План у тебя нет сердца и нервов на войне они не нужны

Автор этого материала Иван Иванович РОГИНЦЕВ, ветеран Великой Отечественной войны, фронтовик-артиллерист.

С боями он прошел от Ленинграда до Берлина, об этом его книга.

"Меня часто приглашают в детский дом-школу № 95. Недавно, проходя по школьному двору, обратил внимание на березки , которые мы, ветераны войны Заводского района, лет 10 - 15 тому назад высаживали. Деревца подросли, стали стройными. Стоят бодро, как солдаты на параде. Начал искать свою березку, которую посадил маленькой, хилой веточкой.

Вспомнил, что первую по счету посадил Михаил Миронов, начальник цеха благоустройства Западно-Сибирского металлургического завода, моя была вторая. Михаил Трофимович уже ушел на вечный покой. Жалко: ведь мы с ним вместе прорывали блокаду Ленинграда, а в мирное время отдали много сил на становление ЗСМК. Подошел я к своей березке, обнял, прижался щекой к ее белоснежной коре и сразу почувствовал теплоту, исходящую от этого чудо-дерева. Сразу вспомнилась та встреча с фронтовиками, когда сажали веточки берез. Многих из ветеранов уже нет, а березы стоят, как память о них.

И вот я, после окончания войны, через 27 лет, в июле 1972 года снова оказался в Берлине. В первую очередь побывал в районе Силезского вокзала, где мы давали последний залп из ракетных установок “Андрюша”. Потом прошел по Фридрих-штрассе, по Унтер-дер-Линден (известный бульвар под липами) до Бранденбургских ворот и до Рейхстага. Следов от прошедшей войны не осталось. И трудно было поверить, что когда-то здесь были руины, груды камней и пепел. Теперь среди идеальной чистоты буйно зеленели деревья и стояли как будто вновь построенные здания без единого следа осколков.

Безмолвие, поникшие березы, бронзовая статуя солдата. невольно вызвали слезы. Плакали и березы, капли дрожали на листьях то ли от утренней росы, то ли от прошедшего ночью дождя. У могил-саркофагов незримо возникли образы друзей-фронтовиков, которые штурмовали Берлин, иные из них, пройдя всю войну сложили головы на немецкой земле, не дожив несколько дней до Победы. Вспомнился Лешка Шигелев, начальник разведки нашего дивизиона, весельчак и юморист, любимец всех офицеров. Сам не унывал никогда и другим не давал. Погиб здесь, в городе. Мы несколько дней искали его. Не нашли. Теперь он покоится в одной из этих могил среди тысячи воинов, собранных на улицах и площадях Берлина похоронной командой.

Дойдя до величественной скульптуры воина-освободителя с ребенком на руках, немецкой девочкой, доверчиво прижавшейся к русскому солдату, вспомнил картины блокадного Ленинграда и что там натворили фашисты. Как они, взяв город в кольцо, бомбили его, убивали невинных детей и взрослых, а главное - морили голодом. Я все это видел своими глазами, как свозили на Пискаревское кладбище горы трупов, умерших горожан.

Когда я смотрел на березы в Берлине, вспоминал павших на войне товарищей-фронтовиков, когда смотрю на березы в своем родном Новокузнецке, вспоминаю ветеранов, посадивших их. Они прошли войну, ударно трудились в мирное время, большинство ушли навсегда. Остались как память березы".

Мой отец прошёл всю войну. Родился он в деревне Низкие Суражского района Витебской области, там и жил с родителями. Незадолго до начала войны женился. Его первую жену звали Натальей. Когда началась война сразу ушёл на фронт. Было ему тогда 23 года.

О войне он рассказывал мало. Но я знала, что был он артиллеристом на сорокопятках. Был изранен, контужен, имел много наград. Я гордилась им. Человек он был жизнерадостный. Хорошо пел, плясун был. Очень любил семью. Но иногда на него накатывало, как говорила мама. Тогда он под вечер брал чекушку, садился за стол, заводил пластинку.

А папа слушал, выпивал стопку, молчал.

Из родных у отца была только сестра. Родителей у папы не было. Мне сказали,что погибли во время войны. Как погибли мне не говорили, да я и не спрашивала. Нет дедушек и бабушек, ну и нет. Сестра папина жила в деревне тоже на Витебщине. Жила она со свекровью и сыном. Муж её погиб на фронте. Вдове с ребёнком на руках в деревне особенно тяжело. Поэтому каждое лето мы ездили туда. Папа очень любил и жалел сестру. Сена накосит, дров на зиму заготовит. Старался мужскую работу переделать. Вообще, такого бережного отношения друг к другу между братом и сестрой я больше не встречала. Только позже поняла, что было причиной такого отношения — они горе повидали.

Когда мне было 12 лет, мы с отцом в деревню к моей тётке поехали только вдвоём. Мой брат закончил школу, поступал в институт и мама осталась с ним . Нам и без них было хорошо. На речку ходили, орехи в тот год уродились. Как-то отец предложил мне пойти в поход. Далеко, за речку. .Я, конечно, с радостью согласилась, и следующим утром, только солнышко встало, мы отправились.

Посидели и пошли обратно. Мне было тревожно, хотела папу спросить, а как тут всё было, но не знала, как к этому подступиться, не находила нужных слов. Потому просто шла и молчала. Так мы и вернулись. Помню этот день, как сейчас.

А следующей весной папа умер. Было ему 50 лет.

-С Петей мы погодки были. Я старшая. Мать Петю родила и через день умерла от кровотечения. Батя наш остался с мной и новорожденным на руках. Куда мужику деваться? Женился вскоре. Взял за себя бездетную перестарку. Так что росли мы с мачехой. Но мачехой она нам не была. Была мамкой родной. Что повезло, то повезло. Только добрым словом помянуть её могу. Не то что не обижала, а любила и жалела, как родных. Жили мы добротно, голодными не были. Я до войны замуж вышла за реку за моего с этой деревни. Пожить только замужем мало довелось. Война началась, моего на фронт забрали, а я осталась с грудным ребёнком на руках . Папка твой тоже перед войной женился. Красивая Наташка была, работящая. Пожили они вместе меньше, чем я со своим. Ребёнка даже нажить не успели. Может и к лучшему, а то приняло бы дитя смерть лютую. Мужики на фронт, а мы остались. Немец пришёл. Были и такие, кто хлебом -солью его встречал. Ванька Макеенко, знаешь же его, который на отшибе живёт и вечно злыднем смотрит, тот полицаем был. Отсидел своё, на Таньке - хромоножке женился, а больше никто бы за него и зайшёл … Живёт. Меня в концлагерь в Витебск забрали. Хорошо, что свекровь ребёнка спрятала. Одна была. А двоюродную сестру с двумя дочками забрали. Она умерла там. Девочки выжили. Вывезли их потом в Германию. После войны Петя нашёл их. К себе взял, на ноги поставил. Да ты их знаешь. Это ж Таня и Валя. Не знала про их судьбу? Не говорили? А кому охота вспоминать? Надо жить. Меня свекровь из концлагеря вызволила. На свинью выменяла. Зимой забила свинью, на санки её и до Витебска сорок килОметров шла. Как она договорилась с немцами, почему они меня отдали ей? Да я уже чуть жива была. Может решили,что всё равно помру скоро, а тут всё таки целая свинья. Идти я уже не могла. Так меня свекровь на саночках обратно сорок километров и тащила. Вылечила, выходила. Вот всю жизнь с ней и живём душа в душу. В 42-ом от людей узнала, что с моей родной деревней стало. На рассвете на мотоциклах немцы в деревню приехали. Согнали всех в сарай и сожгли. Потом и все дома сожгли. Деревня-то теперь заново отстроилась, только чуть поодаль. Кому захочется на пепелище строиться? Люди из деревень,что рядом, говорили, что запах мяса горелого долго стоял. Вернулся твой папка с войны, а ни жены, ни батьки с мамкой, ни деревни. Так мы с ним и остались только вдвоём. Жить здесь тягостно ему было. Уехал в город. Там мамку твою, тоже вдовую, встретил. Поженились. Иди за кружкой своей синенькой. Корову доить пОйдем. Сразу тебе парного молочка налью.

А спустя время стал меня мучить один и тот же сон. Всё мне снилось, что в живу в той деревне в тот страшный день. И я хочу спастись. То через окно вылезаю в сторону огородов, прячусь в борозде среди картошки, но меня находят немцы и волокут в горящий сарай. Я кричу и просыпаюсь. То я во сне прячусь в подполе, но дом поджигают, и я начинаю задыхаться. Вроде бы и не думаю постоянно об этом, живу своей молодой жизнью, учусь, на танцульки бегаю, а вот возьмёт и приснится.

Юдин Спиридон Петрович- это мой дедушка.

Особенно в этих материалах ужасают документы с немецкой стороны. Их приказы и донесения о проведённых акциях. Не забывали и о трофеях. С немецкой педантичностью заносили в донесения сколько добра осталось от замученных людей. Например: 1 лошадь, 15 коров, 3 велосипеда, 10 мешков зерна.

Это наша победа. Победа нашего народа, победа нашей страны, победа наших родных, с которыми мы связаны кровью, болью потерь и памятью.

Якубовский Иван Игнатьевич

Якубовский Иван Игнатьевич

<1>Так обозначены ссылки на примечания. Примечания в конце текста книги.

Аннотация издательства: Воспоминания Маршала Советского Союза Ивана Игнатьевича Якубовского являются весомым вкладом в дальнейшую разработку истории Великой Отечественной войны. Особую ценность представляют те разделы книги, где автор исследует новые архивные материалы, на основе их и своих личных воспоминаний анализирует ход боевых действий, знакомит читателей с новыми именами и бессмертными подвигами советских воинов. Прославленный танкист, дважды Герой Советского Союза И.И. Якубовский тепло рассказывает о своих боевых друзьях - солдатах, офицерах и генералах. Книга насыщена интересными боевыми эпизодами, раскрывающими массовый героизм советских людей. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

С о д е р ж а н и е

Пролог. Занялось пламя

Глава первая. Вставай, страна огромная!

Боевое крещение под Сталинградом

Глава вторая. От Курска к Днепру

На новое, решающее направление

Глава третья. Освобождение Киева

В строгом секрете

Герои Киева и Фастова

Глава четвертая. Снова на Житомир

Взвились сигнальные ракеты

В сражение включились все

Алые стяги над городами

Последние дни операции

Глава пятая. От Полесья до Днестра

В треугольнике Луцк, Шепетовка, Ровно

На винницком направлении

Перед весенним наступлением

Брешь в обороне

Глава шестая. К Висле

Готовится Львовско-Сандомирская 427

Вбит прочный клин

Эпилог. За освобождение Европы

Боевым соратникам, живым и павшим, посвящаю.

Не стирается в памяти народной, не меркнет в наших сердцах беспримерная эпопея Великой Отечественной войны. В ходе ее мир увидел несгибаемую стойкость и бесстрашие советских людей, их высокое душевное благородство и беззаветную преданность Родине. Обращая свой взор к тому суровому времени, пристально вглядываясь в грозные исторические события и в ход ожесточенной, бескомпромиссной вооруженной борьбы двух противоположных классовых миров, мы еще и еще раз убеждаемся в том, что именно крепость и могущество советского государственного и общественного строя дали нашему народу непреоборимые силы для разгрома фашистской Германии и ее союзников. И вовсе не случайным, как это ныне хотят представить буржуазные фальсификаторы, а закономерным явлением стала наша победа в минувшей войне. Она была обусловлена постоянно действующими факторами, и прежде всего социалистической экономикой, социально-политическим и идейным единством советского общества, социалистическим патриотизмом и пролетарским интернационализмом, дружбой народов, постоянным руководством Коммунистической партии всем делом обороны страны.

Победа над ударными силами мирового империализма явилась воплощением в жизнь партией ленинского учения о защите социалистического Отечества. Она объективно подготавливалась всем ходом социалистического строительства в СССР в предвоенные годы. Ее фундамент закладывался в первые две с половиной пятилетки, когда были осуществлены индустриализация страны, коллективизация сельского хозяйства, культурная революция, утвердилось социалистическое братство народов Советского Союза, В результате создания мощной производственно-экономической базы, социальных преобразований, усиления и технического перевооружения Красной Армии и Военно-Морского Флота наше государство стало располагать необходимым оборонным потенциалом для отражения фашистской агрессии.

Людям моего поколения пришлось пережить горячее, полное лишений и энтузиазма время, когда страна от разрухи и отсталости поднималась к расцвету и прогрессу. Мы были участниками или свидетелями становления и развития наших доблестных Вооруженных Сил, в рядах которых автор прослужил уже более сорока лет. В лихую годину миллионы советских людей вступили в тяжелую, кровопролитную борьбу с сильным врагом. Нелегкая им выпала доля: многим пришлось испытать горечь временных военных неудач. Только никто из нас, принявших на себя первые удары врага, даже в самую тяжелую пору не терял веры в победу нашего правого дела. Хотя именно в то время многим на Западе казалось, что на свете нет такой силы, которая была бы способна сокрушить гитлеровские вооруженные орды, грозившие поработить весь мир. Но уже первые месяцы боевых действий на советско-германском фронте показали, что такая сила есть - это советский народ и его героическая Красная Армия, которые сыграли главную роль в деле разгрома фашистской Германии и милитаристской Японии.

В первой главе книги "Земля в огне", охватывающей период с начала Великой Отечественной войны до зимы 1943 года, дана сжатая характеристика главных событий на всем фронте вооруженной борьбы. Детально показаны те из них, в которых автору пришлось принимать непосредственное участие. К таким событиям относятся прежде всего действия советских войск на минском и могилевском направлениях, в Московской и Сталинградской битвах.

Многие страницы книги посвящены танковым войскам. И это не случайно. Мой первый и последний день войны, а также многие предвоенные и послевоенные годы были связаны с этими войсками. В ходе войны мне пришлось командовать танковым батальоном, полком, бригадой, быть первым заместителем командира танкового корпуса. Однако многие мои воспоминания - это не только благодарная дань памяти о тех частях и соединениях, с которыми прошел огненные версты, но и гордость за все танковые войска, ставшие в минувшую войну основной ударной силой Сухопутных войск наших Вооруженных Сил.

Советские танки всегда находились на направлениях главных ударов, на острие наступающих войск, всегда были первыми вестниками свободы на отвоеванной у фашистов земле. Своим беспримерным мужеством советские танкисты, как и воины других родов войск, снискали себе бессмертную славу.

В послевоенные годы одним из самых популярных памятников погибшим героям стала тридцатьчетверка. Установленный на гранитном или бетонном постаменте советский танк можно увидеть в Борисове, Волгограде и Калаче, под Прохоровкой, в Белгороде и Курске, в Житомире, Минске и Львове, возле немецкого городка Барута и в Праге, во многих других советских и зарубежных городах и селениях.

Уделяя в книге значительное внимание танковым войскам, автор вместе с тем считал необходимым показать и другие рода войск, взаимными усилиями которых добывалась победа на поле боя. При этом автор имел в виду, что такому всестороннему и широкому охвату событий в значительной мере способствует специфика боевой деятельности танкового командира. В сорок первом, сорок втором и начале сорок третьего года мне, например, пришлось воевать на различных операционных направлениях, в составе разных фронтов и армий, встречаться со многими командующими, командирами и политработниками. В результате сама жизнь сделала меня причастным ко многим важным событиям, которые я стремился показать не только на материале воспоминаний об одной части или соединении, а в более крупном плане, в их взаимной связи и, там, где это необходимо, оценить их с позиций сегодняшнего дня.

Такой подход к изложению материала сохранен на протяжении всей книги. Более того, с весны и лета 1943 года, когда руководимое мною танковое соединение вошло в состав 3-й гвардейской танковой армии, значительно расширилось поле зрения. С Курской битвы и до конца войны вся моя боевая деятельность протекала в таком подвижном оперативном объединении, которое являлось мощным средством развития наступления в руках Ставки и командования фронта, что позволяло мне быть участником и свидетелем крупных событий. Этому способствовало и то, что с осени 1943 года, то есть с битвы за Днепр, и вплоть до участия в завершающих операциях войны наша танковая армия была постоянно "прописана" в 1-м Украинском фронте, войска которого для танкистов П. С. Рыбалко стали родной семьей. В составе фронта не было ни одной общевойсковой армии, не говоря уже про авиационные и некоторые артиллерийские соединения, с которыми бы не пришлось вместе воевать танковой армии или отдельным ее соединениям. Чтобы быть постоянно готовым к действиям на любом направлении, нам, танковым командирам, приходилось, как правило, следить за обстановкой в полосе всего фронта. И вполне естественно, что многие генералы и офицеры нашей танковой армии, в том числе автор этих строк, имели тесные контакты с командованием, штабами и политорганами фронта, общевойсковых и воздушных армий, с командирами и политработниками стрелковых, авиационных и артиллерийских корпусов и дивизий. Все это в конечном итоге и определило масштабы описываемых событий.

В инструкциях и директивах по экономическому разграблению природных богатств и материальных ценностей советского народа, собранных в так называемой "Зеленой папке", говорилось: "Несомненно. десятки миллионов людей погибнут от голода, если мы изымем из этой страны то, что нам необходимо". И далее: "Многие миллионы людей станут излишни на этой территории, они должны будут умереть или переселиться в Сибирь"<3>.

Еще более циничным по своей жестокости и бесчеловечности являлся генеральный план "Ост", который предусматривал систематическое уничтожение на оккупированных землях мирных жителей и военнопленных, выселение в течение 30 лет около 50 миллионов поляков, украинцев, белорусов, латышей, литовцев, эстонцев в Западную Сибирь, Южную Америку и Африку. Остальное население этих земель предполагалось онемечить и сделать дешевой рабочей силой, белыми рабами для 10 миллионов немецких колонизаторов-рабовладельцев.

Территорию Советского Союза фашистские главари планировали разделить на изолированные административные районы. Особое значение придавалось уничтожению культуры советских народов, научных и технических учреждений, намечалось закрыть все высшие и средние учебные заведения, ограничить образование начальным школьным обучением, искусственно сократить рождаемость. Так гитлеровцы намеревались "подорвать силы русского народа" и надолго сохранить свое господство.

Чтобы снять с гитлеровцев всякую ответственность за любые преступления на советской территории, вооружить "правом" на них, в войсках были распространены дикие приказы о физическом уничтожении всех политработников, которые могут оказаться в плену, о драконовских карательных мерах по отношению к мирному населению. Заранее была заготовлена "Памятка немецкого солдата", в которой было изложено изуверское напутствие: "Помни и выполняй:

1. Нет нервов, сердца, жалости, - ты сделан из немецкого железа. После войны ты обретешь новую душу, ясное сердце - для детей твоих, для жены, для великой Германии, а сейчас действуй решительно, без колебаний.

2. У тебя нет сердца и нервов, на войне они не нужны. Уничтожь жалость и сострадание, убивай всякого русского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик. Убивай, этим самым спасешь себя от гибели. Обеспечишь будущее своей семьи и прославишься навек.

3. Ни одна мировая сила не устоит перед германским напором. Мы поставим на колени весь мир. "

Таковы были отцы и дети "великой" Германии, их духовный мир, человеконенавистническая мораль.

По личному указанию фюрера в глубочайшей тайне разрабатывались меры, чтобы увековечить будущий военный триумф Германии, "призванной" править всем миром. Символ, олицетворяющий эту идею гегемонии, подсказал сам Гитлер, приказав создать под строжайшим секретом проект памятника победы, который должен был бы венчать громадный орел, вонзивший свои когти в зажатый земной шар. Памятник намечалось соорудить в центре столицы фашистской Германии в кратчайший срок сразу же после уже "предрешенного" поражения Советского Союза, а затем Англии и США. Опьяненный легкими победами в Западной Европе, Гитлер был уверен в своих последующих военных успехах. И потому еще задолго до вероломного нападения на СССР заранее начали привозить к берегу Одера в районе города Фюрстенберг, что в 90 километрах от Берлина, готовые детали памятника - гранитные и мраморные глыбы из Швеции, Норвегии и Финляндии. Под куполом будущего своего дворца на сто восемьдесят тысяч мест Гитлер мечтал прославлять победы германского оружия.

Где-то в глухих каменоломнях заранее тесались каменные блоки и для другого памятника, который главари фашистского рейха думали установить в Москве после ее "падения".

Как известно, история саркастически посмеялась над незадачливыми завоевателями, над их бредовыми планами. Советские люди, сокрушив гитлеровскую военную машину, воздвигли свои уникальные памятники победы, ныне известные всему миру: грандиозный ансамбль в берлинском Трептов-парке с венчающей его скульптурой советского воина-освободителя и мемориал в Панкове. Кстати сказать, гранит и мрамор фюрстенбергского клада нашли свое достойное применение. А каменные блоки для запланированного фашистами памятника в Москве с успехом пошли на облицовку одного из зданий.

Таковы поучительные и закономерные повороты истории, о которых и не помышляло гитлеровское руководство тридцать с лишним лет назад, занося меч над свободой и независимостью Советского Союза. Заметим, что Гитлер бросил вермахт на Восток накануне годовщины вторжения в Россию "великой армии" Наполеона в 1812 году. Главарю третьего рейха не удалось избежать участи, постигшей императора Бонапарта. Развязывание войны против СССР было первым шагом фашистской Германии к пропасти.

Проводя параллель между событиями 1812 года и минувшей войной, фашистский генерал Блюментрит писал: "Гитлер начал войну с Россией, намереваясь завоевать для Германии жизненное пространство, уничтожить большевизм и стать хозяином Европы. И Наполеон и Гитлер верили, что их войны в России закончатся так же быстро и успешно, как и многие другие, которые они вели до этого. Оба они неправильно представляли себе внутренние силы и размеры России. Оба они недостаточно подготовились к войне. Наполеон вел на Россию армию всей Европы. Гитлер пытался сделать то же самое.

. 1812 г. и 1941 г. доказали, что ". невозможно в короткое время завоевать огромные пространства России. Ни довольно сильная кавалерия Наполеона, ни моторизованные соединения Гитлера не были достаточно велики, чтобы захватить огромную русскую территорию и осуществить над ней контроль"<4>. Представитель гитлеровской военной элиты Блюментрит испытал это на собственной шкуре.

Итак, 22 июня 1941 года. Началась Великая Отечественная война. Она стала с самого начала Великой, ибо в ней участвовали все народы нашей страны. Она стала Отечественной, ибо миллионы советских людей встали единым вооруженным фронтом, чтобы защитить свое родное социалистическое Отечество, уничтожить немецкий фашизм - главную силу мировой реакции, освободить порабощенные народы. Началась война, в которой вооруженная борьба Советского Союза должна была решить судьбу многих стран и народов. Ибо советский народ в этой борьбе действовал как в национальных интересах своей Родины, так и в интересах пролетарского интернационализма.

Коммунистическая партия, ее Центральный Комитет стали боевыми организаторами и вдохновителями самоотверженной борьбы Советского Союза против немецко-фашистских захватчиков. 22 июня на заседании Политбюро ЦК партии было утверждено обращение к советскому народу. В нем партия призывала: "Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един, как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего советского патриота, чтобы обеспечить все нужды Красной Армии, флота и авиации, чтобы обеспечить победу над врагом. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами".

Партия, поднимая, организуя и объединяя народ на вооруженную борьбу, исходила из ленинского указания о том, что "раз дело дошло до войны, то все должно быть подчинено интересам войны, вся внутренняя жизнь страны должна быть подчинена войне, ни малейшее колебание на этот счет недопустимо" <5>Центральный Комитет партии, Советское правительство приняли ряд неотложных мер, чтобы организовать всенародный отпор захватчикам. Сказав народу правду о смертельной опасности для Родины, партия разъяснила цели и характер войны, которая являлась Отечественной, освободительной войной за честь, свободу и независимость Советского Союза, самой справедливой войной в истории нашего народа. Для руководства боевыми действиями армии и флота 23 июня была создана Ставка Главного Командования, переименованная впоследствии в Ставку Верховного Главнокомандования, которая осуществляла стратегическое руководство Вооруженными Силами страны.

Главным программным документом перестройки жизни страны на военный лад, мобилизации всех сил и средств на разгром врага стала директива ЦК партии и СНК СССР от 29 июня партийным и советским организациям прифронтовых областей. Этот программный документ явился основой речи И. В. Сталина по радио 3 июля 1941 года. Директива отражала требования В. И. Ленина о том, что во время войны "все силы и средства страны целиком предоставляются на дело революционной обороны. Всем Советам и революционным организациям вменяется в обязанность защищать каждую позицию до последней капли крови"<6>.

Партия и правительство говорили о необходимости беспощадно бороться с врагом, отстаивать каждую пядь родной земли, беззаветно драться за наши города и села, проявлять смелость, инициативу и сметку, свойственные нашему народу, всемерно развивать партизанское движение на территории, временно захваченной гитлеровцами. Главное внимание направлялось на организацию военных действий на фронте, повышение боеспособности армии и флота, на помощь им и обеспечение их всем необходимым. Лозунг партии "Все для фронта, все для победы!" стал боевым девизом всего многомиллионного советского народа.

«Местное население не должно получать высшего и даже среднего образования. Школы, конечно, можно оставить. Но за школу они должны платить. Программы сделать такими, чтобы школьник знал как можно меньше. Считать дальше пятисот не надо. Надо отучить их мыслить. Да, развлекать и отвлекать от попыток обретения политических, научных и вообще каких-либо знаний.”

Управляющий Рейнгардт пишет лейтенанту Отто фон Шираку:
"Французов от нас забрали на завод Я выбрал шесть русских из Минского округа. Они гораздо выносливей французов. Только один из них умер, остальные продолжали работать в поле и на ферме. Содержание их ничего не стоит и мы не должны страдать от того, что эти звери, дети которых может быть убивают наших солдат, едят немецкий хлеб. Вчера я подверг лёгкой экзекуции двух русских бестий, которые тайком пожрали снятое молоко, предназначавшееся для свиных маток. "

Матеас Димлих пишет своему брату ефрейтору Генриху Цимлиху: "В Лейдене имеется лагерь для русских, там можно их видеть. Оружия они не боятся, но мы с ними разговариваем хорошей плетью. "

Рейхсминистр Йозеф Геббельс награждает донских казаков за доблестную службу в Ваффен-СС 1944 год.

НЕ ЗАБУДЕМ, НЕ ПРОСТИМ!
История войн еще не знала примеров такой бессмысленной жажды убийства, какая свойственна фашистским людоедам. Даже диким ордам Тамерлана, прославившимся свирепостью, далеко до исступленного озверения гитлеровских палачей.

Особенно велика звериная ненависть фашистов к пленным красноармейцам. Жизнь издавна установила незыблемый закон войны: раненый противник неприкосновенен, а мертвый заслуживает уважения. Фашизм цинично отверг эти установления: раненый противник заслуживает пыток, мертвый — позора, а здоровый, пусть он трижды обезоружен, — и пыток, и позора. Таковы правила фашистских мерзавцев. Сейчас уже не приходится говорить об отдельных случаях зверств. В руки советского командования попали документы, указывающие на то, что пытки и умерщвление пленных красноармейцев— это система в фашистских войсках, установленная официальными приказами.

Из глубокого немецкого тыла вышло пятеро красноармейцев, сражавшихся 52 дня бок о бок с партизанами. Вот что они рассказывают. На шоссе, под проливными дождями, целую неделю валялись раненые красноармейцы, попавшие в плен. Немцы бросили их на произвол судьбы, не лечат, кормят раз в день пареной свеклой, за которой посылают самих же раненых.
В лагере пленным выдают на день стакан ржи (в зерне) и стакан воды. Хочешь — вари кашу, но ее варить негде и не в чем. Хочешь — жуй зерно сырым.
Смертность среди пленных, с которых давно уже сняты шинели и сапоги, необычайно велика. Трупы умерших от истощения лагерь обязан убирать своими силами.

Партизан С.Сивцов, вышедший из села Покровское, свидетельствует, что издевательства над пленными красноармейцами делаются день ото дня ужаснее. Однажды немцы, узнав, что пленный — танкист из части, которая нанесла им большие потери, щипцами оторвали пленному половые органы. Приходя в деревни, немцы ищут, нет ли красноармейцев среди колхозников. Поиски просты. Срывается с головы шапка, и если голова коротко обстрижена — красноармеец, если прическа — командир. По этому признаку десятки и сотни гражданских людей приговариваются к расстрелу, как переодетые красноармейцы.

Дьявольская изощренность фашистских изуверов не знает границ. Содрав с пленного шинель и сапоги, его иногда отпускают, а на другой день расстреливают как партизана, ибо переодетый военнослужащий — партизан; человек, появляющийся ночью на улице или на дороге, — тоже партизан. Трудно писать обо всем этом.

Цели: формировать уважительное отношение к героям Великой Отечественной войны, прошлому нашей Родины.

Задачи: познакомить учащихся с подвигами народа в годы Великой Отечественной войны;

расширить знания учащихся о Великой Отечественной войне;

воспитывать патриотические чувства: уважение к старшему поколению, чувство гордости за свой народ, свою Родину.

«…Хатыни звон- не прощальный звон,

Не смеренный звон,

Ведущий.

Мертвая деревня (Петрусь Бровка)

Нет, невозможно найти оправданье:

Было селенье – осталось… названье…

Вражьи солдаты ворвались, как звери,-

И птицы, и хаты, и люди сгорели.

А жить им хотелось. А жизнь так манила.

Все в небо ушло, черным облаком сплыло.

Остались на годы в военных туманах

Одни только печи на мертвых полянах.

Оплакали ливни и ветры те печи,

Трубы которых – как скорбные свечи.

А помнится, люди там жили богато.

С зарей просыпалась каждая хата.

Косцы шли на луг, вслед спешили молодки.

А в печах томились, скворча, сковородки…

В мирном труде дни за днями летели,

Люди покоя и счастья хотели:

Сеяли жито. С песнями жали.

Свадьбы справляли, деток рожали.

И жить так хотелось. Так жизнь их манила.

Все в небо ушло, черным облаком сплыло.

Где люди гнездились – бурьян по колено.

Но память народа, как солнце нетленна.

Мы зерна, пропахшие дымом, собрали,

Вновь рожью трезвонят воскресшие дали…

Родные, земля вас по имени знает.

Здесь каждое зернышко в небо врастает.

Ведущий. А что такое Хатынь? Хаты́нь— деревня в Белоруссии , населением около 150 человек. 22 марта 1943 года она была полностью уничтожена нацистскими войсками за то, что жители деревни якобы оказывали помощь партизанам. Все жители Хатыни были сожжены заживо.

Ведущий. Страшная трагедия Хатыни свершилась мартовским утром 1943 года. Отшумел метелями февраль. Уже не в валенках - в сапогах шагал по лужицам, по первым проталинам март. Он позвал из теплых краев скворцов, чибисов, жаворонков. Молодой смолкой-живицей заживлял раны от пуль на соснах и елях. Белоствольные березы набухали соком. Правда, кукушки еще не было слышно. Она прилетит, когда оденется листвою старый, с корявой корою дуб. А в остальном март не мешкал, пришел, долгожданный, в отведенную ему пору. Ему, веселому, гомонливому первому месяцу весны, радовались луга и поля, леса и птицы, деревни и люди. Но чуялась в вешних звуках и запахах какая-то тревога. Словно неуловимый, таинственный призрак беды навис над Хатынью. Может, из дальних деревень Логойщины ветер пригнал, принес сюда это ощущение тревоги и настороженности? А может, то был запах гари? До Хатыни доходили вести, что оккупанты много уже сожгли деревень и сел. Словом, никогда еще не было так тоскливо и маятно жителям Хатыни, как в то мартовское утро.

Ведущий.

- Что-то у меня нынче душа не на месте,- говорил соседу старый колхозник Константин Устинович Карабан.- Недоброе чует душа. Слышите, собака воет? С чего бы это? А еще, гляньте: кота нет в хате. Где кот? Еще вчера вечером подался куда-то из дому и нет. А что это? Примета. Недобрый знак. Быть какой-то беде. От нее кот и удрал. - Не выдумывай пустого, Устиныч,- успокаивал старика сосед, а у самого тревожно билось сердце. И он, тоже не молодой, сухой, как щепка, дед Андрей, верил в стародавние народные приметы. Да и то сказать: во всем увидишь примету, коли беда рядом ходит. И у него, у деда Андрея, в хлеву все утро мычит да мычит корова, словно бы выскочить, удрать хочет из хлева. "Чего она, спрашивается, мычит? - думает Андрей Иванович.- Ой, дурной знак. Скотина, она чует. Наперед, нутром чует какую- либо перемену или беду. Вот, опять мычит". А старый Карабан возьми и расскажи, какой ему приснился сон: Вышел в поле - расцветает лен, Да не синий лен - Кровавый лен. Я иду распаханной межою, Вижу: бор встает передо мною, Не зеленый бор - Кровавый бор Дышит мне в лицо каленым жаром, И чабрец, что стлался, как ковер, Вымело дыханием пожара. Я-то в сны не верю ни на грош, Только этот в душу пал тревогой. Стекла в окнах пронимает дрожь, Загудела стылая дорога. Налетели, нахлынули каратели.

Ведущий. Сюда привели семьи Иосифа и Анны Барановских с 9 детьми, Александра и Александры Новицких с 7 детьми; столько же детей было в семье Казимира и Елены Иотко, самому маленькому исполнился только один год. В сарай пригнали Веру Яскевич с семинедельным сыном Толиком. Бессловесный, он не мог спросить, куда мама идёт, куда несёт его. Он не видел, что мать словно окаменела, не видел ужаса в её глазах. А ей казалось, что её сынок всё понимает, что он тоже чует неминуемую беду, потому так прижался к её груди, притаился под платком.

Ведущий.

Ах, горюшко, горе, сыночек родной! – Сухими губами шептала, - А может, не станут они над тобой Глумиться? Ты прожил так мало! Не видел, как вишня весенней порой, Как груша в саду расцветала; Не слышал, как трубно кричат журавли, Как годы пророчит кукушка, Не знаешь ты запахов талой земли И тёплой коры на опушке; Ни разу ещё не промчался верхом За ветром вдогонку в ночное, Не ел, согреваясь под осень костром, Печёной картошки с золою. Ну хоть бы одни истоптал сапоги, Прочёл бы хоть первую книжку… Ты слышишь, наш татка, приди помоги! Спаси не меня – так сынишку!

Ведущий. Догорала жизнь Хатыни. А каратели еще расхаживали по дворам, заглядывали в хлева, выгоняли коров и свиней, грузили их на грузовики. Грабители заходили в опустелые хаты. Из кладовых волокли, грузили на машины, на подводы велосипеды, швейные машины, кадушки с салом, полотна, вышитые скатерти и полотенца, кружева, подушки, самовары, даже чугуны и лохани. Длинный обоз потянулся по дороге на Плещеницы. Искусные, опытные грабители. Пол-Европы ограбили, шутка ли. Ведущий. Догорали жизни людей, догорали их доля, их песни, их мечты и надежды. Занялась уже вся Хатынь. Каратели подожгли деревню, до ниточки, до шерстинки, до зернышка очистили каждую хату. Горела Хатынь. То черные, то желтые столбы дыма тянулись в небо. Черные, желтые, синие тучи застили солнце, наводили ужас на птиц, спешивших улететь подальше от страшного места. Ведущий. Горела Хатынь. Искристые, длинные языки огня вздымались ввысь, бушевали, плясали дикий танец над деревней. - Пожар! - трещали сухие соломенные крыши хлевов, сараев. - Пожар! - гулко хлопали черепичные, шиферные крыши домов, клуба, школы. - Пожар! - тоскливо, тревожно шумели черные, обугленные липы, березы, рябины, яблони и вишни. Пожар сметал, заглатывал все живое и неживое. День и ночь горела Хатынь, дымилась головешками, поблескивала красными угольями в горячей золе. Там, где был овин, меж головешек, в серой золе чернели обгоревшие кости. Зола и пепел. Головешки и кости. Обугленные бревна и обезображенные трупы. Ведущий. Сто сорок девять живых душ сожрало лютое пламя. Сто сорок девять живых сердец поглотил лютый пожар. Еще и назавтра, и на третий день над остывшим пепелищем стоял густой, тяжелый запах. Ветром его доносило до близких и дальних деревень, до боров и рощ Логойщины. Не давал дышать этот запах смерти и горя. Люди вздыхали: - Ой, беда, беда, сгорела Хатынь, сгорели хатынцы, все до последнего сгорели. Люди, сжимая в гневе кулаки, говорили: - Надо идти в партизаны. Нельзя, грешно отсиживаться по хатам. Надо идти в партизанские леса, бить лютого ворога. Выгнать с родной земли пришельцев. И люди окрестных сел и деревень шли в партизаны. Росла, крепла, все более грозной делалась всенародная сила.

Ведущий. Кровавой огненной весной 1943 года прилетели в Хатынь аисты. Здесь испокон веков гнездились, появлялись на свет их пращуры, их деды и отцы. Прилетели аисты - нет деревни. Нет высоких лип и берез, нет крыш и старых колес, борон на крышах. Негде присесть, негде отдохнуть с далекой и нелегкой дороги. Покружили птицы над черным пепелищем и улетели. Больше они туда не возвращались. Только один, старый, длинноногий, прилетал еще раз-другой, кружил, клекотал над родной селитьбой. Может, память сердца вела его туда?. Ведущий. Старик Каминский видел, как аист утром кружил над единственной липой в Хатыни. Вероятно, и он не мог понять: как, каким чудом уцелела, выстояла, выжила эта одна-единственная липа? Иосиф Каминский глядел из-под ладони в небо, а аист - выше, выше. Как корабль, дальше и дальше отплывает он в синеву. Плывет за ним в мыслях и Каминский. Видится ему в этом гордом полете взлет сыновней души. Даже сон удивительный приснился старому. Будто бы ожил его Адасик. Будто бы посадил он на колени совсем еще маленького сынка, гладит его по головке, а тот спрашивает: - Почему нельзя обижать аиста? Почему его нужно жалеть? Зачем ему старую борону на крыше поставили? А он отвечает малышу, что аисты добрые, работящие. Они ловят на болотах, в кустах гадюк и пиявок. Они всякую дрянь уничтожают, чтобы человек в чистоте жил, чтоб его никакая нечисть не укусила. А маленький Адасик снова спрашивает: - А можно в гнезде аистовом взять яйцо? Можно аистенка взять? А он, Каминский, сына поучает, говорит несмышленому, что из гнезда ничего нельзя брать. Аист обидится, затаит злость и когда-нибудь бросит на хату горящую, красную головешку. Хата загорится, а от нее огонь перекинется на другие. Сгорит вся деревня. И уже видит Каминский, как горит его гумно, горит Хатынь, горят люди. Один его Адасик не горит. Сильным белым аистом полетел, поплыл к солнцу Адасик!.

Ведущий. Большой, трудный пройден путь - от мраморных ступеней Зимнего дворца до невообразимо далеких звезд Вселенной! Светлый разум, вдохновенный труд дали такой высокий взлет человеку. В мире добра и красоты человек сам добреет, теплеет душою, хорошеет, яснеет сердцем. И тогда он может еще плодотворнее создавать добро для людей доброй воли во всем свете. Так пусть же никогда не уснет разум, чтобы не проснулось вновь кровавое, отвратительное чудовище.

Остановитесь, люди! Склоните головы! Минута молчания.