У поэтов нервы на

— Что из вашей жизни с Высоцким вы вспоминаете в первую очередь? По какому поводу?

— Обычно вспоминаю без всякого повода и не только вспоминаю. Володя мне по-прежнему часто снится. Думаю о нем, смотрю его фильмы, фотографии, которые мне присылают. Плохо сплю и по ночам слушаю радио, по которому порой звучит голос Володи. Это меня всегда будоражит и волнует. Помню не отдельные кадры, как в кино, а все 12 лет совместной жизни — его гениальность, нашу встречу и главное — нашу любовь.

— Вы жили с Высоцким в двух совершенно разных мирах. Тем не менее не считаете вашу встречу случайной?

— Вас это не удивило?

Марина Влади и Владимир Высоцкий в день празднования десятилетнего юбилея театра на Таганке, 1974 год

Встретив Володю, я сразу поняла, что вижу гениального актера, поэта и певца. Потом он мне всю ночь пел песни. Мы долго оставались с ним только друзьями, а начали жить вместе намного позже. Мы оба артисты, которые больше всего любили искусство. Нам было ужасно интересно вдвоем. Кроме того, Володя очень напоминал моего отца. Всё это вместе превращало наше общение в нечто чудесное.

— Прежде всего из-за Высоцкого. В России мы прожили удивительную историю любви — может быть, одну из самых замечательных в минувшем веке. Меня по-прежнему знают и любят и во Франции, где я играю в театре, выступаю на телевидении. Но таких чувств, как в России, конечно, не питают.

— Очертя голову мы вместе с Володей нырнули в его огонь и лаву. За мою длинную жизнь у меня было несколько любовных увлечений, четыре мужа. Но наша история и для Володи, и для меня самая главная. В творческом плане он уникален. Помимо актерского, оставил огромное поэтическое наследие — около 800 стихотворений, из которых примерно половина стала песнями. Возможно, поэзия для исполнения под гитару становилась для него слишком тесной. Он начал переходить на прозу, сочинял рассказы и сценарии.

— Вам приходилось разрываться между Парижем и Москвой. Что было для вас самым трудным?

— Границы и страны для нас не имели значения. Он мог быть в Советском Союзе, а я во Франции. В Москве я жила восемь месяцев в году, полностью посвятив себя Володе. Редко бывает, чтобы у актера, поэта или музыканта была жена, которая занимается им с утра до ночи. Для этого мне пришлось отчасти пренебречь своей карьерой. Володе постоянно нужна была помощь. Несколько раз я спасала его от смерти. Жизнь наша была сложной. Далеко не небесный рай, в который я вообще не верю. Верю в жизнь, но не в возможность встречи после смерти. Это было бы слишком красиво.

— Я русского происхождения не только по крови, но и по тому, что мне передали родители. Они привили, прежде всего, любовь к искусству. Я человек русской культуры. Если бы у меня ее не было, мы бы с Володей никогда не встретились. Француженка, наверное, не стала бы с ним так долго возиться и жертвовать своей карьерой и даже детьми, которых я порой долго не видела. Они ходили в школу, а я могла их забирать с собой в Москву только летом. Всё остальное время сыновья оставались в Париже с моей мамой или в интернате. К счастью, я не прекращала сниматься. Надо было много зарабатывать, чтобы быть материально независимой.

— Какие главные черты его характера?

— Он был замечательный мужик — добрый, щедрый, бесшабашный, с душой нараспашку. В большей степени русский, чем подавляющее большинство других. Его широта проявлялась и в том, что он себя никогда не жалел, буквально сжигал свою жизнь, как сумасшедший, и умер в 42 года.

У Володи каждый день получался очень напряженным. Ему некогда было спать. Утром шел в театр на репетицию, днем снимался, вечером играл в театре, а ночью писал стихи. Или пел для друзей. Можете себе представить, какая у него была энергия и ответственность перед своим искусством. Прекрасно понимал, кем был, знал себе цену. Тем не менее, несмотря на все запои, когда он все ломал и крушил вокруг себя, Володя никогда не трогал своих рукописей. Это поразительная деталь.

— Конечно, его песни были энциклопедией жизни советской, они имели свой подтекст. Такого подтекста не было у Пушкина, который мог обо всем говорить прямо.

— Никто из них не помог ему ни издать книгу стихов, ни вступить в Союз писателей, чтобы получить различные преимущества, их у него никогда не было. Первым из больших поэтов его оценил Бродский, с которым мы встретились в Нью-Йорке. Володя читал ему свои стихи, а Иосиф написал посвящение на подаренной ему книге стихов, ее потом Володя часто брал в руки.

— Как Высоцкий относился к своей исключительной популярности в Советском Союзе?

Его приводило в ярость, что он был любим всей страной, а его лишали возможности вместе с женой поехать в Париж. Целых шесть лет мы ждали разрешения на выезд. Всё это время я ходила в ОВИР, обивала пороги разных министров. В конце концов Володя получил разрешение только потому, что ситуация стала действительно скандальной.

— Во Франции мне приходилось слышать, что Депардье и Высоцкий похожи по своему восприятию мира — у обоих все на оголенном нерве. Согласно легенде, Депардье утверждал, что Володя оказал на него больше влияния, чем Станиславский. Так ли это на самом деле?

— Случалось ли ему испытывать сомнения?

Актер Владимир Высоцкий в роли Гамлета

— Его окружали настоящие друзья или в основном случайные люди, которые хотели примазаться к его славе?

— Обсуждали ли вы с ним возможный переезд во Францию? Ему было бы интересно?

— За прожитые нами вместе годы Володя, конечно, мог бы перебраться в мой дом. Этому ничто не мешало. Но он никогда об этом не думал. Его язык, душа, поклонники были русскими. Ему нужны были его корни. Разве мог такой поэт жить в стране, где не понимают его песни?! Володя знал, что его обожают в России, и не смог бы жить без своей публики.

— Как любой человек, он любил поесть, но никогда не был гурманом. Володе было всё равно, что ему давали. Часто даже не знал, что у него в тарелке, потому что никогда о еде не думал.

— Так оно и будет. Его будут слушать на протяжении веков. Как Моцарта. У него много песен, в которых Володя говорит о смерти. Он ее не боялся. Потому что знал, что останется навсегда.

- Одно время считали, что век поэтов прошел, прожить на доходы от стихов невозможно. Наметился ли поворот?

- Вы тоже сталкивались с трудностями?

- А вообще грустно.

- На кого пытаются быть похожими современные поэты?

- Кто-то делает из себя русского Бротигана , кто-то - женскую версию Асадова. Но зачем? Пиши своим голосом, он у тебя есть. Он есть у каждого. Только оригинальные идеи или оригинальное переложение того, что было раньше, выживали в литературе.

- Это правда, что у поэтов нервы обнажены и они плачут от грубости этого мира?

- Повзрослели?

- Видимо, да. Нужно научиться справляться с проблемами самостоятельно. Искать ответы внутри. А если не внутри, то где их искать?

- Как воспитывали такую нестандартную девочку?

- Я из семьи врачей, но все они очень творческие. Ведь можно любую работу делать творчески, даже дворы мести. Моя мама пишет стихи верлибром. Она по жизни художник, все обращает в искусство, что бы ни делала. Умеет создать вокруг уютный мир и атмосферу, в которой я могу творить. Я, кстати, ей первой читаю свои новые стихи.

Из какой же галактики

Сквозь миры и столетья

Твой проник ко мне взгляд

Не молчи. Ну, ответь мне.

Ты глядишь на меня,

Тишь воды. Свет огня.

Ты и смертен, и вечен.

Будто ты человек.

Нет, увы. Просто тайна.

Жаль, что краток твой век

И твои ощущенья

В янтарь глаз запаяны.

Многие удивляются, откуда я знала такие слова в три года. Со мной никогда никто не обращался, как с ребенком. Мне подсовывали какие-то полезные книжки. Энциклопедия уж точно была одной из любимых. А первая тема в ней, конечно же, космос. Поэтому все было несложно и предсказуемо.

А в пять лет получилось странное стихотворение о бродяге, который пришел к своей любимой под окно и пел о расставании.

- Откуда такая тема?

- Мы тогда жили в неблагополучном спальном районе. Кругом хрущевки, наркоманы, пьяницы, везде валялись шприцы. У нас во дворе варили голубей и постоянно кого-то били. Видимо, впечатления проникли в меня. А недавно я переехала в центр, темы изменились. Хочется писать про город, про Адмиралтейство. Было бы интересно провести эксперимент: воскресить известных поэтов прошлого, поместить их в принципиально другую среду и посмотреть, что они напишут. Как Бродский в свое время. Я сейчас учусь в Политехе, на лингвистическом, пишу диплом по нему. Изучаю влияние эмиграции на поэта. Как будто переживаю это с ним, и темы моего творчества чуть ли не обратно в окраинную лирику скатываются. Тяжело очень.

- Вы сейчас работаете в книжном магазине. Наверное, вы самая читающая девушка в Петербурге!

- В год читаю около двухсот книг. Иногда по книге в день, если издание небольшое. Эзотерическая литература, мировая классика, научно-популярная, религиозная, литература о литературе. Это интересно и необходимо, если хочешь быть профессионалом. Не знаю, насколько нужна та же поэзия, например, строителю, который возводит типовые дома. Но вдруг ему предложат построить пагоду, а он ничего не знает о Японии ! Вот и придет в магазин. Ко мне, например. Я продавец-эксперт, постоянно повышаю профессиональные навыки, читаю книги о торговле.

- Книги сейчас недешевые, покупают реже?

ОТКРОВЕННО

- Сложно ли молодым поэтам пробиться?

- Все хотят остаться в памяти. Считаю, что надо пробиваться. Все зависит не только от таланта, но и от харизмы, связей, умения дипломатично выстраивать отношения с людьми. Есть, конечно, и те, кто добивается славы при помощи денег. Но это эфемерно. Да, у настоящей поэзии сейчас гораздо меньше почитателей. Зато они глубокие и истинные.

Я раскрутилась в семнадцать на ванильных стишках о любви. Юношеский максимализм цвел буйным цветом. Но был круг читателей, которым это нравилось. Я довольно быстро повзрослела, потому что общаюсь с людьми, которые намного старше меня, и много читаю. Мой высший результат - читатели выросли вместе со мной. И продолжают расти. Предела нет.

- Откуда берутся стихи?

- Не скажу, что это берется только изнутри. Оно повсюду. Это квинтэссенция такая. Формируется какое-то облако пыли, сора, можно сказать.

АВТОРИТЕТНО

- Я от многих людей слышал, что Стефания - очень необычная девушка. У нее есть талант, причем такой, что она хороша сразу во многих вещах. Это тот случай, когда у человека призвание превращать слова в стихи. Когда в нашем стремительно меняющемся мире что-то происходит, у Стефании через пять минут уже появляется образ. И она создает такие произведения, которые останутся. К тому же девушка умеет себя подать. Есть представление, что поэты - люди замкнутые. Но в Стефании есть невероятная жажда жизни. Что бы ни происходило, она готова в этом участвовать. Конечно, сложно все успеть, но заявить о себе она точно сможет.

Сборники её стихов не стояли на библиотечных полках и на прилавках книжных магазинов. Дело в том, что щемящая откровенность и исповедальность её поэзии были несозвучны времени коллективного энтузиазма.

И даже после перестройки стихи Тушновой не очень жаловали российские издательства. Зато ими пестрели девчоночьи дневники. Эти стихи переписывали, запоминали, они западали в душу, чтобы остаться там навсегда.

Родилась Вероника в семье учёного, профессора медицины Казанского университета Михаила Павловича Тушнова (ум. в 1935). Мать — Александра Георгиевна Постникова, выпускница Высших женских Бестужевских курсов в Москве.
В Казани семья жила в доме на Большой Казанской улице (ныне — Большая Красная), затем на улице Миславского. Летом — на Волге, в Шеланге. Память о родных волжских просторах всю жизнь питала творчество Вероники. Увлечения её детства и юности — животные и цветы.


В 1928 году окончила в Казани одну из лучших школ города — № 14 им. А. Н. Радищева с углублённым изучением иностранных языков, хорошо говорила по-английски и по-французски.
Первым заметил литературную одарённость Тушновой её школьный учитель литературы Борис Николаевич Скворцов, нередко читавший её сочинения вслух как образцовые. После школы, по настоянию отца, видевшего в ней будущего врача, поступила на медицинский факультет Казанского университета. Биографы особо отмечают властный и деспотичный характер отца Вероники, в семье всё подчинялось его желаниям и воле, вплоть до распорядка дня, подачи на стол обеда или ужина.

В 1931 году в связи с переводом отца во Всесоюзный институт экспериментальной медицины (ВИЭМ) семья переехала из Казани в Ленинград, где Тушнова продолжила учиться в мединституте. Вскоре семья переезжает в Москву, где отец, как известный учёный, получает квартиру на Новинском бульваре.
Поступила в аспирантуру при кафедре гистологии ВИЭМ. В столице занялась живописью, тогда же началось серьёзное увлечение поэзией. В 1938 вышла замуж за врача-психиатра Юрия Розинского. В этом же году были опубликованы первые стихи.

В 1947 году поэтесса стала участницей I Совещания молодых писателей и вернулась в Литинститут, правда, уже не студенткой, а руководителем творческого семинара.

По окончании войны Вероника второй раз вышла замуж. Второй муж Тушновой — физик Юрий Тимофеев. Подробности семейной жизни Вероники Тушновой неизвестны — многое не сохранилось, потерялось, родственники тоже хранят молчание.

Расставание с первым мужем Тушнова переживала очень тяжело, и именно в те дни у неё и родились проникновенные строки, на которые в последствии написал музыку популярный композитор-песенник Марк Минков.

Не отрекаются, любя,

Ведь жизнь кончается не завтра,

Я перестану ждать тебя,

А ты придёшь совсем внезапно,

Не отрекаются, любя.

А ты придёшь когда темно,

Когда в окно ударит вьюга,

Когда припомнишь, как давно

Не согревали мы друг друга,

Да, ты придёшь когда темно.

И так захочешь теплоты

Не полюбившейся когда-то,

Что переждать не сможешь ты

Трёх человек у автомата,

Вот как захочешь теплоты.

За это можно всё отдать,

И до того я в это верю,

Что трудно мне тебя не ждать

Весь день, не отходя от двери,

За это можно всё отдать.

Не отрекаются, любя,

Ведь жизнь кончается не завтра,

Я перестану ждать тебя,

А ты придёшь совсем внезапно,

Не отрекаются, любя.

Чувства, озарившего своим Светом последние ее годы на Земле и давшего мощный поток энергии ее Творчеству: Любовь эта была разделенной, но тайной, потому что, как писала сама Тушнова: "Стоит между нами Не море большое - Горькое горе, Сердце чужое." Александр Яшин не мог оставить семью, да и кто знает, смогла бы Вероника Михайловна, человек все понимающий, и воспринимающий обостренно и тонко, - ведь у поэтов от Бога "нервы на кончиках пальцев", - решиться на столь резкий поворот Судеб, больше трагический, чем счастливый? Наверное, нет. ⁣Они родились в один день — 27 марта, встречались тайно, в других городах, в гостиницах, ездили в лес, бродили целыми днями, ночевали в охотничьих домиках. А когда возвращались на электричке в Москву, Яшин просил Веронику выходить за две-три остановки, чтобы их не видели вместе. Сохранить отношения в тайне не получилось. Друзья осуждают его, в семье настоящая трагедия. Разрыв с Вероникой Тушновой был предопределен и неизбежен. ⁣
Александр Яковлевич Яшин (настоящая фамилия — Попов) (1913–1968), поэт, прозаик. Родился 27 марта в деревне Блудново Вологодской области в крестьянской семье. В годы Отечественной войны ушёл добровольцем на фронт и в качестве военного корреспондента и политработника участвовал в обороне Ленинграда и Сталинграда, в освобождении Крыма. Он был красивым и сильным человеком. Среди тех, кто его ценил и любил, очень разные люди.

Хмурую землю стужа сковала,

небо по солнцу затосковало.

Утром темно, и в полдень темно,

а мне всё равно, мне всё равно!

А у меня есть любимый, любимый,

с повадкой орлиной, с душой голубиной,

с усмешкою дерзкой, с улыбкою детской,

на всём белом свете один-единый.

Он мне и воздух, он мне и небо,

всё без него бездыханно и немо…

А он ничего про это не знает,

своими делами и мыслями занят,

пройдёт и не взглянет, и не оглянется,

и мне улыбнуться не догадается.

Лежат между нами на веки вечные

не дальние дали — года быстротечные,

стоит между нами не море большое

— горькое горе, сердце чужое.

Вовеки нам встретиться не суждено…

А мне всё равно, мне всё равно,

а у меня есть любимый, любимый!

⁣Казалось бы, всё было у Яшина до встречи с Тушновой, но чего-то не хватало:

Работать с охотой.

Днём не сидится,

Ночью не спится.

С кем-то поссориться?

С чем-то расстаться?

На год на полюсе

О, если б влюбиться!

Что-то должно же

В жизни случиться.

Если б влюбиться,

Как в школе когда-то,

На морозе часами,

В самые лучшие Стихотворения.

Только бы любить,

Только б не бесследно

По земле ходить.

Трав густым настоем

Дышать в шалаше,

Только бы простоев

Небом или сушей

За любимой вслед

— То же, что в грядущее

Скрытно жить, в немилости.

Из-под ног вырасти

Для меня не горе

Пахло б морем — море,

И землей — земля.

Буду жить, как птица,

Только б не лишиться

Как-нибудь и с этою

Ни на что не сетую,

Только бы любить.

— Так тому и быть.

Впрочем, что ж охотно

На костер лезть?

Мы еще посмотрим,

Любовь была тайной. Любовь была грешной. Вероника, видимо, не позволила себе разрушить его семью, потому что, как мудрая женщина, понимала: на чужом несчастье счастья не построишь.
Вероника Михайловна даже и не помышляла о том, чтобы увести любимого из семьи. Она бы никогда не смогла быть счастлива, сделав несчастными других:

⁣Небо желтой зарей окрашено,

недалеко до темноты.

Как тревожно, милый, как страшно,

как боюсь твоей немоты.

Ты ведь где-то живешь и дышишь,

улыбаешься, ешь и пьешь.

Неужели совсем не слышишь?

Не окликнешь? Не позовешь?

Я покорной и верной буду,

не заплачу, не укорю.

И за праздники, и за будни,

и за все я благодарю.

А всего-то и есть: крылечко,

да сквозной дымок над трубой,

да серебряное колечко,

Да на дне коробка картонного

два засохших с весны стебля,

да еще вот — сердце,

которое мертвым было бы без тебя.

⁣Я одна тебя любить умею,

да на это права не имею,

будто на любовь бывает право,

будто может правдой стать неправда.

Не горит очаг твой, а дымится,

не цветёт душа твоя - пылится.

Задыхаясь, по грозе томится,

ливня молит, дождика боится.

Всё ты знаешь, всё ты понимаешь,

что подаришь - тут же отнимаешь.

Всё я знаю, всё я понимаю,

боль твою качаю, унимаю.

Над тобой не одна осинка

Колдовством твоим, Вертушинка,

Вся душа до краев полна.

Закружила меня чуть свет.

Что ж ты делаешь, вражья сила?-

И зимой избавленья нет.

С увлеченьем, с ожесточеньем,

Изворачиваясь и дразня,

Обнажаешь мои коренья,

Словно хочешь свалить меня.

Не весеннее наше дело:

Сколь ни тешься, ни молодись -

Я не тот, и ты обмелела,

Так застынь же, угомонись!

⁣Вероника ему ответила не менее талантливо, хлёстко и нежно:

Хороша, говоришь, красива?

Что ж клянешь ты ее с тоской?

Не кори, а скажи спасибо

быстрине ее колдовской.

И в погоду, и в непогоду

над речонкою склонена,

пьет осинка живую воду,

через то и жива она.

Вертушинке ли не струиться?

Нет иных у нее примет…

Если речка угомонится,

значит, речки на свете нет.

То мелеет, то прибывает, —

Реки старыми не бывают,

им не надобно молодеть.

Не страшись ее круговерти,

не беги от воды хмельной,

успокоится после смерти,

Нету вечных рек под луной.

⁣Вдвоём им приходилось бывать не часто. Яшин тщательно скрывал возлюбленную от друзей и знакомых. Встречи были редкими. И вся жизнь влюблённой женщины превратилась в мучительное ожидание этих горько-счастливых встреч. Он был порядочным человеком, Александр Яковлевич Яшин. И чувство долга возобладало. Но сердцу-то невозможно приказать. И разрывалось сердце между долгом и любовью.
А возлюбленная то покорно ждала, то ревниво терзалась, то упрекала, но чаще смиренно принимала выпавшую ей судьбу:

Ты всё еще тревожишься — что будет?

А ничего. Все будет так, как есть.

Поговорят, осудят, позабудут,—

у каждого свои заботы есть.

Не будет ничего. А что нам нужно?

Уж нам ли не отпущено богатств:

то мрак, то свет, то зелено, то вьюжно,

вот в лес весной отправимся, бог даст.

Нет, не уляжется, не перебродит!

Не то, что лечат с помощью разлук,

не та болезнь, которая проходит,

не в наши годы. Так-то, милый друг!

И только ночью боль порой разбудит,

как в сердце — нож.

Подушку закушу и плачу, плачу, ничего не будет!

А я живу, хожу, смеюсь, дышу.

Читаешь её стихи и понимаешь: чувство было настоящим, мучительным, страстным. Не легкая интрижка, а любовь, которая становится смыслом жизни, самой жизнью. Любовь, о которой втайне мечтает каждый из нас. Правда, и платить за такое горение чувств приходится дорого. Порой, жизнью.
Вероника растворилась в своей любви и сгорела на ее костре. Но остались стихи, искренние и взволнованные.

⁣Гонит ветер туч лохматых клочья,

снова наступили холода.

И опять мы расстаёмся молча,

так, как расстаются навсегда.

Ты стоишь и не глядишь вдогонку.

Я перехожу через мосток.

Ты жесток жестокостью ребёнка —

от непонимания жесток.

Может, на день, может, на год целый

эта боль мне жизнь укоротит.

Если б знал ты подлинную цену

всех твоих молчаний и обид!

Ты бы позабыл про всё другое,

ты схватил бы на руки меня,

поднял бы и вынес бы из горя,

как людей выносят из огня.

Марк Соболь, долгие годы друживший с Тушновой, стал невольным свидетелем одного из таких посещений.

Я обернулся — и обомлел. Перед нами стояла — красавица! Не побоюсь этого слова, ибо сказано точно. Улыбающаяся, с пылающими щеками, никаких хворей вовеки не знавшая молодая красавица.

В последние дни перед смертью Вероника Михайловна запретила пускать к себе в палату Александра Яковлевича. Она хотела, чтобы любимый запомнил ее красивой и веселой. А на прощанье написала: ⁣

Я стою у открытой двери,

я прощаюсь, я ухожу.

Ни во что уже не поверю, –

все равно напиши, прошу!

Чтоб не мучиться поздней жалостью,

от которой спасенья нет,

напиши мне письмо, пожалуйста,

вперед на тысячу лет.

Не на будущее, так за прошлое,

напиши обо мне хорошее.

Я уже умерла. Напиши!

Умирала знаменитая поэтесса в тяжелых мучениях. Не только от страшной болезни, но и от тоски по любимому человеку На 51-м году жизни – 7 июля 1965 года – Вероники Михайловны Тушновой не стало. После нее остались рукописи в столе: недописанные листки поэмы и нового цикла
Яшин понял, что любовь никуда не делась, не сбежала из сердца по приказу. Любовь только затаилась, а после смерти Вероники вспыхнула с новой силой, но уже в ином качестве. Обернулась тоской, мучительной, горькой, неистребимой. Не стало родной души, по-настоящему родной, преданной… Вспоминаются пророческие строки Тушновой:

Только жизнь у меня короткая,

только твердо и горько верю:

не любил ты свою находку –

Рыжей глиной засыплешь,

за упокой выпьешь.

Домой воротишься – пусто,

из дому выйдешь – пусто,

в сердце заглянешь – пусто,

на веки веков – пусто!

Наверное, в эти дни он до конца, с пугающей ясностью понял горестный смысл вековой народной мудрости: что имеем, то не ценим, потерявши – горько плачем. Всё, что почувствовал Яшин после ухода Вероники, он вместил в стихотворение.