Первичный крик первичная терапия средство от неврозов

Терапия первичного крика А. Янова

Первичная терапия (Терапия первичного крика) – метод телесно-ориентированной психотерапии, в основе которого находится суждение о том, что причиной всех невротических состояний и психологических нервных срывов, которые случаются с человеком, лежат неудовлетворенные потребности и пережитые в раннем детстве психологические травмы, которые были вытеснены человеком в процессе его взросления. Данные травмы называются первичными и остаются в человеке в форме напряжений и зажимов, которые становятся в дальнейшем механизмом психологической защиты. Основной вред для человека, заключающийся детских травмах и неудовлетворенных потребностях, состоит в отсутствии доступа человека к его истинным чувствам и желаниям, препятствии нормальному развитию человека. Впоследствии данные напряжения способны приводить к психосоматическим заболеваниям.

Об авторе. Автором метода “Первичная терапия” является известный американский психоаналитик Артур Янов, открывший метод в 1968 году. Вплоть до момента создания метода “Первичная терапия” А. Янов занимался психоанализом. Получил степень магистра психиатрии и социальной работе Калифорнийского университета (Лос-Анджелес) и доктора философии в области психологии. После окончания интернатуры работал в нейропсихиатрическом госпитале, начиная с 1952 года занимался частной практикой. Написал более 12 популярных книг, две из которых стали бестселлерами.

Основываясь на своем существенном опыте работы с физически и психически больными людьми Янов доказал возможность лечения от алкоголизма, депрессии, нарушения сна, заболевания сердца, лекарственной болезни и прочих заболеваний при помощи первичной терапии. Помимо этого, в Копенгагенском и Калифорнийском университетах была доказана возможность эффективного лечения психосоматических расстройств при помощи первичной терапии.

Происхождение метода. Многие исследователи истоков появления первичной терапии сходятся во мнении, что данный вид терапии возник вследствие серии случайных наблюдений за пациентами, у которых наблюдалось значительное улучшение состояния после применения терапии. Первичная терапия также носит название “Терапия первичного крика”, связанное с тем, что пациенты в процессе терапии издавали сильные непроизвольные звуки, сливающиеся в рваный крик.

Изначально Артур Янов занимался психоаналитической терапией и планировал посвятить ей всю свою жизнь. Однако, в середине 1960-х годов в процессе одной из психотерапевтических сессий произошел случай, навсегда изменивший мировоззрение психоаналитика и его профессиональную ориентацию. Во время сессии Янов услышал громкий жуткий крик молодого человека. Он увидел студента 22 лет, который лежал на полу, находясь в сильнейшем гипнотическом состоянии, и представлял себя маленьким ребенком, пьющим молоко из бутылочки и зовущий маму. После крика у молодого человека начался рвотный процесс, после которого последовало значительное улучшение его самочувствия.

В одной из других психотерапевтических сессий Янов попросил мужчину 29 лет обратиться к своим родителям. К своему удивлению, он также издавал громкий крик и звал маму с папой. По окончании сессии пациент понял причины своей болезни, заключенные в далеком детстве. Он увидел источник своей проблемы, после чего пациент почувствовал себя здоровым и полным сил. Артур Янов сделал вывод, что крик был вызван ранней травмой, которую клиент не был способен осознать ранее. Психоаналитик понял, что для того, чтобы определить первичную травму человека, необходимо вызвать регрессию (возврат к детской модели поведения) в психотерапевтической ситуации. С тех пор Янов начал детальное изучение причин первичной боли, положил начало развитию первичной психотерапии с целью уменьшения влияния страданий на жизнь человека.

Сущность метода. Янов понял, что основной причиной неврозов являются болезненные чувства, заблокированные человеком, и единственным возможным методом лечения неврозов может быть повторное переживание этих негативных эмоций. Теория первичной терапии предполагает, что во время отсутствия удовлетворения таких потребностей, как голод, тепло, развитие и поддержание возможностей, у человека накапливается обида, которую он вынужден скрывать за большими пластами физического и психического напряжения, он испытывает боль. С целью избавления от боли люди склонны давать выход своему напряжению, порой не осознавая болезненных чувств от такого выхода эмоций. Данный выход эмоций представляет собой действия саморазрушающего характера. Такое саморазрушающее поведение, по мнению человека, способно избавить его от боли, однако данное убеждение является ложным – человек только усугубляет существующую проблему.

Согласно теории первичной терапии, для эффективного избавления от боли человек должен пережить первоначальную боль во всей ее полноте, и соотнести существующее переживание с ранними воспоминаниями из детства. В отличии от других методик телесной терапии, первичная терапия ограничивает повторные переживания человеком своего прошлого, в котором зачастую содержатся причины множества эмоциональных расстройств.

Существенной заслугой А. Янова является разработка специальных методик, способствующих направлению усилий пациентов на воспроизведение наиболее трудных для повторного воспроизведения переживаний, но, в то же время, самых важных для победы над первичной болью. Во время проведения терапевтического сеанса пациентов лишают привычных для них способов снятия эмоционального напряжения – книг, телевизора, сигарет, кофе и телефона, и ставят на контроль терапевта.

Курс лечения в терапии первичного крика интенсивный – с пациентом ежедневно работают до 3 часов в день. В конце третьей недели клиент включается в состав первичной терапевтической группы, график встреч группы – 2-3 раза в неделю на протяжении 12 месяцев.

Когда у клиента проявляется скрытое взаимодействие, терапевт просит его вспомнить пережитые в прошлом чувства. Терапевт внимательно контролирует появление у клиента признаков стресса и возникновения переживаний, при которых просит глубоко дышать, начиная с низа живота, и издавать при этом звуки, помогающие прояснить сущность чувственного переживания. В момент наиболее сильного переживания клиент может кричать, ругаться и корчиться от боли. Тогда, при достижении точки максимального переживания, терапевт приказывает пациенту вспомнить картины из прошлого – своих родителей, братьев и сестер. Терапевт просит пациента поговорить с ними, попросить их о помощи, тем самым вернуть былые переживания, которые не получили должной реакции в прошлом и выразились в последующей зажатости клиента. Этими действиями пациент устанавливает взаимосвязь между болью и источником ее происхождения.

Цель первичной терапии состоит в том, чтобы помочь пациенту избавиться от всего “ненастоящего”, от средств подавления боли, заставляющих человека вести саморазрушительный образ жизни: употреблять алкоголь, курить табак, употреблять наркотические средства, принимать глупые и, с точки зрения логики, необоснованные решения лишь потому, что при помощи других средств человек не способен справиться с постоянно проявляющимся внутренним напряжением. Эти невротические реакции толкают человека жить прошлыми воспоминаниями, не стремясь изменить способ восприятия мира и собственное поведение. Все мысли и действия такого человека диктуются его неврозом, потому что он является заложником чувств, возникших в ситуациях в прошлом. Первичная терапия необходима для того, чтобы определить скрытые чувства и ощущения, вызванные прошлыми травмами, дать им соответствующий выход и ощутить положительные терапевтические изменения.

Групповая психотерапия сочетается с изучением методик глубокого дыхания, для того, чтобы пациенты начинали избавляться от невротического дыхания и приближались к переживанию первичной боли. Психотерапевт также включает в терапию работу над изменением манеры речи пациента, рассматривающаяся в терапии как один из защитных механизмов. Цель этих приемов – дать человеку возможность заново пережить первичные переживания и через их осознание обрести способность выражения понятых человеком чувств.

Клиенты, прошедшие курс терапии первичного крика, избавляются от влияния прежних страданий и начинают лучше решать возникшие на их пути жизненные трудности вне зависимости от желания других людей принять их. После эффективного прохождения терапии действия пациентов становятся “настоящими”, наполненными смыслом, что способствует обретению душевного равновесия. Освобождение от напряжения дает возможность клиенту, прошедшему курс первичной терапии, яснее и рациональнее оценивать свое физическое и эмоциональное состояние в конкретной ситуации.

Критика. Уже в самом начале применения первичной психотерапии данная методика была встречена шквалом критики со стороны других психотерапевтов. Многие из них считают (и не безосновательно), что методика не может называться “Терапией первичного крика”, так как, помимо крика, процесс терапии может вызывать плач, рыдания, стон и т.п.

Некоторые личности утверждали, что терапия первичного крика “спекулятивна, оторвана от жизни и социальной реальности, совершенно не научна, основывается исключительно на “бессознательном”, крайне субъективна и совершенно ошибочно объясняет невротические состояния сугубо травмой, причиненной родителями ребенку в детском возрасте”, “… помимо отношения родителей к ребенку неврозы могут возникать под действием иных факторов, таких как: семья, школа, работа, проблемы в финансовой сфере, безработица, неудачный брак или неразделенная любовь, неподобающие жизненные условия и т.п. Приписывать большинство существующих неврозов “исключительному влиянию первых трех лет жизни человека”, как это делает Янов, – значит совершать “катастрофическую” ошибку упрощения и иррационального видения жизненных процессов”.

Однако высшей точкой критики было обвинение А. Янова в плагиате. Причиной данных обвинений явилась сходство методики “Терапии первичного крика” с “катартическим методом” (более известным как “лечение разговором”), разработанной Зигмундом Фрейдом в далеком 1886 году. Критики отмечали абсолютную идентичность методов за одним исключением – в модели Фрейда в основе лечения был разговор, а у Янова – крик. В ответ критикам можно сказать одно – быть может, Янов и взял катартический метод в основу своей терапии, однако называть терапию первичного крика откровенным плагиатом неверно, так как Янов привнес в этот метод существенные изменения.

В отличие от Фрейда, заявлявшего, что до “бессознательного” можно достучаться путем анализа сновидений, Янов полагает, что можно непосредственно войти в “бессознательное” при помощи терапии первичного крика. Также, в противовес Фрейду Янов рассматривает "защитные механизмы "я" как неотъемлемую составляющую самого невроза. Фрейд использовал психоанализ для постепенного выявления "бессознательного", до тех пор, пока пациент не начнет испытывать озарение и не осознает причины своих невротических проблем. Однако, в отличие от катартического метода Фрейда, Янов считает реальным и необходимым непосредственное, быстрое проникновение в “бессознательное”; при этом эффект от лечения появляется как результат крика от накопившихся за долгие годы страданий. Фрейдовский перенос невротических эмоций на личность терапевта категорически отвергается Яновом с перенесением внимания на анализ отношений родителей и детей. С учетом всего вышесказанного, непризнание метода “Терапии первичного крика” отдельным, заслуживающим внимания методом психотерапии является неверным.

До создания первичной терапии Артур Янов занимался психоанализом. Он получил степени бакалавра и магистра по психиатрии и социальной работе в Калифорнийском университете (Лос–Анджелес) и доктора философии в области психологии. Закончил интернатуру в психиатрической клинике Беверли Хиллс, работал в нейропсихиатрическом госпитале. В период с 1952 по 1967 г. занимался частной практикой. Янов также работал в психиатрическом отделении лос–анджелесской детской больницы, где его интересовала проблема психосоматического взаимодействия.

Янов, опираясь на свою обширную практику (а это тысячи пациентов, с которыми он работал в течение более чем трех десятилетий), показал, что физические и психические болезни могут быть связаны с ранней травмой. Он пришел к выводу, что пациенты могут избавляться от тревоги, депрессии, нарушений сна, алкоголизма, наркомании, лекарственной зависимости, заболеваний сердца и многих других серьезных болезней посредством первичной терапии.

За прошедшие 30 лет первичная терапия утвердила себя как способ лечения психосоматических расстройств и решения сложных психологических проблем. Исследования в Копенгагенском и Калифорнийском университетах подтвердили теорию первичной терапии.

Янов пришел к выводу, что крик был порожден бессознательной раной (болью), которую пациент не в состоянии осознать и выразить и которая возникла в результате первичной (ранней) травмы. Для того чтобы выявить первичную травму, необходимо вызвать терапевтически оправданную регрессию, и Янов начал экспериментировать с различными средствами, способствующими регрессу пациентов в психотерапевтической ситуации. Именно с этого времени Янов занялся исследованием первичной боли и развитием теории и практики первичной психотерапии, которая смогла бы смягчать влияние этой боли на жизнь человека.

Защитными могут быть и психопатологические симптомы. Так, страх закрытых пространств может быть преобразованным страхом одиночества; мужской гомосексуализм может быть преобразованным проявлением отсутствия любви к мальчику со стороны отца.

Явление символизма проявлений первичной боли демонстрирует единство феноменов напряжения и защиты. С одной стороны, патогенная энергия первопричины должна дренироваться (отводиться) и проявляться в других областях психики и сомы индивида, а с другой – симптом является символическим выражением эмоций первопричины и, таким образом, препятствует осознанию истинных чувств. Например, мучительные головные боли невротика служат символическим выражением его гнева и ярости. Уход из школы без разрешения представляет собой символическое выражение борьбы за свободу. Неудовлетворенное желание ударить деспотичного отца может найти символическое выражение в напряженных мышцах рук. Символизм – характерное явление в жизни невротика.

Янов рассматривает защиту как психобиологическое явление, включая в нее не только психологические, но и соматические звенья. Он выделяет два типа защит: непроизвольную (склонность к фантазиям, ночное недержание мочи, затрудненное дыхание и т. п.) и произвольную (курение, алкоголь, наркотики, переедание). Произвольные защиты являются внешними и актуализируются тогда, когда непроизвольная защита не снижает напряжения. Например, при активации первичной боли брошенности, ненужности у невротика усиливается тревога, он уходит в запой либо у него резко увеличивается сексуальная или мастурбаторная активность.

Боль первопричины обладает следующими характеристиками:

1) она не пережита, а следовательно, является напряженной, неразряженной;

2) она не включена в целостный опыт индивида, образуя бессознательную диссоциированную его часть;

3) она замаскирована, а потому недоступна прямому осознанию.

Травматичный опыт представляет собой напластования одних травм на другие, объединенные общим переживанием или общей группой сходных переживаний. Это, например, постоянно мокрые пеленки, которые никто не меняет, безразличное или грубое обращение с ребенком, недостаток внимания и безутешный плач в течение нескольких часов, недостаток физической ласки, длительное ощущение голода и т. п. – травмы первого года жизни. На них наслаиваются грубость и резкость родителей, неприятие ребенка в более позднем возрасте. Эти переживания завязываются в один узел ключевым переживанием, например ребенка оставили одного (бросили) с незнакомой теткой (нянькой).

Таким образом, важно снять защиты пациента и помочь ему, преодолевая страх и страдания, войти в первичные переживания в психотерапевтическом процессе.

Рис. 5.1. Топографическая модель первичных чувств и псевдочувств

Хорошие терапевтические отношения – только необходимое условие для эффективной терапии. Прохазка и Норкросс (Prochaska & Norcross 1994) формулируют ряд требований к таким отношениям.

Пациент должен достаточно сильно доверять терапевту, чтобы позволить ему атаковать защиты пациента и пуститься в путешествие, которое является для последнего эмоциональным адом. Пациенты должны верить терапевту и в том, что предлагаемое путешествие уводит от невроза, а не усугубляет его. Терапевт устанавливает c пациентом отношения безусловного принятия. Пациенты могут кататься по полу, разрывать на части подушку и даже раздеваться и мастурбировать без опасения быть не принятыми терапевтом.

Первичный терапевт должен быть конгруэнтным, искренне доверять процессу и позволять этому процессу продолжаться даже тогда, когда психотерапевты, исповедующие другие пути терапии, могли бы испугаться последствий и прервать катартический процесс.

1) катарсис – разрядка патогенной энергии заблокированных чувств травматичных слоев опыта. Прохазка и Норкросс рассматривают этот механизм в первичной терапии как саногенный. Вместе с тем, строго говоря, он не является именно терапевтическим средством и дает лишь временный эффект снятия напряжения. С этой точки зрения крик – только разрядка, а не терапия;

2) высвобождение подлинных переживаний (первичных чувств), достижение подлинности бытия;

3) осознание заблокированных первичных переживаний, восстановление единства мнестической системы, которая ранее была расщеплена;

4) восстановление нормального движения энергетики в теле;

6) достижение интеграции личности.

В первичной терапии используются два специфических средства повышения напряженности и срыва защит. Это глубокое дыхание, которое снижает уровень коркового контроля и повышает общий уровень напряженности в связи с общей энергетизацией организма, а также изоляция пациента в течение первых трех недель терапии. Изоляция пациента осуществляется в гостиничном номере и сопровождается запрещением читать, смотреть телевизор, разговаривать по телефону, заниматься сексом, курить, мастурбировать и т. п., т. е. всего того, что привычно дренирует напряжение.

Процесс и техники терапии

Желающие пройти терапию должны обратиться в Центр первичной терапии, расположенный в Калифорнии. Они получают по почте анкету, которую должны заполнить и отослать обратно. В анкете они кратко излагают свою биографию, а также помещают свое недавнее фото. После этого назначается дата личного собеседования, которое проводится в самом Центре или в Париже (для европейцев). Будущие пациенты проходят медицинский осмотр. После этого, если нет противопоказаний к первичной терапии, пациенты прибывают в Центр, где в течение первых трех недель постоянно находятся в гостиничном номере. Пациентам запрещается читать, смотреть телевизор, общаться по телефону и тем более заниматься сексом; тех, кто склонен переедать, ограничивают в еде и т. п. Собственно терапия начинается на следующий день после приезда. Сама терапия состоит из двух этапов:

1) индивидуальная терапия в течение 3 недель. В это время пациент не работает (не ведет профессиональную деятельность);

2) групповая терапия в течение нескольких месяцев (как правило, 8–10 месяцев). В это время пациент уже может работать.

Этап индивидуальной терапии

Динамика содержания терапевтических сессий представлена на рис. 5.2.

Снятие защит приводит к ужасным переживаниям клиента, делает его очень уязвимым, а состояние весьма опасным. Поэтому психотерапевт должен быть доступен для клиента в течение первых 3 недель лечения в течение 24 часов в сутки.

Рис. 5.2. Динамика содержания терапевтических сессий в ходе психотерапии

Начиная со второй или третьей недели первичной терапии пациенты начинают сталкиваться со сценами первопричины. Возможны разные варианты вхождения пациентов в главные сцены первопричины:

1) кинестетический вход – физические ощущения, непонятные пациенту, трансформируются в воспоминания и сопровождающие их переживания;

2) визуальный вход – восстановление визуальных подробностей некоторой ситуации открывает пациента к чувствам, а те, в свою очередь, открывают сцену первопричины;

3) аудиальный вход – пациенту необходимо говорить, чтобы вспомнить сцену первопричины и начать чувствовать.

Кроме того, Янов описывает два временных варианта входа в сцены первопричины: 1) моментальный вариант, когда пациент сразу восстанавливает основную психотравму, и 2) постепенный, растянутый во времени вариант (это случается чаще), когда для восстановления сцены первопричины требуется значительное время (возможно, несколько месяцев). Выбор варианта, по которому пойдет пациент, зависит от возраста, в котором случилась главная первопричина, от глубины боли, от силы защитной системы и от типа используемых защит.

Янов выделил признаки, свидетельствующие о том, что пациент переживает первопричину:

1) своеобразие лексики и манеры разговора – пациент разговаривает, как ребенок;

3) пациент полностью захвачен сценой первопричины: хотя пациенты могут выйти из этого состояния в любое время, они настолько захвачены этой сценой, что не хотят из нее выходить.

При переживании сцен первопричины пациент издает крик. Первичные крики, однако, являются только наиболее драматическим высвобождением болезненных воспоминаний. К сожалению, вся боль не высвобождается сразу.

Как отмечает Янов, подлинность крика первопричины можно установить безошибочно. Первичный крик характеризуется глубиной и непроизвольностью.

Существуют признаки, свидетельствующие о том, что пациент пережил сцену первопричины:

1) ощущение опустошенности у пациента;

2) проявление зрелости – не просто возвращение к былому тембру и манере разговора, а появление более низкого и выразительного голоса;

4) глубина происшедших психологических и соматических изменений – повышение настроения, снижение напряжения и тревоги, падение кровяного давления у гипертоников, изменение осанки и т. п.

Как правило, к концу третьей недели защитные системы пациентов оказываются разрушенными и пациенты успевают пройти ситуацию первопричины.

Этап групповой терапии

После 3 недель индивидуальной терапии пациенты объединяются в группу. Группа собирается, как правило, два раза в неделю по три часа, а продолжительность групповой терапии составляет 8–10 месяцев. Группа используется не для интеракций, а для продолжения переживания сцен первопричины. В течение этой стадии пациенты используют терапевтические группы и своих терапевтов для поддержки переживания первичных чувств.

Эта стадия также очень трудна, поскольку пациенты лишены защит и болезненные чувства выходят на поверхность. В этой группе все внимание пациент сосредоточивает на себе, на своих внутренних ощущениях, переживания других могут резонировать с собственными переживаниями, многократно усиливая их. Пациент может лечь на пол, корчиться, дрожать, плакать, стонать, кричать и т. п. Одновременно на полу может оказаться 6–8 человек. При этом каждый занят своим переживанием. В среднем восстановление одной сцены первопричины занимает полчаса, а после этого пациент может молча пролежать еще час, восстанавливая причинно–следственные связи между первичной болью и проблемами собственной жизни. В конце занятия пациенты обычно делятся своими переживаниями, но это не обязательная часть терапии.

Некоторые исследования свидетельствуют о достаточно глубоких сдвигах, происходящих с людьми, прошедшими первичную терапию. Так, Янов (Janov, 1971) указывал, что пациенты, прошедшие первичную терапию, не склонны спешить, торопиться и являются более реалистичными (предпочитают реальную работу, например плотника, более престижной, но менее реальной), любят слушать музыку и расслабляться. У них значительно снижены жизненные амбиции, а сексуальная жизнь становится менее частой, но более удовлетворяющей. У. Карл, Р. Корриер и Дж. Харт (Karle, Corriere & Hurt, 1973) сравнили 29 пациентов, проходивших первичную терапию, с активной группой контроля (10 человек, выполнявших ежедневную 1,5–часовую программу физической нагрузки) и с пассивной контрольной группой (10 человек, проводивших ежедневно 1,5 часа за чтением). У членов каждой группы ежедневно, до и после 1,5–часового занятия, измеряли кровяное давление, пульс, ректальную температуру и ЭЭГ–активность. Изменения в кровяном давлении были незначительными. Больший процент пациентов первичной терапии показал значимое снижение частоты пульса по сравнению с активной контрольной группой, но не с пассивной контрольной группой. Изменения ректальной температуры были высокими: 82 % пациентов первичной терапии показали большее снижение этого показателя по сравнению с активной контрольной группой и 18 % – по сравнению с пассивной контрольной группой. На ЭЭГ–показателях контрольных групп не было изменений, в то время как у пациентов первичной терапии отмечалось снижение уровня а–волн, а общая картина ЭЭГ была подобна той, которая отмечается у людей, находящихся в состоянии физиологической релаксации, в то время как они были активны во время терапевтической сессии. Практически все имеющиеся эмпирические исследования относятся к биологическим коррелятам невротических расстройств и физиологическим изменениям, происходящим в первичной терапии.

Янов утверждал, что 100 % его пациентов–невротиков (выборку составили 68 больных) были излечены. В других сообщениях он указывает, что возрастной разброс его пациентов составил 17–48 лет, но чаще всего это были пациенты в возрасте от 20 до 30 лет. Большинство из них ранее уже прошли другие виды терапии. В приведенных Яновым данных отсутствуют объективные критерии эффективности – не было групп контроля, не выявлялась сравнительная эффективность первичной терапии по отношению к другим видам терапии, а кроме того, эффективность замерялась тем специалистом, который сам проводил терапию.

Холден (Janov, Holden, 1975) сообщает, что даже после двухлетней первичной терапии у многих пациентов сохраняются невротические симптомы. Это противоречит заявлениям Янова. Из 83 мужчин и женщин, прошедших по крайней мере 3 месяца первичной терапии, Холден приводит лишь единичные истории болезней, в которых отмечаются улучшения в весе, сне, еде и других симптомах. Подытоживая полученные данные, он утверждает, что большинство пациентов в процессе терапии обнаруживают следующие изменения: исправление осанки, очистку синусов, углубление дыхания, нормализацию аппетита, увеличение удовольствия от секса и смягчение мышечного напряжения.

Прохазка и Норкросс (Prochaska, Norcross, 1994) отмечают, что скрытая экспертиза пациентов свидетельствует о том, что у некоторых из них наблюдался рост сексуальных конфликтов, мышечного напряжения, расстройств сна, а также обострение симптомов болезней в течение 3 месяцев первичной терапии.

Янов также лечил первичной терапией наркоманию, гомосексуализм, невротическую депрессию и антиобщественное поведение. Позднее он заявил (Janov, 1991, p. 239), что первичная терапия показана всем, включая и лиц, страдающих психозами, и что, в отличие от вербальных видов терапии, для успешности данной терапии не имеет значения уровень интеллекта. Недостаточно интеллектуальные пациенты также успешны в первичной терапии, как и более интеллектуальные.

В настоящее время существенно расширены возрастные рамки первичной терапии. Ранее представители этой школы терапии считали, что люди после 60 лет не способны к радикальным переменам, но позднее это мнение было опровергнуто опытом терапевтической работы. Имеется также удачный опыт работы с 4–летней девочкой.

Вопросы и задания

1. Что такое ключевая сцена первопричины?

2. Каков патогенез неврозов в первичной теории?

3. Что является мишенью в первичной терапии?

4. Каковы саногенные механизмы первичной терапии?

5. Опишите процедуру и технику первичной терапии.

• ЖАНРЫ 360
• АВТОРЫ 262 515
• КНИГИ 606 234
• СЕРИИ 22 745
• ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 571 007

Эта книга посвящена моим пациентам, которые оказались настолько реалистичны, что сумели понять, что больны, и решили положить конец бесплодной борьбе. Посвящаю свой труд и юным гражданам мира — надежде человечества.

Поскольку книга была начата тридцать лет назад, то совершенно очевидно, что в свете современных знаний в ней содержится ряд неточностей. Правда, вместо того, чтобы с высоты современных воззрений переписывать спорные места, мне показалось предпочтительным просто указать на те области в изложении оригинального материала, которые могут вызвать недоразумения. Например, читатель может подумать, что курс первичной терапии занимает полгода. Это не так. В среднем пациент встречается с врачом в течение тринадцати — шестнадцати месяцев. Может также показаться, что терапевтические сеансы, как правило, протекают спокойно и гладко, одно чувство вытекает из другого ровно и непрерывно. Но в действительности больной в течение сеансов первичной терапии может переживать и трудные времена, особенно когда ему приходится лицом к лицу сталкиваться с тяжкими травмами своего раннего детства. Бывают также периоды плато, когда больной

не испытывает по этому поводу ровно никаких чувств. Такие периоды могут длиться неделями. Теперь мы знаем, что плато необходимы — это восстановление душевных сил, обретение способности снова ошущать давно забытые первичные чувства.

Первичные родовые и ранние детские воспоминания и чувства преследуют человека годами, подчас много лет; они становятся частью жизни. Иногда, начиная сеансы лечения, мы не знаем, сколько лет будет больной чувствовать то, что пережил при рождении. Кроме того, мы открыли, что изменения психики, причем достаточно глубокие, продолжают иметь место в течение долгого времени после того, как истекли пять лет возвращенного первичного чувства. Это не означает, что терапия длится пять лет. По истечении первого года (или около того) больной овладевает инструментом улучшения своего самочувствия. Но процесс лечения продолжается, просто он отделяется от врача и сливается с жизнью, становясь с нею одним целым. Еще одно преимущество ретроспективного взгляда: мы теперь знаем, что говорят о созданной нами психотерапии. Она действительно способна излечить невроз.

Теперь мы стали намного более квалифицированными, чем раньше, сегодня психотерапевт в своей практике может добиться немыслимой прежде точности диагностики и лечения. Кроме того, проведенные за истекшие годы исследования добавили очень многое в сокровищницу знаний. Но в представленной мною тогда работе было нечто такое, чего мне не придется испытать больше никогда — сколько бы книг я ни написал — это головокружительный восторг открытия мира, куда до сих пор не удавалось проникнуть никому, мира, который оставался неизвестным человеку на протяжении многих тысяч лет. То было крайнее волнение от ежедневного познавания чего‑то нового о человеческих существах и человечестве. Было восхищение от сознания того, что мне удалось отыскать способ обращения вспять того, что выковала история, путь устранения несчастий и мук человечества. В книге присутствует дух первых дней открытия, в ней отражен свежий взгляд человека, воспитанного, подобно большинству его собратий по профессии, в банальностях и приземленной суете традиционной психологии, и бывшего уверенным в том, что проникновение в тайны

бытия — весьма, впрочем, избитое — дается только профессиональной подготовкой и неограниченной властью над другими человеческими существами.

Артур Янов Центр первичной терапии Венеция, Калифорния, США

Открытие первичной родовой боли

Несколько лет назад мне пришлось услышать нечто такое, что буквально перевернуло мою профессиональную жизнь и жизнь моих пациентов. То, что я услышал, может изменить саму природу психотерапии в том виде, в каком мы ее сегодня знаем, — то был жуткий нутряной крик молодого человека, рухнувшего на пол во время психотерапевтического сеанса. Я могу уподобить этот вопль лишь душераздирающему крику человека, которого собираются убить. Моя книга посвящена именно этому воплю и тому, что он может означать для раскрытия тайны возникновения неврозов.

То, что произошло с Дэнни, поставило меня в тупик на несколько месяцев. До этого я проводил сеансы интуитивной терапии в течение семнадцати лет — в качестве психиатра, социального работника и в качестве психолога. Я учился в психиатрической клинике, где следовали заветам Фрейда, и в психиатрическом отделении Госпиталя Ветеранов Администрации, где им следовали не очень старательно. Несколько лет я работал в психиатрическом отделении детской больницы в Лос–Андже- лесе. За все время своей врачебной карьеры мне ни разу не приходилось видеть ничего даже отдаленно похожего. Так как я записал на пленку то достопамятное вечернее занятие, то у меня была возможность снова и снова прослушивать запись, что я и делал на протяжении следующих нескольких месяцев, силясь найти разгадку. Но я не мог ее найти.

Однако вскоре мне выпала возможность узнать об этом феномене несколько больше.

Один из моих пациентов, тридцатилетний мужчина, которого я здесь назову Гэри Хиллардом, с большим чувством рас