слушает? Неважно. Сознание сужено до предела, больной живёт лишь в своём странном и страшном мире. Кроме того, всё это сопровождали параличи, потеря памяти, глухота, немота и нарушения сна.

Лица болезни


Впрочем, подобное состояние, отмечавшееся перед боем, считалось почти нормальным.

Солдат, у которого пулей выбило из рук котелок, не обращая внимания на огонь, бросился к вражеским окопам, закидал их камнями и вернулся назад невредимым. Боги порой хранят безумцев.


Имитация курорта

Специфических лекарств для психических болезней в те времена ещё и в проекте не было — их породила фармакологическая революция 1950‑х.

Донаучные методы — изоляция в деревянных кабинах со служителями, запрещавшими разговоры, или голодные диеты — результата предсказуемо не дали.



К концу Первой мировой сложилось мнение, что военный невроз — проблема нередкая, но, как правило, поддающаяся быстрому и полному излечению. Во фронтовых госпиталях было 80-90% возврата больных в строй — против 20-25% госпиталей глубокого тыла. Правда, получить пенсию по ' title=>нервному заболеванию, привезённому с войны, было сложновато.

Zur psychoanalyse der kriegsneurosen

Аннотация к книге "К психоанализу военных неврозов: Сборник статей"

Сборник статей "К психоанализу военных неврозов" вышел в 1919 году во вновь организованном тогда Международном психоаналитическом издательстве. Это была публикация первой книги, подготовленной во фрейдовском издательстве.
В состав этой книги вошли материалы выступлений Шандора Ференци, Карла Абрахама и Эрнста Зиммеля, представленных в дискуссии на V Международном психоаналитическом конгрессе, состоявшемся в Будапеште 28 и 29 сентября 1918 года. Дискуссия была призвана дать обобщение опыту психотерапевтической помощи во время I Мировой войны. В сборник также помещена статья Эрнеста Джонса, публиковавшаяся ранее, но посвящённая теме военных неврозов. Открывает же сборник предисловие Зигмунда Фрейда, в котором он обозначает перспективность изучения травматических (военных, в частности) неврозов для укрепления психоаналитической теории. С другой стороны, открытия психоанализа дают возможность взглянуть на травматические неврозы с точки зрения их каузальности, т.е. ухватить такие.

Сборник статей "К психоанализу военных неврозов" вышел в 1919 году во вновь организованном тогда Международном психоаналитическом издательстве. Это была публикация первой книги, подготовленной во фрейдовском издательстве.
В состав этой книги вошли материалы выступлений Шандора Ференци, Карла Абрахама и Эрнста Зиммеля, представленных в дискуссии на V Международном психоаналитическом конгрессе, состоявшемся в Будапеште 28 и 29 сентября 1918 года. Дискуссия была призвана дать обобщение опыту психотерапевтической помощи во время I Мировой войны. В сборник также помещена статья Эрнеста Джонса, публиковавшаяся ранее, но посвящённая теме военных неврозов. Открывает же сборник предисловие Зигмунда Фрейда, в котором он обозначает перспективность изучения травматических (военных, в частности) неврозов для укрепления психоаналитической теории. С другой стороны, открытия психоанализа дают возможность взглянуть на травматические неврозы с точки зрения их каузальности, т.е. ухватить такие глубинные причинно-следственные связи, которые позволяют осуществлять эффективную психотерапевтическую работу. Последняя фраза предисловия Фрейда обобщает отношение психоанализа к военным неврозам: "вытеснение, лежащее в основе любого невроза, можно с полным правом обозначить как реакцию на травму, как элементарный травматический невроз". Эта мысль направляет внимание в терапевтической работе с травматическими неврозами на раскрытие механизмов вытеснения, на значение вытесняемого, на возможные регрессивные и реактивные механизмы.
Это небольшое издание представляет несомненный интерес не только как исторический памятник научной мысли, но прежде всего как образец великолепной дискуссионной аргументации, отстаивающий принципы психоаналитической теории и терапии. Так, обзорная статья Ференци показывает, каким образом психиатры самых различных направлений вынуждены констатировать близкие к психоаналитическим открытиям факты из своей практики, поскольку интенсивное наблюдение во время войны за проявлениями травматического невроза заставляет искать нетривиальные причины их возникновения. В содокладах Зиммеля и особенно Абрахама проводится дальнейшая разработка основ психоаналитического понимания специфики военных неврозов.
Оригинальное издание вышло в 1919 году на немецком и в 1921 году на английском языках. Перевод текстов Фрейда, Ференци, Абрахама, Зиммеля сделан с немецкого языка; перевод статьи Джонса, т.к. первоначально она была опубликована на английском, сделан, соответственно, с английского языка.

Психоанализ – инструмент, дающий возможность Я добиваться поступательной победы над Ид.

Обзор психоаналитических теорий дает общее представление о психоанализе как научном знании, но оставляет открытым вопрос о том, в чем заключается работа психоаналитика. Данная глава посвящена обсуждению методических аспектов психоанализа. При описании психоаналитической техники мы опирались прежде всего на труды З. Фрейда, Е. Гловера, О. Фенихеля, Р. Гринсона, Х. Томэ и Х. Кэхеле, О. Кернберга, М. М. Решетникова, А. И. Куликова, а также личный опыт тренингового анализа (обучающего анализа у сертифицированных аналитиков) и собственную многолетнюю практику психоаналитически ориентированной психотерапии.

В связи с существующими различиями в современном психоанализе выделяются два основных варианта – классическая техника и психоаналитическая терапия, – к которым примыкают динамическая психиатрия и психодинамическая психотерапия. В отношениях между отдельными группами отмечаются выраженная фракционность, закрытость вплоть до взаимного неприятия. Аналитики не склонны к открытому обсуждению своей практической деятельности в силу разных причин, в том числе вследствие сугубо конфиденциальных терапевтических отношений с пациентом и сложных контрпереносных (возникающих в ответ на реакции пациента) чувств самого терапевта. И хотя необходимая консолидация психоаналитического сообщества пока еще не достигнута, между перечисленными подходами изначально существует общая рабочая платформа , основные положения которой рассматриваются далее на примере классического психоанализа и психоаналитической терапии .

В процессе накопления клинических данных Фрейд неоднократно вносил изменения в собственный метод лечения неврозов. На самых первых порах он ограничивался использованием общепринятых терапевтических процедур того времени – электростимуляцией, водолечением, массажем и т. д. Не удовлетворенный результатами, в 1887 году Фрейд начал использовать гипноз, обучившись этому у Жана-Мартена Шарко.

В случае Эммы фон Н. (1889 год) Фрейд впервые использовал гипноз с целью достижения катарсиса. Его терапевтический подход состоял в следующем: он гипнотизировал пациентку и приказывал ей рассказать о происхождении каждого из ее симптомов. Он спрашивал, что испугало ее, что вызвало рвоту или опечалило ее, когда происходили те события, и т. д. Пациентка отвечала серией воспоминаний, что часто сопровождалось сильным аффектом. В конце сеанса Фрейд внушал пациентке, чтобы она забыла расстраивающие ее воспоминания.

К 1892 году Фрейд осознал, что его способность гипнотизировать пациентов ограничена. Он вспомнил, как Бернхейм продемонстрировал, что пациентов можно побудить вспомнить забытые события просто путем внушения в бодрствующем состоянии. Фрейд пришел к предположению, что пациенты знают все, что имело для них патогенное значение, и вопрос только в том, чтобы побудить их сообщить это. Он предлагал пациентам лечь, закрыть глаза и сконцентрироваться. Он надавливал на лоб и настойчиво говорил, что воспоминания должны появиться. Элизабет фон Р. (1892 год) была первой пациенткой, которую Фрейд вылечил внушением в бодрствующем состоянии. К 1896 году он совершенно отказался от гипноза в пользу внушения наяву [23, 25, 162].

Процедура свободной ассоциации составляет основное правило психоанализа, которое заключается в том, что пациент должен говорить все, что приходит ему в голову (без стыда, страха негативной оценки или стремления произвести хорошее впечатление). Это единственный метод коммуникации для пациентов в ходе психоаналитического лечения. Со стороны же аналитика наиболее важным инструментом со времен Фрейда и до наших дней продолжает оставаться интерпретация . Эти две технические процедуры – свободные ассоциации и интерпретация – выделяют психоаналитическую терапию на фоне множества иных методов. Другие способы взаимодействия используются как вспомогательные средства, но не являются основными и типичными для классического психоанализа.

Еще более важным психоаналитическим понятием и одновременно терапевтическим фактором является рабочий альянс . Р. Гринсон характеризует рабочий альянс как относительно неневротический, рациональный прямой контакт между пациентом и его аналитиком. Эта разумная часть эмоций пациента, направленных на аналитика, создает рабочий союз, отличный от невроза переноса. Фактическое проявление рабочего альянса состоит в готовности пациента выполнять различные процедуры психотерапии, в способности работать аналитически с теми инсайтами, которые вызваны регрессией или причиняют страдание [23].

Постепенно Фрейд перешел от симптоматической терапии к комплексному анализу невроза. Он более не старался прояснить каждый симптом, а предлагал пациенту самому выбирать тему сессии, начиная терапевтическую работу с очевидных проявлений бессознательного в данный момент. Новый акцент был теперь сделан на том, чтобы бессознательное стало сознательным, на устранении амнезии и восстановлении вытесненных воспоминаний. Сопротивление было соотнесено с теми силами, которые вызывают вытеснение. Гипноза и внушения следует избегать, поскольку последние маскируют сопротивления и мешают выявить психические силы, действующие в пациенте. В случае игнорирования сопротивления можно получить лишь неполную информацию и достичь временного терапевтического успеха. Аналитик должен использовать искусство интерпретации для того, чтобы преодолеть сопротивление и устранить вытеснение.

Фрейд признавал, что при анализе переноса становится возможной перестройка Я. Таким образом, в ходе развития психоаналитического метода отреагирование перестало быть главной задачей терапии и внимание аналитика переместилось на область переноса и сопротивления. Конечной целью психоанализа стало увеличение относительной силы Эго по отношению к Супер-Эго, Ид и внешнему миру [120].

От других методов психотерапии анализ отличается специфическими требованиями и ограничениями. Аналитическая ситуация определяется тем, что терапия происходит в заданных условиях, в определенное время и с определенной частотой (в классическом варианте 4–5 раз в неделю). Такие условия стимулируют аналитический процесс , способствующий возникновению у пациента временной регрессии, при которой пробуждаются прежде бессознательные (вытесненные) воспоминания, запретные детские желания и фантазии.

Проведение терапии в условиях, когда пациент находится в положении лежа и максимально расслаблен, а воздействие внешних раздражителей сведено к минимуму, лучше всего подходит для того, чтобы направить внимание пациента на его внутреннее состояние, на внутреннее пространство его переживания. Располагаясь за пределами поля зрения пациента, терапевт облегчает развитие уже заключенных в нем фантазий переноса, обращенных к личности терапевта, не препятствуя им своим реальным присутствием. Благодаря такому расположению внимание обоих участников аналитического процесса направляется на внутренний мир пациента. Такое расположение также означает исключение невербальной коммуникации (мимики и жестов), что нередко становится предметом критических замечаний оппонентов психоанализа [8].

Наряду с обстановкой для понимания скрытого материала служит заключение терапевтического контракта, состоящее в достижении четкого соглашения относительно реальных условий, в которых проводится лечение. Так, в начале терапии должны быть оговорены предполагаемая длительность лечения, периодичность и продолжительность сеансов, вид финансирования, специальные финансовые вопросы (оплата сессии в случае пропуска встречи без предварительного предупреждения), границы дозволенного и другое.

По мнению Р. Гринсона, техники работы можно разделить на аналитические, неаналитические и антианалитические [23].

В анализе используются четыре основные аналитические процедуры: конфронтация, прояснение, интерпретация и проработка . При этом различные авторы единодушно признают интерпретацию самой важной технической процедурой психоанализа, обеспечивающей достижение главной его цели – повышения способности пациента понимать самого себя.

Конфронтация обычно составляет первый шаг анализа. Конфронтация имеет место всякий раз, когда терапевт помогает пациенту обнаружить какой-либо факт (феномен), который впоследствии должен стать осознанным. Например, терапевт может обратить внимание пациента на избегание им какой-либо темы, или опоздания, или конкретные противоречия в его рассказе, или повторяющиеся события в его жизни. Постепенно пациент перестает отрицать очевидные факты, определяя для себя прежде неосознаваемые конфликтные зоны.

Четвертый шаг при анализировании – проработка . Это та аналитическая работа, которая направлена на углубление понимания и создание условий для реальных изменений. Проработка прежде всего связана с детальным исследованием сопротивлений – того, что препятствует достижению желательных изменений. Она также предполагает углубленное исследование интрапсихического конфликта, тревоги, защит и переносных реакций. Часть работы выполняется пациентом вне сессий. Проработка требует наибольшего времени по сравнению с другими процедурами психоанализа. Инсайт не приводит к моментальным изменениям в поведении. Быстрые изменения обычно непродолжительны. Как правило, требуется много времени, чтобы преодолеть значительные силы, которые сопротивляются изменению, и создать прочные структурные сдвиги. Перечисленные процедуры могут следовать одна за другой в любом порядке в зависимости от особенностей пациента и его способности воспринимать интерпретации.

Антианалитическими процедурами являются те, которые блокируют или уменьшают способности к инсайту и пониманию. В качестве подобных действий можно назвать назначение некоторых медикаментов и интоксикантов, советы, быстрое и легкое утешение, некоторые виды удовлетворения переноса пациента, отвлечение внимания и т. д. [23].

Признавая важность замечаний Фрейда, различные авторы ориентируются на разные критерии завершения лечения. К последним относятся: структурные изменения, возникшие благодаря глубокой проработке бессознательных конфликтов; повышение способности пациента к самоанализу; умение справляться с тревогой; способность понимать себя и достигать необходимых изменений; повышение способности ориентироваться на требования реальности; разрешение невроза переноса [8, 23, 108, 110, 111, 198].

Таким образом, в наиболее общем виде цель психоанализа определяется как повышение сознательного контроля пациента над его собственной психической жизнью. Невроз переноса, возникающий в аналитическом процессе, позволяет аналитику понять, какие установки, чувства, конфликты и компромиссные образования пациента проявляются как остатки вытесненных впечатлений, отношений и травм. Аналитик интерпретирует представленный материал, доводя его тем самым до сознания пациента, вызывая его инсайты. В ходе длительного лечения (от года до пяти – семи лет) выявленная бессознательная продукция подвергается проработке, достигается интеграция прошлого с настоящим, устраняя ограничения (симптомы), вызванные бессознательными конфликтами. Аналитическая ситуация предполагает некую стабильную систему, внутри которой пациент и аналитик взаимно мобилизуют интрапсихические процессы, побуждающие пациента к изменению, по мере того как возникающее в нем напряжение отслеживается и интерпретируется аналитиком.

К основным терапевтическим факторам, обеспечивающим успех терапии, относятся: терапевтические отношения и ограничения, свободные ассоциации и анализ сновидений, интерпретации аналитика и инсайты пациента, анализ переноса и сопротивления, нейтральность терапевта и повышение чувства реальности пациента. Достижение анализируемым все более высокого уровня зрелости Эго посредством формирования невроза переноса и его проработки в аналитической ситуации может рассматриваться как суть анализа.

Часть 1

Часть 2

Ференци Ш. "Тело и подсознание. Снятие запретов с сексуальности". Под ред. П. С. Гуревича. Пер. с нем. Д.Г. Копелянский, Л. Сувойчик. М.: Nota Bene, 2003

9. К психоанализу паралитического нарушения психики.
Вопросы теории
(1922)

Приведенные факты, казалось бы, далекие от нашей темы, помогают понять наше предположение, что, возможно, часть симптомов паралитического нарушения психики представляет собой симптомы церебрального патоневроза, будучи невротической реакцией на повреждение мозга или его функций. Конечно, никто не думает, что можно недооценивать важнейшее значение чисто физических симптомов паралича или пареза в моторной и сенсорной областях, а также что ряд нарушений психических функций является следствием органических процессов. Важно подчеркнуть, что значительной части психических симптомов соответствует овладение массы либидо, мобилизованной церебральным воспалением.

Симптомы обеих предфаз, которые не во всех случаях достигают четко определяемого развития, проявляют себя главным образом в органико-физиологической области, отвлекая реакцию психики от чрезмерных похотливых возбуждений, а удавшуюся эйфорическую сверхкомпенсацию патоневротической ипохондрии сопровождая чувством похоти. Эти две предфазы паралитического актуального психоза необходимо изолировать от психической надстройки, проявляющей себя преимущественно в сфере психики. Паралитический актуальный психоз состоит из симптомов, частично связанных с высвобождением либидо, частично с провоцируемым органикой патоневротическим нарциссическим повышением либидо. Эйфорическое состояние обычно длится недолго. При первых симптомах телесно-психической недостаточности, когда становятся очевидными ослабление способностей, разного рода нарушения организма (заикание, парез сфинктера и пр.), а также упадок интеллектуальной деятельности, резко усиливаются паралитическая меланхолия с бессонницей, склонность к самоубийству, нежелание принимать пищу и потеря веса, отличающиеся от психогенной меланхолии иногда только наличием неизлечимых болезней мозга. (Не вижу оснований для того, чтобы не распространять на паралитическую меланхолию действия впервые разработанной Фрейдом психоаналитической теории, поясняющей механизм психогенной меланхолии.)

Я пришел к выводу, что при паралитической меланхолии речь идет о психозе вследствие непосредственного повреждения Я, симптомами которого являются опечаленность, самоупреки и склонность к самоуничтожению или к уничтожению части самого себя, которая вследствие болезни мозга лишилась прежней способности к действиям, что тяжело потрясло самочувствие и самооценку больного. Паралитический меланхолик скорбит о потере идеального Я, исполненного прежде различными способностями.

Однако уже на раннем этапе можно прийти к некоторым заключениям относительно связи между травмой и видом психотического симптома. Это еще не означает полного определения патолого-анатомического состояния, хотя, несомненно, нам станут понятны временные и топические моменты заболевания. Неожиданная смерть вызывает интенсивную печаль, а разочарование в нарциссически любимом объекте — глубокую меланхолию. Точно так же сильная патоневротическая реакция вызовет в аппарате психики компенсационную деятельность, проявляющуюся в незаметно начинающейся и постепенно прогрессирующей болезни мозга. В последнем случае возможен простой идиотизм, среди причин которого не исключен момент травматизма, ведущий к мобилизации больших количеств нарциссического либидо и возможное провоцирование паралитической меланхолии и маниакальности.

Активность меланхолической реакции на заболевание мозга и ответная маниакальная реакция должны быть, в соответствии с изложенным,


Ученик, последователь и оппонент Зигмунда Фрейда - Шандор Ференци, инициатор Психоаналитического интернационала, автор "теории генитальности", которую специалисты считают блистательной, настаивал на "активном вмешательстве" в психический механизм пациента, запрещая суррогаты невротического сексуального удовлетворения, внимательно относясь к функциям телесности. С особой тщательностью врача-практика он описывает физиологические функции кишечника, мочеиспускательной системы, нервный тик, заикание, эрекцию и другие проявления человеческого организма, отражающиеся в его психике. Книга будет интересна и полезна как специалистам, так и читателям, интересующимся вопросами психоанализа.

Андрей ХАВАНОВ, психиатр, психотерапевт Междисциплинарного центра реабилитации:

— Вообще, неврозами в психиатрии называют целую группу различных заболеваний. Их объединяет то, что, во-первых, они обусловлены (чаще всего) психологическими причинами, а во-вторых, они обратимы. Еще очень важно добавить про эти заболевания следующее: они проявляются очень разной, говоря научным языком, полиморфной симптоматикой.

Болезни в психиатрии условно можно разделить на две большие категории: неврозы и психозы. Граница между ними условна. Объяснить ее можно таким образом: при тяжелых психических расстройствах (психозах) у человека грубо дезорганизуется психика. Он теряет критичность к своему состоянию — не осознает, что с ним что-то не так. Это обычно хорошо заметно окружающим. А он может этого не осознавать. Третий момент: человек теряет способность к произвольной регуляции своего поведения, не может подчинять свое поведение своей воле. Это все характеризует психозы.

А вот про неврозы можно сказать как раз другое: психика человека при подобных расстройствах не грубо нарушена. Он относится к этому критически, страдает от этого, понимая, что с ним что-то не так. И еще один момент: при неврозах человек сохраняет способность к произвольной регуляции своей деятельности. он может подчинять самого себя своей воле. Конечно же, в меньшей степени, чем здоровый человек, но все-таки он может это делать.

Пациент может обратить внимание на то, что он стал плохо спать или просыпаться по ночам. Довольно часто такие люди жалуются на повышенную тревожность. Несмотря на такое разнообразие этих признаков, все-таки невротические расстройства можно разделить на несколько крупных категорий.

Раньше долгое время думалось о том, что неврозы — это исключительно психогенные заболевания. такие заболевания, которые возникают из-за каких-то психологических причин. Чаще всего из-за конфликтов, которые могут быть внешними (например, трудности в рабочем коллективе или постоянные конфликты в семье), либо же они могут быть внутриличностными, с которыми человек живет с детства. В общем, довольно долго считалось, что это единственная причина неврозов. Но на сегодняшний день стало понятно, что любое заболевание, без исключения (и неврозы, в том числе), имеет мультифакториальную природу. Они случаются из-за стечения определенных обстоятельств.

Если опять немножко заглянуть в историю, то неврозы лечились длительное время исключительно психологическими методами. Самый распространенный и, наверное, известный во всем мире способ лечения неврозов — это знаменитый психоанализ Зигмунда Фрейда. Но на сегодняшний день он имеет скорее историческую ценность. Он, безусловно, важен. Он дал пониманию и человеческой души, и расстройств очень многое. Однако сегодня становится ясно, что одними только психологическими средствами невротические нарушения победить довольно сложно. Используется различный широкий спектр психофармакологических препаратов. Используются различные методы психотерапии. На сегодняшний день наиболее доказанными методами являются методы когнитивно-поведенческой психотерапии и всех ее ответвлений.

Читайте также:

Пожалуйста, не занимайтесь самолечением!
При симпотмах заболевания - обратитесь к врачу.