Кто открыл вирус энцефалита

Содержание:

1 Легендарная экспедиция: в поисках невидимого убийцы
2 Разработка вакцин в СССР

↑ Легендарная экспедиция: в поисках невидимого убийцы

С начала 1930-х годов началось активное освоение Дальнего Востока. В приморскую тайгу приехала масса жителей европейской части СССР – пограничники, геологи, рабочие, спецпереселенцы и т.д. И почти сразу приезжие жители столкнулись с неизвестной напастью - весной и ранним летом в некоторых таежных районах Дальнего Востока врачи обнаруживали тяжелые острые заболевания, часто заканчивавшиеся смертью больных, так как поражалась центральная нервная система.

Болезнь развивалась по-разному, но почти всегда с воспалением головного мозга. Треть заболевших быстро умирала (практически независимо от того, чем их лечили и лечили ли вообще). Все указывало на инфекционную природу недуга, но непосредственно от человека к человеку он не передавался. О путях заражения было известно одно: заражаются только те, кто ходит в лес. Этот факт серьезно осложнял освоение Дальнего Востока.

Но ограниченные возможности Панова и его коллег не позволяли провести полный цикл исследований и выделить возбудителя болезни, а также определить способы заражения. Врачи Дальневосточной Пастеровской станции пытались выделить вирус, вводя мышам эмульсию мозга погибших от энцефалита людей, однако эта попытка не увенчалась успехом.
Люди продолжали погибать, и руководство края обратилось в Москву. Здесь необходимо сделать еще одно небольшое отступление.

Дело в том, что вирусология в то время только начала развиваться, было слишком мало специалистов, практически отсутствовали методы диагностики. Лишь в 1934 году была организована Центральная вирусная лабораторию Наркомздрава РСФСР. Лаборатория стала первым самостоятельным вирусологическим учреждением нашей страны, заслуженно вошедшим в историю отечественной науки. Правда, ее работа была не только яркой, но и краткой (1934 – 1937 г.г.), но о причинах этого позднее.

Возглавил лабораторию Лев Александрович Зильбер. Много лет занимаясь микробиологией, он постепенно пришел к изучению вирусов, поскольку и бактерии и вирусы, сосуществуя в высших организмах, должны были, по мнению Льва Александровича, взаимодействовать между собой, причем это взаимодействие могло быть как симбиотическим, так и антагонистическим. Так родилась его концепция вирофории, постулировавшей симбиоз вирусов и микробов. Зильбер подчеркивал, что это явление имеет не только общебиологическое, но и важное практическое значение, так как может серьезно влиять на эпидемиологию некоторых вирусных инфекций. Он считал, что в отдельных случаях вирус проникает в клетки микроорганизмов и в них размножается, поскольку опыты указывали на такую возможность. Эти воззрения Зильбера настолько обогнали свое время, что надолго оказались вне поля зрения современных ему исследователей.

Но вернемся в 1936 год. Центральная вирусная лаборатория успешно работает уже два года. Лаборатория состояла из очень молодых людей, да и их руководителю исполнилось только 40 лет. И именно про них вспомнили в Наркомздраве, когда получили тревожное письмо от властей Дальневосточного края. Вот как сам Лев Александрович впоследствии писал об этом событии: «Когда Наркомздрав того времени формировал экспедицию, он хотел сделать комплексную группу, в которой должно было быть 10 профессоров.

Он взял в экспедицию исключительно молодежь, и сделал это совершенно сознательно. Молодые сотрудники лаборатории имели в глазах Зильбера огромное преимущество — они не были связаны старыми заблуждениями в отношении этого заболевания. Для многих из них эта экспедиция стала

Все три плана были детально разработаны. И с самого начала Зильбер настаивал на параллельном ведении исследовательской работы по всем трем направлениям. Это уменьшало риск увлечься одним (возможно, неверным) путем в ущерб остальным, считал он.

Сначала членов экспедиции разделили на мобильные отряды, направлявшиеся на место возникновения очага инфекции – северный и южный. По мере поступления данных о подозрительных случаях было решено работу экспедиции сосредоточить в поселке Обор, там же развернули лабораторию.

Но уже первые выезды в места очагов заболевания дали полезные результаты. Изучив карты заболевших, хранившиеся в небольшой больнице местного леспромхоза, установили, что энцефалитом болеют преимущественно весной и только люди, работающие в тайге и часто не имеющие никакого контакта между собой. Эти данные никак не увязывались с теорией контактной или капельной инфекции.

В этой же таежной больничке находилась пациентка, которая заболела энцефалитом 4 мая и уже поправлялась. Она была первой больной этого сезона, и установление источника ее заражения могло иметь решающее значение для последующих исследований. Но задача оказалась совсем не простой: женщина оказалась домашней хозяйкой, два года не покидавшей таежного поселка, где жила, и не имела контакта ни с больными, ни с их семьями.

После долгой беседы больная вспомнила, что за пару недель до заболевания собирала в тайге прошлогодние кедровые орехи и, вернувшись домой, обнаружила у себя впившихся клещей. Это был единственный факт, с которым можно было связать ее заболевание и, естественно, он привлек внимание Зильбера.

К сожалению, прежде клещи не попадали в сферу его научных интересов, и знал он про них немного. Пришлось ехать за консультацией во Владивосток. Там он нашел в работе одного ветеринара кривую укуса коров клещами, которая совершенно совпадала с кривой нарастания заболевания у людей, только с опозданием на две недели (Зильбер предположил, что это был инкубационный период).

Разработка первой вакцины состоялась в 1938 году. И тогда тоже не удалось обойтись без жертв. Для работы в тайге организовали эпидемгородок, его сотрудник Гуцевич специально голым сидел на пне, и с него собирали по 200 клещей за день для исследования. Риск был огромный, но для него все обошлось, а вот другой сотрудник – Померанцев - умер через 10 дней после укуса. Погибали исследователи и в московских лабораториях: при изготовлении вакцины в ноябре 1938 г. заразилась клещевым энцефалитом и погибла Надежда Каган. Вскоре заболела и погибла лаборант Наталья Уткина.

Клещевой энцефалит продолжает оставаться опаснейшим заболеванием, которое уносит ежегодно десятки жизней. А исследования вируса и поиск более эффективных вакцин продолжаются по сей день. Но это уже совсем другая тема.

↑ Разработка вакцин в СССР

ПОД БЕЛОЙ МАНТИЕЙ

Часть — 3. Спроси с себя строго

"В 1935 году Смородинцеву была присвоена степень доктора медицинских наук без защиты диссертации; в 1938-м его утвердили в звании профессора.

Молодой учёный продолжал напряжённо трудиться. В некоторых районах нашей страны в лесах встречается клещ — переносчик вирусного энцефалита. Вирусы, размножаясь, проникают с кровью в различные органы, в том числе и в мозг, вызывая у больных тяжкие параличи, а то и смерть.

Страшная болезнь! Нужны были срочные меры. И Анатолий Александрович приготавливает вакцину против этого заболевания, за что в 1941 году ему присуждают Государственную премию СССР.

Работы Смородинцева привлекли внимание медицинской общественности. Вирусологическая лаборатория преобразовывается сначала в отдел, затем, в 1944 году, — в самостоятельный Институт вирусологии. На посту его директора Смородинцев пробыл пять лет.

Вакцина нашла широкое распространение во многих странах. В 50-х годах нас настигла огромная опасность — вспыхнула эпидемия полиомиелита, которая бродила по всему миру. Болезнь для многих оказалась смертельной, а оставшихся в живых парализовала или покалечила. И по сей день есть учреждения, где лечатся жертвы этого злого в прошлом недуга.

В конце 50-х годов А. А. Смородинцев в Ленинграде и М. П. Чумаков в Москве развернули активную работу по профилактике полиомиелита. Только за 1960 и 1961 годы их вакцину получили 77 миллионов детей. И эта массированная атака сразу же приостановила распространение эпидемии.

Болезнь отступила, о ней начинают забывать. А ведь было время — и не столь давнее, — когда полиомиелит зловещим призраком маячил перед всеми людьми на земле.

Руководя отделом вирусологии Института экспериментальной медицины. Анатолий Александрович превратил своё подразделение в крупный научный центр, и вполне закономерно встал вопрос о том, чтобы организовать на его основе Институт гриппа. Смородинцев возглавил это новое учреждение, где с большим размахом развернулись исследования. Результаты не замедлили сказаться. Вскоре врачи получили в своё распоряжение более эффективные препараты для профилактики гриппа; усовершенствовались методы их применения. Американцы, скажем, вводят вакцину с помощью уколов, наши же учёные превратили её в специальный порошок, и каждый может просто вдыхать его через нос. Академик Смородинцев создал к тому же иммунную сыворотку от донора — человека, перенёсшего данную форму гриппа."

"Мне тоже давно был симпатичен Чумаков, нравились его смелые, принципиальные выступления на сессиях академии, которых был виден не только незаурядный ум, но и государственный подход к решению научных проблем. Когда же я узнал, что он, изучая клещевой энцефалит, заразился и чуть не умер, потерял руку и слух на одно ухо, что он, поправившись, не бросил эту опасную стезю, а продолжал борьбу с грозными вирусными заболеваниями, я проникся к нему громадным уважением.

При первой же возможности решил навестить Михаила Петровича, познакомиться с ним поближе. Приехав в Москву, я как-то позвонил Чумакову, и он пригласил к себе.

Михаил Петрович встретил меня в довольно просторной (у него большая семья), но скромно обставленной квартире, провёл в кабинет, где кроме письменного стоял внушительных размеров круглый стол, — очевидно, комната служила и гостиной. У дверей, наблюдая за нами, сидел крупный дог бело-чёрной масти. Михаил Петрович взглянул на него, и тот, поняв мирный характер встречи, удалялся.

В возрасте 28 лет Чумаков в составе экспедиции по изучению клещевого энцефалита выехал в Хабаровский край. Здесь в августе 1937 года, вскрывая трупы умерших, он заразился и тяжело заболел. Последствия — полный паралич правой руки, ограниченные движения левой, потеря слуха с одной стороны и атрофия плечевого пояса. Казалось бы, удар, нанесённый болезнью, совсем выведет из строя учёного, оставит его пассивным инвалидом. Однако не такой это человек. Михаил Петрович вновь принимается за дело.

В 1938 году он попадает к Смородинцеву в отдел вирусологии. Оба наделены недюжинным дарованием, настойчивостью, энтузиазмом. Прекрасный творческий союз! В 1941 году за работу по клещевому энцефалиту Чумакову тоже присуждена Государственная премия СССР.

Вскоре он становится заведующим лабораторией. Его знания и опыт нужны фронту. На ленинградском и волховском направлениях в войсках вспыхивает эпидемия энцефалита. Чумакову с группой учёных удаётся предупредить её распространение.

В 1950 году Михаила Петровича назначают директором Института полиомиелита. В мире одна за другой возникают новые вспышки заболевания, унося множество жизней, превращая миллионы людей в инвалидов. М. П. Чумаков выпускает монографию о полиомиелите. В книге много ценных сведений, изложены методы профилактики и лечения, но проблема ещё далека от разрешения. В 1955 году на земном шаре опять обнаруживаются очаги Инфекции. Институт по изучению полиомиелита преобразовывают в Институт полиомиелита и вирусного энцефалита.

В то же время, как известно, А. А. Смородинцев и М. П. Чумаков создают вакцину против полиомиелита. И можно смело сказать: трудами двух наших соотечественников эта коварная болезнь была побеждена.

Михаил Петрович Чумаков и Анатолий Александрович Смородинцев за изготовление вакцины и внедрение её в практику были удостоены Ленинской премии."

Гипотезы и исследования: дальневосточные экспедиции

Но надо сказать, что этот показатель снижается, и сейчас на Дальнем Востоке держится на уровне до 7-8%. Считается, что именно оттуда и распространился зараженный клещ по остальным регионам.

Первое клиническое описание и классификация заболевания как энцефалита было дано в 1935 году врачом-невропатологом А. Г. Пановым, отнесшим, правда, тогда эту болезнь к японскому энцефалиту.

Поэтому в мае 1937 года на Дальний Восток с этой же целью отправилась группа ученых во главе с профессором Л. А. Зильбером, как раз недавно основавшим в Москве вирусологическую лабораторию (в то время вирусология еще не была достаточно развита). В экспедицию были взяты обезьяны и мыши для проведения исследований и опытов.

План работы группы был задан самим Зильбером. Медики пытались выяснить:

действительно ли это японский энцефалит;
это другой энцефалит;
или это вообще другое заболевание.

Именно эта экспедиция опровергла предыдущие теории, выдвинутые при ранее проведенных исследованиях местных врачей:

энцефалит не имеет только летней сезонности (болезнь начинает проявляться с мая);
заболевание не передается воздушно-капельным путем (заболевали люди, не пребывавшие в контакте с уже заразившимися);
комары не передают эту форму энцефалита (в мае этих насекомых еще нет, а случаи заражения – есть).

Путем введения мозга, ликвора и крови заразившихся и умерших от этой болезни мышам и обезьянам, были выявлены истинные симптомы энцефалита. Также Зильберу удалось установить связь между возникновением заболевания и укусами клещей, предшествовавших первым симптомам. Именно это наблюдение позволило впоследствии сделать вывод, что членистоногие (в частности – иксодовые клещи) имеют непосредственное отношение к заражению энцефалитом.

Экспедиция проводилась в настоящих природных условиях, зачастую ученым приходилось подвергать себя риску быть укушенными зараженным клещом. Часто из-за погодных условий приходилось спасать снаряжение и оборудование. В результате энцефалитом заболели 3 члена группы: Е.Ф. Гневашева, В.Д. Соловьев, М. П. Чумаков.

В августе 1937 года 3-месячная экспедиция завершилась. За время пребывания в тайге и изучения болезни были сделаны следующие выводы:

выявлено происхождение болезни;
выделены 29 штаммов возбудителя энцефалита;
установлена роль клещей в заражении;
дано клиническое описание болезни;
доказана эффективность иммунной сыворотки;
заболевание, наконец, получило свое официальное название: эпидемический энцефалит или клещевой энцефалит.

В 1938 году была проведена вторая экспедиция, уже под руководством академика Е. Н. Павловского. Наблюдения этой группы лишь подтвердили исследования экспедиции Зильбера. В это же время в Москве уже активно велись разработки вакцины против клещевого энцефалита.

В этой экспедиции заболели и умерли двое ученых: Н. Я. Уткина и Н. В. Каган.

1939 год стал годом третьей экспедиции на Дальний Восток, но уже с целью испытания созданных вакцин, которые изготавливались до этого из мозга зараженных и умерших людей или мышей. И только в 1939 году, путем искусственной иммунизации убитого вируса был достигнут окончательный успех.

Конспирологические теории: клещи – оружие?

Так откуда взялся энцефалит еще до многократных выездных исследований? Упомянутая выше теория о том, что зараженных вирусом клещей, распространили по Дальнему Востоку как бактериологическое оружие японцы, выдвигалась, в основном, гэбистами того времени. Именно они были уверены, что виноваты исключительно вражески настроенные против России японцы, которые сами почему-то не болели энцефалитом (или уже знали, как его лечить).

Уже в ХХI веке (2012 год) ученые снова всерьез задумались о происхождении энцефалита и его распространении. Одни считали, что исходный очаг – Дальний Восток, и уже оттуда заболевание постепенно распространялось в сторону Евразии.

Другие же считали, что распространение наоборот шло с Запада на Восток.

Третьи придерживались нейтральной версии: родина энцефалитных клещей – Сибирь, а распространение двигалось в обе стороны от нее.

Доминирующей теорией является представление о том, что основной очаг болезни находился на Дальнем Востоке и оттуда распространился на другие регионы.

Доводы в пользу теории возникновения энцефалита на Дальнем Востоке

В основном эти выводы базируются на результатах, полученных экспедицией Зильбера.

Именно эти представления до сих пор считаются наиболее достоверными.

В мае 1937 г из Москвы на Дальний Восток срочно отправили экспедицию. Цель - ликвидировать эпидемию загадочного недуга, от которого люди часто умирали или становились паралитиками.

С БОЛЕЗНЬЮ БОРОЛИСЬ МАРГАНЦОВКОЙ

5 мая 1937 г. он получил в столице мандат № 1-17 начальника экспедиции особого назначения Наркомздрава СССР с просьбой ко всем организациям и учреждениям оказывать профессору всякое содействие в выполнении возложенных на него задач. А уже через две недели развернул исследовательские работы в глухой дальневосточной тайге.

В той же больничке 19 мая профессор встретился с первой жертвой сезона, слегшей 4 мая. Домохозяйка два года никуда не выезжала из родного таежного поселка, не общалась с другими больными, их семьями. Никаких комаров в районе в это время еще не было. Тупик!

На свободу ученый вышел досрочно после письма Сталину.

Но Зильбер вцепился в домохозяйку, как клещ! После долгих подробных расспросов москвича та вспомнила, что за две недели до болезни собирала в тайге прошлогодние кедровые орехи. А вернувшись домой, нашла на теле впившихся клещей.

Зильбера озарило: клещи – вот источник заразы! Про этих кровососов ученый ничего не знал. Тут же вылетел во Владивосток . В работе одного ветеринара нашел график укуса коров клещами. Он полностью совпадал с графиком роста заболевания у людей, но с опозданием на две недели. Ясно, это был инкубационный период развития болезни в человеке.

Сам же профессор поспешил к маршалу Блюхеру. Доложил о клещах. Уже 10 июня на специально созванном совещании местных органов здравоохранения профессор предложил в корне изменить все мероприятия по борьбе с загадочным заболеванием, сосредоточив внимание на противоклещевой профилактике. До того солдаты и командиры Дальневосточной армии защищались от неведомой таежной болезни… марганцовкой. Регулярно полоскали ею рот. Совершенно напрасно.

Меры, предложенные Зильбером, остановили эпидемию на Дальнем Востоке.

Военные врачи подчинились приказу Блюхера. Хотя Зильберу не верили, уповая на марганцовку. Ведь клещи были лишь его версией. Требовались доказательства. И Лев Александрович получил их. В невиданные в мировой вирусологии сроки, всего за два месяца, экспедиция обнаружила не известную ранее форму энцефалита, 29 штаммов возбудителя, переносчика вируса – иксодных дальневосточных клещей, изучила эпидемиологию, клинику заболевания.

Увы, грандиозный успех был омрачен трагедией. Один сотрудник погиб от энцефалита, другой ослеп. Третьему заболевшему, Михаилу Чумакову , успели ввести сыворотку крови выздоровевшего лесоруба. Он продолжил работу, пусть и оглохший, с парализованной правой рукой (позже Чумаков станет академиком, создаст Институт полиомиелита и вирусных энцефалитов , носящий ныне его имя. )

Действительно, поиск загадочного вируса шел не в стерильных лабораториях, а в суровых таежных условиях. Однажды даже пришлось вплавь спасать в наводнение клетки с зараженными животными.

Эти люди совершили подвиг! «Их работа, - писал позже профессор –иммунолог Г. И. Абелев, - создала советскую медицинскую вирусологию, она остается классическим исследованием в этой области."

20 августа 1937 года на совещании в Москве Зильбер предложил назвать открытую экспедицией болезнь весенне-летним клещевым энцефалитом.

А в ноябре 37-го профессора и двух его сотрудников арестовали чекисты.

В Москве повторилась дикая бакинская история 1930 г.

"ДИВЕРСАНТЫ ВСКРЫВАЮТ МОГИЛЫ!"

Устроив поголовный карантин, спецобработку, Лев Александрович за две недели ликвидировал в районе страшную эпидемию. И сам слег с высокой температурой. Сотруднице передал пакетик с морфием: « Накормите меня им, если это действительно чума. Здесь более пяти смертельных доз. Вполне достаточно, чтобы умереть без мучений". К счастью, он подхватил туляремию. Выкарабкался. Заодно доказал - диверсанты ни при чем. В старых медицинских журналах нашел сведения, что чума уже была когда-то в окрестностях города Гадрута. "Спящий проснулся."

А как же обезглавленные трупы? Местный учитель, немного говоривший по-русски, раскрыл ему тайну. В их краях было поверье: если начинают умирать семьями, значит, первый усопший жив, он и тащит к себе родных. Надо привести на его могилу коня, дать овса. Если конь будет есть овес ( а какой же конь откажется?!) – мертвец жив. Нужно отрезать ему голову, а сердце и печень дать родственникам.

В Баку Зильбер вернулся победителем. Его представили к ордену Трудового Красного знамени.

ОТБИЛИ ПОЧКИ И СЛОМАЛИ РЕБРА

Теперь же, в 37-м, профессора обвинили в распространении на Дальнем Востоке японского энцефалита и замысле устроить подобную эпидемию в Москве. Вениамин Каверин пишет, что донос сочинил прямой начальник Зильбера, директор Института микробиологии АН СССР Музыченко . То ли мстил за нежелание ученого взять в экспедицию профессоров, то ли завидовал успеху. Со штаммами вируса, привезенного Львом Александровичем, работать отказался.

Заступника Горького уже не было в живых. На этот раз профессор провел в НКВД полтора года. Ни в чем не сознался, никого не оклеветал. Короче, не сдавался. Дальневосточные экспедиции медиков 1938-39 гг. полностью подтвердили правоту Зильбера по поводу клещевого энцефалита. По его наработкам была создана профилактическая вакцина. Не сиди профессор на Лубянке, спасительное лекарство появилось бы раньше. Группа ученых из новых экспедиций получила за клещей Сталинскую премию. Но первооткрывателя вируса в списке лауреатов не было. Враг народа!

БЫВШАЯ ЖЕНА ЛЮБИЛА ВСЮ ЖИЗНЬ

Как-то начальник следственной части объявил Зильберу, что на ходатайство наркома здравоохранения СССР о пересмотре его дела отвечено отказом. Дескать, сидеть тебе от звонка до звонка.

Академик Ермольева была создателем советского пенициллина. В 1943-м получила Сталинскую премию и передала на строительство истребителя, носившего ее имя. В марте 1944 г, когда официально признали роль ее лекарств в спасении тысяч и тысяч раненых бойцов, она организовала письмо Сталину в защиту Зильбера. Вместе с ней его подписали главный хирург Красной армии Николай Бурденко , другие видные академики, сталинский лауреат Каверин. Неизвестно, прочитал ли письмо сам вождь или на Лубянке испугались столь серьезной защиты, но в ту же ночь профессора спешно освободили без документов и привезли к бывшей жене. Документы доставили через три дня.

После лагерей профессор стал академиком, получил Госпремию, орден Ленина, Трудового Красного Знамени. Фото: Олег Кузьмин/TASS

Академик Зинаида Ермольева умерла в 1974 г. Одинокой.

Новосибирские ученые открыли “новый” вариант вируса клещевого энцефалита. И, по мнению биологов, он – древнейший среди известных штаммов этого вируса. Стоит ли человечеству бояться “нового” варианта? Региональный корреспондент “Вестей FM” Оксана Избышева спросила об этом одного из ученых, открывших штамм.

Существует 3 подтипа вируса клещевого энцефалита: дальневосточный, европейский и сибирский. Последний и открыли ученые. И как говорит один из них, кандидат биологических наук Сергей Ткачев, именно сибирский подтип – самый распространенный в России. Однако вакцина, которой сейчас пользуются врачи, разработана на основе дальневосточного и европейского подтипов.

ТКАЧЕВ: Она создана на основе того штамма, который был открыт еще в 1937 году, и фактически ее сейчас пытаются сделать более “очищенной”, более эффективной, но по факту остался тот же самый штамм, который был открыт давно. Но в целом выглядит так, что эти вакцины способны защищать от субтипов вируса.

Клещевой энцефалит – одно из самых опасных заболеваний. Вирус поражает головной мозг, вызывая необратимые неврологические изменения. Может и убить. Только в Новосибирской области в 2016 от клещевого энцефалита умерли 3 человека. В прошлом году смертей не зарегистрировано, но количество как покусанных, так и заболевших растет: если в 2016 к врачам обратились 15 000 сибиряков, то в 2017 – уже 22 000. Если 2 года назад диагноз “энцефалит” подтвердился у 87 человек, то в прошлом году – уже у 135.

Санитарные врачи могут предложить только одну меру борьбы – обработку парков и скверов – клещи, как известно, живут в траве и на кустарниках. Но, по словам кандидата биологических наук Сергея Ткачева, это малоэффективно. В следующем сезоне на зачищенной территории появится еще больше клещей. Теоретически можно избавить человечество от клещевого энцефалита. Были когда-то такие проекты. К счастью, как говорит кандидат биологических наук Сергей Ткачев, люди вовремя одумались. Клещи – всего лишь переносчики вируса, а носителями являются мелкие млекопитающие.

ТКАЧЕВ: Таким образом, чтобы изничтожить вирус клещевого энцефалита, нужно уничтожить и клещей, и этих всех мелких млекопитающих, и это будет иметь просто катастрофические последствия для экологии. Человеку очень не повезло оказаться той тупиковой ветвью, у которой вирус вызывает заболевание, потому что в природе млекопитающие данным видом не болеют, то есть они являются носителями, но им не заболевают.

Защитят ли вакцины, которыми сейчас прививают детей и взрослых, от нового варианта вируса – на этот вопрос младший сотрудник Института химической биологии и фундаментальной медицины Сибирского отделения РАН Сергей Ткачев отвечает с осторожностью.

ТКАЧЕВ: Учитывая, что его геном отличается от тех, которые мы исследовали ранее, может вполне оказаться, что современные системы варианты вируса могут и не выявить.

На данный момент “обской” вариант вируса клещевого энцефалита обнаружен на территории Новосибирской и Кемеровской областей. Ученые говорят, что он – самый древний из известных – эволюционирует 1500 лет. Биологи считают его слабопатогенным, по крайней мере опыты на мышах показали, что “новый” вирус обладает слабой способностью проникать в мозг. Впрочем, воздействие на человека пока не изучено. Поэтому ученым предстоит детально обследовать “новый” вариант вируса клещевого энцефалита.

Атака клещей на Красноярск: количество паразитов превысило норму в 400 раз

В Красноярске могут ввести режим ЧС из-за нашествия клещей. Пик активности членистоногих еще не пройден, а с жалобами на паразитов к медикам уже обратились 3 000 человек. В прошлом году в это время было вдвое меньше пострадавших.

Иммуноглобулин в дефиците: в Новосибирске ребёнку сделали укол от укуса клеща только после скандала

В Новосибирске испытывают проблемы с иммуноглобулином. Там ребенку потребовалась срочная вакцинация после укуса клеща, а врачи отказались. Причина – дефицит этого препарата в регионе. В итоге только после скандала прививку сделали только в детской инфекционной больнице. Что происходит с иммуноглобулином в Сибири?

В Сибири появились клещи-гибриды. Об опасной находке сообщили ученые. По их словам, паразитов можно назвать настоящими “универсальными солдатами”: они могут переносить множество заболеваний и отличаются живучестью.

Привиться не поздно: в Роспотребнадзоре посоветовали сделать вакцинироваться от энцефалита. Из-за аномально теплой зимы клещи проснулись раньше обычного: опасный период вместо 6 месяцев в этом году может растянуться на 8. Укус может обойтись без последствий. А может стать смертельным – членистоногие переносят такие опасные заболевания, как энцефалит и боррелиоз.

Сезон активности клещей в этом году может продлиться 8 месяцев вместо обычных 6. И всё из-за аномально теплой зимы. В центре эпидемиологии Роспотребнадзора рассказали, что погода сдвинула опасный сезон на более ранний срок. Почему же клещам не спится? С комментариями для "Вестей FM" - заведующий лабораторией защиты леса от инвазивных и карантинных организмов Всероссийского научно-исследовательского института лесоводства и механизации лесного хозяйства Юрий Гниненко.

Читайте также: