Волненье бьет как молоток по нервам
КОСМИЧЕСКИЙ ПОЛЕТ ЧЕЛОВЕКА — ЭТО РЕЗУЛЬТАТ УСПЕШНОГО ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ГРАНДИОЗНОЙ ПРОГРАММЫ РАЗВЕРНУТОГО КОММУНИСТИЧЕСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА, НЕУСТАННОЙ ЗАБОТЫ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ И ЕЕ ЛЕНИНСКОГО ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА И СОВЕТСКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА О НЕПРЕРЫВНОМ РАЗВИТИИ НАУКИ, ТЕХНИКИ, КУЛЬТУРЫ, О БЛАГЕ СОВЕТСКОГО НАРОДА.
…ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ ЧЕЛОВЕКА В КОСМОС СТАНЕТ ИСТОЧНИКОМ НОВОГО ВДОХНОВЕНИЯ И ДЕРЗАНИЙ ДЛЯ ВСЕХ СОВЕТСКИХ ЛЮДЕЙ ВО ИМЯ ДАЛЬНЕЙШЕГО ПРОГРЕССА И МИРА ВО ВСЕМ МИРЕ.
Книга, которую вы открыли, о вдохновляющем примере Юрия Алексеевича Гагарина, о гагаринцах наших дней — на земле и в небе.
Среди тех, кого можно и нужно брать за образец, — он, Гагарин, герой среди героев, вечный идеал беспокойной юности. Академик Сергей Павлович Королев сказал о нем:
Нет на земле человека, который бы не знал Гагарина, совершившего 12 апреля 1961 года впервые в мире беспримерный полет в просторы Вселенной. Сначала он облетел, а затем объехал весь земной шар. Его встречали десятки стран, орбитами мира и дружбы называли люди эти поездки героя космоса. Но Оренбургский меридиан был по-особому дорог Юрию Гагарину. Мне посчастливилось не раз встречать его в Оренбурге, беседовать с ним, и в памяти моей, как и в памяти миллионов людей земли, навсегда осталась его покорившая весь мир улыбка, его неиссякаемая доброта и душевная щедрость.
В нашем училище Юрий Гагарин прошел первую армейскую школу. Он жил по уставу, учился по уставу — с честью носил военную форму, овеянную пороховым дымом священных битв и сражений, любил воинский порядок, строевой шаг и курсантские песни.
Недаром после возвращения из космоса в телеграмме курсантам своего родного Оренбургского училища Ю. А. Гагарин писал:
Без преувеличения можно сказать, что Оренбургскому высшему военному авиационному Краснознаменному училищу принадлежит большая роль в воспитании первого космонавта нашей планеты. Здесь Юрий Гагарин овладел высотами летного мастерства на реактивных машинах, здесь закалился его характер, сформировались такие качества, как бесстрашие, мужество, выносливость, совершенное знание авиационной и военной техники.
Здесь учился Григорий Бахчиванджи, первым испытавший реактивный самолет…
Десятки легендарных имен, славных соколов, истинных сынов Отечества! Будущий космонавт свято чтил их подвиг, впитывал лучшие черты. Он был их однополчанином по духу, по устремлениям, по идейным убеждениям и горячей любви к Родине.
Именно об этом Юрий Алексеевич сказал в своем знаменитом заявлении перед стартом:
Мы гордимся тем, что первым человеком, проложившим дорогу в космос, был наш советский человек, коммунист! Это — событие огромной важности, продемонстрировавшее всему миру мудрость и результативность ленинской политики КПСС и советского государства, преимущества социализма, колоссальный творческий потенциал советских людей. Это был мирный полет посланца самого миролюбивого народа.
И когда Юрий Гагарин вернулся из космоса, на одной из пресс-конференций он высказал такую мысль, что при взгляде на нашу Землю с космической высоты поражает не только красота того или иного континента, бросается в глаза их близость друг к другу, их единство. Все части света как бы составляют одно целое.
Сегодня нет с нами Юрия Гагарина. Он погиб как солдат 27 марта 1968 года, вместе с отважным испытателем инженер-полковником Владимиром Серегиным, совершая тренировочный полет на самолете. Но дело его продолжает растущий отряд космонавтов Советского Союза. Космос становится ареной мира и дружбы. Люди побывали на Луне. Космические аппараты достигли далеких планет: Венеры, Марса. Успешно сотрудничают в освоении космоса страны социализма.
"Откуда я пришел, не знаю. "
12 апреля 1961 года. Человек впервые полетел в космос. Как давно это было!
Тогда, 55 лет назад люди по-настоящему были вдохновлены покорением Космоса.
А сегодня? Понимаем ли мы сегодня всё величие этого события?
Давайте вспомним, как это было. Вспоминать будем не по сухим строчкам из учебников или энциклопедий, а по поэтическим строкам.
Cамый первый
Константин Симонов
Не попросив подмог ни у кого,
Сама восстав из пепла войн и праха,
Моя страна, не знающая страха,
Шлет ныне в космос сына своего.
Мы помним все. Ничто не позабыто.
Но мы за мир; всерьез! для всех! навек!
И, выведен на мирную орбиту,
С природой в бой идет наш человек.
Волненье бьет, как молоток по нервам;
Не каждому такое по плечу:
Встать и пойти в атаку, самым первым!
Искать других сравнений не хочу.
Юрий Гагарин
Полет
Ольга Берггольц
Утро. Больше половины века.
Над землёй – притихший звёздный кров.
К звёздам отправляют человека.
Человек вернулся. Жив-здоров. Мы глядим, робея. Неужели
Он – как мы,
А мы – под стать ему?
Неужели ж это мы летели.
Сквозь десятки зорь,
И стран,
И тьму?
Это мы – вся плоть и кровь народа,
Наш Семнадцатый крылатый год.
Это все четыре года
Продолжается его полёт.
И сегодня за чертой вселенской
Побывал, вернувшись на ночлег,
На родную Землю, наш смоленский,
Наш родной,
Наш звездный человек.
Когда пустыни, океаны, горы.
Яков Хелемский
Когда пустыни, океаны, горы
Он обозреть одновременно мог,
Когда глядел он потрясённым взором
И совершал стремительный виток, –
Не только точной оптикой на плёнке
Он закрепил всесветный окоём:
Художник проницательный и тонкий
На тех высотах пробудился в нём.
Когда в голубоватом ореоле
Планета, убедительно кругла,
Таинственно светясь на чёрном поле,
Затмив созвездья яркие, плыла, –
Он вместе с нею беспредельно вырос
И, заполняя вахтенный журнал,
В себя вобрал всё многоцветье мира
И кисть в земные краски окунал.
И стали в ту минуту достижимы
Для мастера все дали, все дела.
Сама Земля холстом ему служила,
Вселенная подрамником была.
Памяти Гагарина
Александр Твардовский
Ах, этот день двенадцатый апреля,
Как он пронесся по людским сердцам!
Казалось, мир невольно стал добрее,
Своей победой потрясенный сам.
Какой гремел он музыкой вселенской,
Тот праздник, в пестром пламени знамен,
Когда безвестный сын земли смоленской
Землей-планетой был усыновлен.
Жилец Земли, геройский этот малый
В космической посудине своей
По круговой, вовеки небывалой,
В пучинах неба вымахнул над ней.
В тот день она как будто меньше стала,
Но стала людям, может быть, родней.
Ах, этот день, невольно или вольно
Рождавший мысль, что за чертой такой
На маленькой Земле зачем же войны,
Зачем же все, что терпит род людской?
Ты знал ли сам, из той глухой Вселенной
Земных своих достигнув берегов,
Какую весть, какой залог бесценный
Доставил нам из будущих веков?
Почуял ли в том праздничном угаре,
Что, сын Земли, ты у нее в гостях,
Что ты тот самый, но другой Гагарин,
Чье имя у потомков на устах?
Нет, не родня российской громкой знати,
При княжеской фамилии своей,
Родился он в простой крестьянской хате
И, может, не слыхал про тех князей.
Фамилия ни в честь она, ни в почесть,
И при любой — обычная судьба:
Подрос в семье, отбегал хлеботочец,
А там и время на свои хлеба.
А там и самому ходить в кормильцах,
И не гадали ни отец, ни мать,
Что те князья у них в однофамильцах
За честь почтут хотя бы состоять;
Что сын родной, безгласных зон разведчик,
Там, на переднем космоса краю,
Всемирной славой, первенством навечным
Сам озаглавит молодость свою.
И неизменен жребий величавый,
На нем горит печать грядущих дней.
Что может смерть с такой поделать славой?
Такая даже неподсудна ей.
Она не блекнет за последней гранью,
Та слава, что на жизненном пути
Не меньшее, чем подвиг, испытанье,
Дай бог еще его перенести.
Все так, все так. Но где во мгле забвенной
Вдруг канул ты, нам не подав вестей,
Не тот, венчанный славою нетленной,
А просто человек среди людей;
Тот свойский парень, озорной и милый,
Лихой и дельный, с сердцем не скупым,
Кого еще до всякой славы было
За что любить,— недаром был любим.
Ни полуслова, ни рукопожатья,
Ни глаз его с бедовым огоньком
Под сдвинутым чуть набок козырьком.
Ах, этот день с апрельской благодатью!
Цветет ветла в кустах над речкой Гжатью,
Где он мальчонкой лазал босиком.
Всем, кто осваивал и осваивает
Вселенную, — в космосе и на земле
Темнеет даль. Трещат в степи цикады.
Вдвоём с дублёром космонавт Титов.
Друзья, врачи, специалисты рады –
В полёт Титов отправиться готов!
Уйти бы в степь на час!
Роса, как бисер,
Сверкает там,
И пахнет чабрецом,
Пока в бездонной межпланетной выси
Луна к Земле повёрнута лицом.
Не раз, не два ракету проверяем,
На стапелях, как в космосе, руля;
Жизнь космонавта бережно вверяем
Огнеупорным створкам корабля.
Пуск. Бурый дым и терпкий запах гари!
Слепящий всплеск объял сплетенье рей.
Зажглась малютка звёздочка в радаре
И по экрану поплыла быстрей.
И стало тихо! Стало очень тихо…
Как будто всё
Замолкло на Земле.
Лишь метроном в тиши громово тикал.
И так же громко щёлкали реле.
Слева направо, по порядку космических полётов: Юрий Гагарин, Герман Титов, Андриян Николаев, Павел Попович, Валерий Быковский, Валентина Терешкова, Константин Феоктистов, Владимир Комаров, Борис Егоров, Павел Беляев, Алексей Леонов
А вот стихотворение о четвёртом космонавте СССР - Павле Поповиче
Как стало звёздно людям!
Леонид Вышеславский
Над полем зной плывёт в полдневном звоне,
И хлебороб у мира на виду
Вновь растирает колос на ладони,
И звёзды яблок светятся в саду.
И снова, полон силы дерзновенной
И беспредельным мужеством богат,
Вслед за тремя Колумбами Вселенной
Сейчас летит четвёртый звёздный брат.
Так утверждаем счастье мы, земляне.
Налился колос в солнечном тепле,
Пылит полынь и маки на поляне
Светлей, чем угли в стынущей золе…
Как стало людно в звёздном океане!
Как стало звёздно людям на Земле!
слева направо: Юрий Гагарин, Павел Попович, Герман Титов, Андриан Николаев
А это стихотворение Юлии Друниной посвящено первой женщине-космонавту Валентине Терешковой
Небесная сестра
Юлия Друнина
Пусть теперь ты в шлеме, не в ушанке.
Всё равно, родная, это ты.
Под прозрачным шлемом марсианки
Узнаю знакомые черты.
Из времён войны, из Далека
Ты вернулась, наша запевала, –
Та, что пулемётом прикрывала
Отступленье нашего полка.
Но у чуда нет земной прописки,
Не воскреснут павшие в бою:
На солдатском строгом обелиске
Я прочла фамилию твою…
Это так. И всё же ты воскресла,
В облике ином вернулась ты:
Космонавта сказочное кресло,
Под скафандром светлые черты.
Ты была военною сестрою,
Ты теперь – небесная сестра.
Валентина, помаши рукою
Фронтовым подругам у костра.
Помаши рукою через годы,
Протяни им руки через смерть –
Это девушки твоей породы,
Им бы тоже к звёздам полететь.
Валентина Терешкова
И ещё стихотворение о Валентине Терешковой:
Звёздная сестра
Фазиль Искандер
Мир, новой вестью потрясённый,
Услышал вдруг над головой,
Как юный ангел в шлемофоне
Летит над грешною Землёй.
И с просветлённостью во взорах –
Ты, суета сует, замри! –
Мы ловим крыльев мягкий шорох
Во всех приёмниках Земли.
И примеряется завистник,
Поверив в новую звезду,
И даже женоненавистник
Меняет взгляды на ходу.
За нами в космосе открытье.
Мужчинам слава! Но притом,
Как в холостяцком общежитье,
Уюта не хватало в нём.
Подобьем огненного клина
На тысячи вселенских миль
Взлетела наша Валентина,
Взметнув космическую пыль.
Летит у космоса в объятьях
И с нами говорит порой
Среди пяти небесных братьев
Как бы единственной сестрой.
А мы, страны твоей поэты,
Прозрев грядущий ореол,
Гораздо раньше, чем ракета,
Мы возносили женский пол.
С улыбкою из дали дальней,
Сквозь годы бед и нищеты
Сам Пушкин пел первоначально
Твои небесные черты…
Завидной чести удостоен,
Ведёт корабль среди планет
Великий труженик, и воин,
И революции полпред.
На космонавта смотрит Ленин
С портрета дружески светло.
В глухой провинции Вселенной
Планет, что снегу, намело.
Не за звон
золота,
а за мир истинный -
в пустоту
холода
он глядит пристально.
Он глядит
молодо –
человек в космосе,
светит
Серп с Молотом
на его компасе.
Больше нет
робости
перед тьмой вечною,
больше нет
пропасти
за тропой Млечною.
Наверху –
ждут ещё:
мир планет светится,
скоро им
в будущем
человек встретится!
Из сопла
проблески
в свет слились
полностью.
Как желты
тропики!
Как белы
полюсы!
Океан вылужен
чешуей
синею,
а Кавказ
выложен
вековым инеем.
Человек в космосе –
это смерть
косности,
это жизнь –
каждому
с молодой жаждою!
Это путь
радугой
в голубой области!
Это мир
надолго
на земном глобусе.
Это жизнь
в будущем,
где нам велено.
Это взгляд
юноши
из страны Ленина.
Всех сердец
сверенность –
на его компасе.
Это –
наш первенец,
человек в космосе!
Сутки тянутся долго.
В сутках
разлита мука.
Вечная бабья доля:
ждать
возвращения мужа.
С шахты
или завода,
с поезда
или с моря.
Всматриваться до звона
в это кино немое…
Только у вас –
иное.
Похоже,
а всё ж – иное.
Слишком уж
неземное
радио над страною!
Бьёт планета в литавры.
Как бы вы ни просили,
как бы ни возражали,
выйдут
ваши слезинки
тысячными
тиражами…
Ах, если бы смогли!
Ах, если бы так было.
Но лики звёзд
мертвы,
там не найдёшь спасенья.
Варягов нет –
увы.
А Землю,
эту Землю
с её мельканьем дней,
с её разливом вешним
и всем,
что есть на ней,
то – вечным,
то – невечным,
с берёзкой на пути,
полями и лесами, –
обязаны спасти
и защитить
мы сами…
над вечностью склонясь,
большая и цветная,
Земля
глядит на нас,
любя
и проклиная.
Укор –
в глазах озёр,
и грусть –
в безбрежной шири…
А если не спасём,
зачем тогда
мы жили?
Нет, мгновений таких нельзя забыть,
Не забудем.
Шаг колонн обрывался,
Когда он стоял на трибуне.
Только шапки летели в воздух,
И призывы гремели и зовы.
Вся Россия услышала их
Из раздолий своих бирюзовых.
Он увидел её в голубом ореоле,
В лентах рек засинённых, в зелёной косынке лесов,
С той великою долей, с той вселенскою долей,
Чей до сердца дошёл повелительный зов.
С ним он ринулся в бездну
И промчался над бездной.
И дорогу до звёзд проложил, прометал.
Как назвать нам его?
Называю – железным,
Потому что железо – самый лучший металл.
Пошла!
Пошла, родная.
…Дальше было просто.
Работа.
И не более того.
Он медлил,
отвечая на вопросы,
не думая,
что все слова его
войдут в века,
подхватятся поэтами,
забронзовев,
надоедят глазам…
Чтоб осознать всё богатство события,
Надо в пилоте представить с е б я:
Это ты,
читатель,
из ритма обычая
Вырвался, пламенем всех ослепя;
Это ты, экономя в скафандре дыхание,
Звёзды вокруг ощущаешь, как вещи,
Это ты, это ты раздвинул заранее
Грани психики человечьей;
Ты – утратив чувство весомости,
Ангелом над телефоном паришь,
Ты – в состоянии нервной весёлости
Рядом приметил Гжатск и Париж…
И хоть бинокль высокого качества
Видит Землю во все люнеты,
Это тебе Земля уже кажется
Эллипсоидом дальней планеты,
А ты во Вселенной – один-
единственный,
Ты уже не Юрий – комета сама,
И пред тобой раскрываются истины
Такие, что можно сойти с ума!
Но ты не искринкой махнул
во Вселенную,
Тебя не осколком несло сквозь небо,
Луну ты можешь назвать Селеною –
И это совсем не будет нелепо:
От древнего Стикса до нашей Москвы-реки,
Вся устремившись в этот полёт,
Культура
всей человеческой
лирики
В дикости космоса
гордо плывёт.
С собою ты взял аппаратурою
Не только приборы своей страны,
Но и в мешочке землицу бурую –
Русскую пашню, весенние сны…
Но милый светец избы на Смоленщине,
Но этажерка любимых книг,
Но брови той удивительной женщины,
Что пальцы ломает в этот миг,
Но дочки твоей шоколадная родинка,
Мать, породившая чудо-сынища –
Это родная земля, это Родина,
Этого ты и на Солнце не сыщешь!
Что может значить мирок этот маленький,
В стихиях стихий лилипутный уют?
Сквозь хладный Хаос
теплинки-проталинки
В ладонях душу твою берегут.
А в этой душе – города и селения,
Мир и любовь,
Октябрь и семья,
Чего и во сне не видит Вселенная…
Дорогу, космос: летит Земля!
Юрий Гагарин
Герой – человек
Истории ныне подарен
Всего человечества взлёт.
Из космоса Юрий Гагарин
В легенду народа идёт.
Товарищ наш
Пусть дышится Гагарину легко,
Пусть мчится сквозь закаты и рассветы.
Никто и никогда так далеко
Не отрывался от родной планеты.
Он мужеством Отчизны наделён,
Он бросил неизведанному вызов.
Никто и никогда ещё, как он,
Вдруг всей Земле не становился близок.
Товарищ наш вернулся полный сил!
Он - высший взлёт штурмующего века -
Сердца народов он объединил
Великой гордостью за человека!
Самый первый
Космос
Я хотел бы слетать на луну,
В неразгаданный мир окунуться.
И подобно красивому сну
К самой яркой звезде прикоснуться.
Долететь до далёких орбит,
Неизвестных всем нам измерений,
Где загадочный космос хранит
Много тайн необъятной вселенной.
На планетах других побывать,
О которых наука не знает.
И существ неземных повидать, -
Что на странных тарелках летают.
Расспросить, как живётся им там,
Есть ли осень, зима или лето,
С какой целью всегда летят к нам –
На забытую Богом планету…
Все о чём-то мечтают всегда,
И стремятся чего-то добиться.
Только космос, увы, никогда
Не захочет наверно открыться…
Созвездье Гагарина
Пусть звёзды опять нам назначат свидание,
Мы слышим разряды космических вьюг.
Ты с нами, ты с амии идёшь на задание,
Первый, верный, единственный друг!
В лесах за Владимиром сосны столетние,
И хмурое солнце под утро встаёт.
Не будет, не будет полёта последнего-
Помнят люди твой первый полёт!
Тебя вспоминают Парижа окраины,
Проспекты Москвы и рязанская рожь.
А дети на свете играют в Гагарина,
Значит, ты на планете живешь!
Ты мир подружил с удивительной сказкою,
Сияет улыбка, как зорька во мгле.
От этой улыбки и доброй и ласковой
Стало людям теплей на земле.
Все ближе, все ближе нам небо бескрайнее,
И подвигам в жизни не будет конца.
Восходит над миром Созвездье Гагарина, -
К правде, к свету стартуют сердца.
Первый
Далёкие туманности клубя,
Всей красотою необыкновенной
Вселенная глядела на тебя,
И ты глядел в лицо Вселенной.
От угольно-холодной черноты,
От млечных вьюг
К людской согретой были,
Советский человек, вернулся ты,
Не поседев от звёздной пыли.
И Родина приветствует тебя,
И человечество стоит и рукоплещет,
И спину непокорную горбя,
Вселенная к тебе склонила плечи.
Апрель 1961 года
Наконец-то! Первое свиданье
Не в утопии, не в царстве грез.
Первый человек и мирозданье
Встретились надолго и всерьез.
И глядят, глядят они друг другу
В зоркие веселые глаза —
Там, где только звезды шли по кругу;
Там, где не гуляла и гроза;
Там, где только мгла и холод волчий,
Только черный бархат пустоты, —
Человек и мирозданье молча
Сколько неизвестных и опасных
Перевалов сделано впотьмах!
Сколько честных проб и формул ясных
Прочно отчеканилось в умах!
Как мужали замыслы, как зрели.
Вот оно! Свершилось. Удалось.
И для нас двенадцатым апреля
Раннее то утро назвалось.
Наш народ за то вам благодарен
И за то полюбит вас навек,
Юрий Алексеевич Гагарин,
Что вы шли в пространство мировое,
Как идут в атаку, в полный рост.
И когда, завидуя и воя,
Скорость звука поджимала хвост;
И когда земное тяготенье
Шло на убыль и сошло на нет,
И земля, подернутая тенью,
Стала только ближней из планет;
И когда над Африкою утро
Резко вам ударило в глаза
И звучал в кабине вашей утлой
Вы не знали страха и унынья,
По-солдатски подвиг отслужив.
Будет ваше мужество отныне
Эталоном жизни тем, кто жив.
Памяти Гагарина
Ах, этот день двенадцатый апреля,
Как он пронесся по людским сердцам.
Казалось, мир невольно стал добрее,
Своей победой потрясенный сам.
Какой гремел он музыкой вселенской,
Тот праздник, в пестром пламени знамен,
Когда безвестный сын земли смоленской
Землей-планетой был усыновлен.
Жилец Земли, геройский этот малый
В космической посудине своей
По круговой, вовеки небывалой,
В пучинах неба вымахнул над ней.
В тот день она как будто меньше стала,
Но стала людям, может быть, родней.
Ах, этот день, невольно или вольно
Рождавший мысль, что за чертой такой —
На маленькой Земле — зачем же войны,
Зачем же все, что терпит род людской?
Ты знал ли сам, из той глухой Вселенной
Земных своих достигнув берегов,
Какую весть, какой залог бесценный
Доставил нам из будущих веков?
Почуял ли в том праздничном угаре,
Что, сын земли, ты у нее в гостях,
Что ты тот самый, но другой Гагарин,
Чье имя у потомков на устах?
Нет, не родня российской громкой знати,
При княжеской фамилии своей,
Родился он в простой крестьянской хате
И, может, не слыхал про тех князей.
Фамилия — ни в честь она, ни в почесть,
И при любой — обычная судьба:
Подрос в семье, отбегал хлеботочец,
А там и время на свои хлеба.
А там и самому ходить в кормильцах,
И не гадали ни отец, и мать,
Что те князья у них в однофамильцах
За честь почтут хотя бы состоять;
Что сын родной, безгласных зон разведчик,
Там, на переднем космоса краю,
Всемирной славой, первенством навечным
Сам озаглавит молодость свою.
И неизменен жребий величавый,
На нем горит печать грядущих дней,
Что может смерть с такой поделать славой? —
Такая даже неподсудна ей.
Она не блекнет за последней гранью,
Та слава, что на жизненном пути
Не меньшее, чем подвиг, испытанье, —
Дай бог еще его перенести.
Все так, все так. Но где во мгле забвенной
Вдруг канул ты, нам не подав вестей,
Не тот, венчанный славою нетленной,
А просто человек среди людей;
Тот свойский парень, озорной и милый,
Лихой и дельный, с сердцем нескупым,
Кого еще до всякой славы было
За что любить, — недаром был любим.
Ни полуслова, ни рукопожатья,
Ни глаз его с бедовым огоньком
Под сдвинутым чуть набок козырьком.
Ах этот день с апрельской благодатью!
Цветет ветла в кустах над речкой Гжатью,
Где он мальчонкой лазал босиком.
Улыбка Гагарина
Я помню, солнце в этот день искрилось:
Какой был удивительный апрель!
И в сердце радость с гордостью светилась:
Из космоса Гагарин прилетел!
Его все по улыбке узнавали —
Такой улыбки не было второй!
Весь мир рукоплескал! Все ликовали:
Гагарин облетел наш шар земной!
С тех пор приблизились неведомые дали,
Осваивают космос корабли.
А начинал — российский, славный парень,
ГАГАРИН — ПЕРВЫЙ КОСМОНАВТ ЗЕМЛИ!
Что ему предстояло совершить? Сесть в корабль, такой, как уже летавшие несколько раз? Выдержать давящие при взлете и при посадке перегрузки? Перенести вибрацию? Почувствовать впервые человеческим естеством, что такое неведомая ни одному из землян невесомость? Только ли это? Да, и это. Но ему предстояло и нечто иное, гораздо большее. Ему предстояло осуществить мечту. Мечту всей жизни многих людей. Мечту Королева. Ему предстояло осуществить надежды сотен, тысяч его современников, создавших невиданное — космический корабль, сделавших сложнейшие баллистические расчеты броска в космическое пространство. Ему предстояло оправдать надежды своих учителей, наставников, ученых, товарищей-летчиков, готовившихся вместе с ним к невиданным полетам.
За всеми живыми современниками незримо стояли их предки. Те, кто предсказывал возможность полета в космос за много лет и веков до этого апрельского утра. Те, кого осмеивали, отлучали от церкви, пытали, заключали в тюрьмы, жгли на кострах… Архимед, Леонардо да Винчи, Николай Коперник, Джордано Бруно, Галилео Галилей, Исаак Ньютон, Альберт Эйнштейн, Константин Эдуардович Циолковский… Это их жизни, свет их умов и сердец озаряли сегодня парня со Смоленщины.
Думал ли Юрий в это утро о страшном 1941 годе, когда здоровенный фашист, хохоча и издеваясь, хотел повесить его младшего братишку Борьку? Думал ли об испытаниях, доставшихся на долю родного города Гжатска, всей Смоленщины, всей Родины? Наверное, нет. Мысли его, вероятно, были заняты будущим, а не прошлым. Но я уверен: он понимал, что его взлет, предстоящие 108 минут подвига, грохот огневых сердец ракеты — отзвук революционных боев, праздничного салюта Победы в 1945-м, созидательного труда пятилеток.
Прав, тысячу раз прав Константин Симонов, написавший чуть позже, в том же апреле:
С верхнего мостика стартового устройства прекрасно видна степь. На востоке начинает алеть. Три-четыре облака неподвижно висят в небе нежно-розовыми комками. Предрассветный ветерок настойчиво пытается залезть под куртку. Хорошо! Тишина, небо и степь. В этой беспредельной степи люди создали космодром. Он ворвался в степной пейзаж контурами зданий, стартовой установки, перерезал степь лентами асфальта и железных дорог, линиями электропередачи… И все-таки степь живет. Живет своим воздухом, ароматом, светом… Даже степные орлы свыклись с новым — вьют гнезда на электрических мачтах.
— Ну, как дела, старик?
— Все в порядке, Сергей Павлович. Ждем.
— Знаю, что все в порядке. Я, пожалуй, поеду туда, к ребятам, посмотрю, как у них подготовка идет.
— Хороша, Святослав, очень хороша!
— Пройдемся немного, пока Юрий Алексеевич не приехал.
Ждут радисты на командно-измерительных пунктах, еще и еще раз проверяя антенны, передатчики и приемники.
Ждут те, кому придется разговаривать с человеком в космосе, еще и еще раз проверяя аппаратуру в радиоцентрах.
Ждут летчики поисковых групп в районе приземления, еще и еще раз проверяя моторы самолетов и вертолетов.
Ждут баллистики, еще и еще раз проверяя сложнейшее хозяйство координационно-вычислительного центра.
Ждут в Москве и в Ленинграде, в Крыму и на Кавказе, в Средней Азии, в Сибири, на Дальнем Востоке.
Сколько сердец стучит тревожно. Сколько труда вложено в осуществление мечты. А мечта — вот она! Здесь, рядом…
— Ну, Святослав, давай поднимемся еще разок, посмотрим, как там дела.
Люк все еще прикрыт легкой предохранительной крышкой. Рабочие Володя Морозов и Виктор Скопцов, облокотившись о перила, смотрят вниз — туда, откуда должен появиться автобус. Ждут…
Прошел час… Голубой автобус медленно подкатывает почти к самой ракете. Спускаюсь вниз. Из передней дверцы в ярко-оранжевом скафандре выходит он — Юрий Гагарин. Несколько шагов, рука чуть неуклюже поднесена к гермошлему:
Они обнимаются с Константином Николаевичем по-мужски, крепко-крепко. Потом — с Сергеем Павловичем, с Николаем Петровичем. Сергей Павлович глядит на Юрия добрыми лучистыми глазами. Отец, провожающий в трудный и опасный путь своего сына, ни взглядом, ни словом не показывающий своего волнения и тревоги. Отец всех наших первых полетов в космос.
— Ну, Юрий Алексеевич, пора. Нужно садиться!
Обнялись еще раз. Юрий отошел от провожающих. Я поддерживаю его под руку. Поднимаемся на пятнадцать ступенек лестницы, к дверце лифта. Рядом с нами Федор Анатольевич. Здесь, на площадке, Юрий на минуту задерживается, поворачивается к провожающим, поднимает в приветствии руки. До свидания, Земля, до свидания, друзья!
Читайте также:
