Депривация при дцп что это такое

Анализ статистики повторных стационирований необходим для решения самых разных вопросов. Но наиболее точными и надежными эти данные являются при оценке тяжести заболевания и эффективности лечения (С.А.Долгов, 1995).

Психическая депривация, пишет И.О.Калачева (1994), связанная с недостатком внимания, эмоциональными лишениями, а подчас и с жестоким обращением с детьми, приобрела особую актуальность в последнее время и стала распространенным явлением. Следствием депривации являются психогенные расстройства, ведущие к нарушению психосоциального развития ребенка, задержке интеллектуального развития, сочетающимися с нарушением формирования эмоционально-личностных свойств, таких как аффективная возбудимость, неустойчивость, расстройства поведения, нарушение адаптации, психический инфантилизм. Эти синдромы часто возникают на фоне раннего органического поражения ЦНС и в дальнейшем могут приводить к деликвентному поведению и формированию психопатий.

Большой интерес в этом отношении представляет центр реабилитации в Англии (Лондон) для детей, страдающих детским церебральным параличом в сочетании с эпилепсией и интеллектуальным дефицитом, в котором предусмотрено многолетнее пребывание больных – с 6 до 19 лет! [По статистике отечественных авторов интеллект не нарушен только у 32,2% больных церебральным параличом (М.Н.Никитина, 1979), а у детей, больных ДЦП с эпилептическим синдромом, – всего у 11% (В.А.Клименко, Д.Л.Герасимюк, 1992).]. Лечение в центре сочетается с учебой (с широким использованием компьютеров), профессиональным обучением, многообразной культурной программой с максимальной адаптацией к реальным условиям жизни.

Здесь уместно вспомнить концепцию институционализма J.Wing и D.Brown (цит. по: Д.Е.Мелехов, 1974), которые это явление понимают более широко, чем госпитализм. Подходя к этому вопросу с чисто социологических позиций, они понимают под институционализацией процесс изменения интерперсональных отношений, возникающего у всякого человека, попадающего в относительно изолированное общество (в том числе больничное. – И.С.). Речь идет о том, что каждый человек окружен сетью социальных связей, обусловливающих его функционирование в обществе (R.Alloway, P.Bebbindton, 1987; M.Dorier et al., 1987). При ослаблении этих связей, в частности, при длительном пребывании в больнице, санатории или спецшколе, у пациента возникают явления своеобразной зависимости от ставшей привычной для него среды. Е.Д.Красик и Г.В.Логвинович (1983) называют подобные изменения синдромом патологической адаптации в виде стремления больных к упрощенному жизненному стереотипу, ригидностью психики, неспособностью и нежеланием перемен.

Особое значение принадлежит влиянию семьи. Эмоциональная напряженность в семье влияет на частоту стационирования. Являясь “слабым местом” в семье, ребенок, страдающий детским церебральным параличом, нередко становится причиной семейной напряженности и конфликтов (а очень часто – и причиной распада семьи), и в таком случае его госпитализация дает видимость их разрешения. Тем самым для части пациентов возвращение в семью является фактором, способствующим возврату в больницу. Некоторые воспринимают больницу как более безопасное место, чем общество, из-за повышенной нервозности, внутрисемейных и личностных конфликтов, у других желание может возникать из-за недостаточной социальной поддержки, недостатка общения, появления чувства одиночества. Наконец, условия жизни в обществе могут быть хуже, чем в больнице. Для некоторых больных постоянная госпитализация может превращаться в “жизненный стиль” (W.Carpenter et al., 1985). Поэтому, например, в психиатрии предлагается акцентировать внимание на работе с микросоциальным окружением больного, использовать гибкие программы по ресоциализации (R.E.Drake, M.A.Wallach, 1989) и даже формализовать критерии для стационирования, с тем, чтобы искусственно его ограничить (R.A.Sherill, 1977).

В настоящее время идет формирование новой клинической дисциплины – психогенной неврологии (А.М.Вейн, 1999). Быть может, когда-нибудь будет выделен и “психогенный детский церебральный паралич”, тем более, теоретические предпосылки и первый опыт во “взрослой” неврологии для этого уже имеются. Например, в последние годы среди этиологических факторов такой, “родственной” детскому церебральному параличу болезни, как паркинсонизм, выделяют паркинсонизм, возникший в связи с психической травмой, так как замечено, что эмоциональный стресс часто служит фактором, непосредственно предшествующим и “запускающим” патогенетические механизмы этого заболевания (В.Л.Голубев и соавт., 1999). Хорошо известно усиление спастичности, гиперкинезов и т.п. у детей с ДЦП (как, впрочем, и появление их у так называемых “здоровых” детей и взрослых) даже при небольшом волнении.

Вообще складывается впечатление, что в классификацию причин ДЦП давно пора добавить ятрогенный и/или “нажитый” (если воспользоваться термином великого Ганнушкина) детский церебральный паралич, сформировавшийся в результате пре-, пери- и постнатального ятрогенного воздействия (неправильного лечения, отсутствия адекватного лечения, в том числе – и будущих отцов и матерей!), госпитальной и постгоспитальной болезни, социопатии, духовной и физической нищеты, ментально-духовной, психоэмоциональной, сенсорной и двигательной депривации и других, обычно совместно воздействующих, подобных факторов.

К сожалению, основное внимание специалистов и родителей привлекают двигательные расстройства у детей с ДЦП. Но, пытаясь излечить наиболее явные проявления болезни, нельзя упускать из вида и другие нарушения, затрудняющие адаптацию этих больных (И.Ю.Левченко, 1994). По мнению И.А.Скворцова и Т.Н.Осипенко (1994), результирующая эффективность лечения определяется не только доступностью коррекции функционального дефицита, но и успешностью удержания достигнутого эффекта, запуска его развития в дальнейшем онтогенезе, обеспечивания равных возможностей в семье и обществе, т.е. зависит от решения ряда психосоциальных проблем.

Борьбе с социальной депривацией (социальной “тарзанизацией”) как очень важным и самостоятельно действующим патогенетическим фактором в настоящее время придается все большее значение. Г.В.Яцик и соавт. (1994) в рамках разработанной НИИ педиатрии РАМН программы многоцелевой немедикаментозной реабилитации новорожденных с перинатальной патологией ЦНС применяют к находящимся в стационаре второго этапа детям психотерапевтическую коррекцию их состояния через воздействие на кормящую мать. Предварительно проводится психологическое тестирование матери. Используются методы рациональной психотерапии, эмоционально-образной и с элементами суггестии, трансмедитативное воздействие в сочетании с музыкотерапией, совместное воздействие на ребенка и мать в процессе их контакта (“кенгуру”, “кожа к коже”). Авторы считают, что психоэмоциональная коррекция способствует улучшению состояния новорожденных, уменьшает выраженность патологических неврологических симптомов, активирует сосание. В зависимости от индивидуальных особенностей неврологического статуса проводилась также музыкотерапия для новорожденных (5 специально составленных на основе классической и народной музыки программ, рассчитанных на ритмико-стимулирующий или успокаивающий эффект). По наблюдениям авторов, у большинства новорожденных детей музыкотерапия способствует нормализации неврологического статуса: при повышенной возбудимости уменьшаются периоды возбуждения и интенсивность тремора, при синдроме угнетения активизируется двигательная активность и сосание, более ритмичным становится дыхание, увеличивается, по данным мониторирования, насыщение крови кислородом.

По мнению К.А.Семеновой (1994), социальная реабилитация – это отдельное и еще малоизученное направление в реабилитации больных ДЦП и другими заболеваниями нервной системы, актуализация которого определяется все четче, сутью которого является ранняя и действенная коррекция эмоционально-волевой сферы, воспитание у страдающих детей и подростков мотиваций к жизнедеятельности, самостоятельности, лечению, их подготовка к социальной адаптации с учетом особенностей течения заболевания, структуры двигательного, психического и речевого дефекта. Такая подготовка должна активно проводиться с первых лет жизни ребенка, но особенно к концу первого десятилетия, когда уже могут быть намечены направления поисков его будущих профессиональных возможностей. Этот путь, подчеркивает К.А.Семенова, более значим, чем предоставление больному ряда технических устройств, облегчающих его жизнь в данное время, но, не мобилизуя волю и стремление к самостоятельности.

Важно, указывают Г.В.Яцик и соавт. (1994), чтобы реабилитация детей, перенесших перинатальные поражения мозга, осуществлялась с позиций целостности организма (психосоматический подход), поэтому особое значение приобретают многоцелевые, комплексные немедикаментозные воздействия на организм ребенка. Эффективность реабилитационных мероприятий зависит от правильности выбора реабилитационной тактики с учетом характера, динамики неврологического дефицита и иммунного дефекта, непрерывности, длительности комплексной реабилитации с использованием медикаментозных и немедикаментозных средств, адаптированной лечебной физкультуры (И.А.Садеков, С.К.Евтушенко, 1994).

К сожалению, в реальной медицинской практике, пишут Г.Г.Ибрагимов и В.Б.Казьмин (1994), организация предоставления лечения в специализированном лечебном учреждении осуществляется не медработниками, а лишь благодаря активности родителей, и провоцирующим фактором в данной ситуации является пессимистическая оценка врачами детских поликлиник реабилитационного потенциала больных ДЦП, обусловленная незнанием нейрофизиологической и биомеханической сущности данной патологии, а также современных возможностей кинезиотерапевтической, ортопедической и иных видов коррекции. Можно не согласиться с Г.Г.Ибрагимовым и В.Б.Казьминым насчет незнания врачами поликлиник современных возможностей реабилитационных служб и заметить, что пессимизм их часто вполне обоснован. Можно также заметить, что нейрофизиологическая и биомеханическая сущность детского церебрального паралича, как и большинства других неврологических – да и неневрологических – заболеваний, пока остается загадкой.

В рамках системы практического здравоохранения и в реальной повседневной лечебной деятельности врачей различных медицинских специальностей, в том числе и специалистов по терапии и реабилитации детей, страдающих детским церебральным параличом, давно и полновластно доминируют фармакологические подходы. Это связано, считают В.С.Репин и Г.Т.Сухих (1998), с тем, что в настоящее время в медицине царствует химическая концепция подавляющего большинства заболеваний. Общепринято считать, продолжают авторы, что любое (или почти любое) заболевание представляет собой дисбаланс химических реакций, возникающих в результате молекулярных поломок. В связи с этим на первом этапе химик был обязан определить молекулярную мишень, а затем с помощью лекарства корригировать химический дисбаланс. Концепция химической “мишени” блестяще себя оправдала в разработке химиотерапии инфекционных заболеваний, где в качестве возбудителя выступали гельминты, простейшие, патогенные микроорганизмы и некоторые вирусы. Однако в случае атеросклероза, опухолей, дисплазий, дегенеративных заболеваний нервно-мышечной системы (и ДЦП. – И.С.) старая идеология стала буксовать, потому что у этих заболеваний оказалось слишком много молекулярных “причин”. Только постепенно химики и клеточные биологи стали осознавать, что имеют дело с биологическим “хаосом” в организме. Биологический беспорядок имеет слишком много причин и следствий, поэтому его проявления в клетках “многолики”. Старая концепция лекарства в виде “волшебной пули”, корригирующей испорченную молекулярную деталь, здесь не работала. “Мишеней” в клетках было слишком много, к тому же они были подвижными. К таким сложным ситуациям фундаментальная медицина оказалась неподготовленной. По этой причине, пишут далее В.С.Репин и Г.Т.Сухих, сформулировать химическую непротиворечивую концепцию атеросклероза, злокачественных заболеваний, старения, нервных заболеваний (и ДЦП! – И.С.) так и не удалось.

Хотя в последнее время в неврологии активно разрабатывается новое направление – профилактическая (превентивная) неврология, целью которой является предупреждение заболеваний нервной системы (нейропрофилактика) и укрепление нервно-психического здоровья населения (Н.В.Верещагин, 1982; О.Г.Коган с соавт., 1987; Г.И.Царегородцев, И.А.Гундаров, 1990), профилактика детского церебрального паралича представляет собой вызов педиатрам всего мира (R.Behrman, V.Vaughan, 1987).

Но не надо думать, что таково положение дел только в ДЦПологии. Например, этиологию паркинсонизма не удается доказательно установить примерно в 50% всех наблюдений, а об эффективности лечения этого заболевания говорить и вовсе не приходится. По мнению крупнейшего отечественного ангионевролога Н.В.Верещагина (1996), несмотря на развитие и совершенствование методов реабилитации больных с инсультом, при условии незначительной выраженности спонтанного восстановления, как правило, удается добиться лишь адаптации больного к имеющемуся дефекту, а не его преодоления. В итоговом документе общеевропейского согласительного совещания по ведению больных с инсультом, проходившего в ноябре 1995 г. в Хельсингборге (Швеция), сказано, что “существует мало доказательств тому, что реабилитация, проводимая через 6 мес. после инсульта может уменьшить речевые, двигательные или сенсорные дефекты”. Столь же пессимистичен вывод об эффективности лекарственной терапии: “не доказана эффективность в отношении острого инсульта ни для одного из методов специфической лекарственной терапии”. В разделе о доказанных методах лечения констатируется, что “ни один из специфических или терапевтических методов лечения не получил однозначных доказательств относительно своего благоприятного влияния на пациентов с инсультом”. А ведь инсульт является одной из приоритетнейших проблем мировой медицины, на решение которой брошены, без преувеличения, лучшие медицинские умы планеты.

В итоговом документе Хельсингборгского совещания также сказано, что “ни одно из терапевтических или хирургических мероприятий не следует рутинно назначать пациентам с острым инсультом, если только его эффективность не будет показана в рандомизированных контролируемых испытаниях”. В последние годы это положение стало особенно актуально и в ДЦПологии, так как, по справедливому замечанию К.А.Семеновой (1997), появилось большое число коммерческих центров реабилитации, недоступных для большинства населения из-за высокой оплаты лечения. Кроме того, профиль и интересы таких учреждений зачастую далеки от проблем детской инвалидности. Следует однозначно заявить, что коммерческие, как правило, чисто эмпирические, научно не обоснованные и практически не проверенные – или в принципе непроверяемые – и нередко довольно дорогие лечебные или профилактические – “винегретные” – схемы лечения (авторы которых обещают обычно 100%-ный эффект), с шаткой или вовсе отсутствующей медицинской аргументацией (а “специалисты” в области коммерческой медицины, как известно, любыми способами, якобы по причине нежелания раскрывать свои “ноу-хау”, избегают яркого света научных споров) и сомнительной эффективностью, которую довольно сложно или даже невозможно обнаружить (нередко – ни подтвердить, ни опровергнуть!), никоим образом не должны внедряться в государственные детские учреждения. Можно полностью согласиться с авторами итогового документа и в том, что любые применяющиеся методы, используемые в ведении инвалидизированных больных, должны быть специфичными, целесообразными, интенсивными и индивидуально подобранными, и что не могут быть даны рекомендации по применению тех или иных специфических методов.

Абсолютно верными и актуальными и полностью приложимыми к проблеме ДЦП в частности и перинатальных энцефалопатий в целом являются также и многие другие положения Хельсингборгского документа:

- пациенту следует быть частью непрерывной цепи помощи (выделено мной. – И.С.) с момента возникновения инсульта;

- успешная реабилитация (и лечение. – И.С.) требует тесной координации между медицинскими и общественными социальными службами;

- за долговременное последующее наблюдение ответственны местные службы, которые должны обеспечивать свободный повторный доступ (выделено мной. – И.С.) пациента в реабилитационные службы;

- формирование местных ассоциаций пациентов с инсультом и их семей следует приветствовать, так как они обеспечивают поддержку пациентам и их родственникам, вносят вклад в координацию местных, региональных и национальных усилий с целью улучшения реабилитации и социальной поддержки людей, перенесших инсульт;

- в связи с тем, что не многие из реабилитационных методик проходили клинические испытания, большинство направлений в этой области носит пробный характер, а эффективность реабилитационных методов и стратегических подходов требует своей научной оценки;

- следует разработать исследовательскую методологию и изыскать ресурсы для проведения рандомизированных испытаний отдельных составляющих реабилитации, которые можно было бы легко выделить;

- следует усовершенствовать оценку исходов, основанную на восстановлении социального положения, удовлетворенности работой реабилитационных служб и удовлетворенности жизнью.

Положениям Хельсингборгского документа созвучны принципы построения реабилитационной программы, изложенной В.Л.Найдиным (1972) и Е.В.Шуховой (1979):

- реабилитационные мероприятия начинаются с первых дней заболевания и проводятся непрерывно при условии этапного построения программы;

- реабилитационные мероприятия должны быть комплексными, разносторонними, но однонаправленными (имеется ввиду единство биологических и психосоциальных методов воздействия);

- реабилитационная программа должна быть индивидуальной для каждого больного в зависимости от нозологической формы, характера течения заболевания, возраста больного и пр.;

- заключительным этапом реабилитационной программы должны являться профессиональная ориентация и трудоустройство реабилитированного. Для детей – это возвращение в обычную школу.

Авторы подчеркивают, что все участники выполнения реабилитационной программы – врачи различных специальностей, педагоги-воспитатели, специалисты по труду, лечебной физкультуре, психологи, логопеды и др. – должны отчетливо представлять себе задачи, которые надо разрешать в каждом отдельном случае. Для этого все они должны быть хорошо осведомлены о сущности патологического процесса, функциональном и органическом звене его, физиологических механизмах нарушения функций, особенностях и длительности восстановительного периода, возможных осложнениях патологического процесса, основах реакции восстановления и компенсации и пр. Необходимо также знание современных методов лечения и диагностики, технических достижений, помогающих решению вопросов восстановительной и заместительной терапии, конструированию приспособлений для облегчения выполнения двигательных актов, работе на специальных станках и пр.

Справедливо замечание В.Д.Трошина (1991), что деятельность врача любой специальности должна оцениваться с позиций реабилитационного эффекта. Показателен анализ 5807 случаев детской неврологической инвалидности, позволивший К.В.Эдигарашвили и соавт. (1994) выявить комплекс инвалидизирующих факторов: запоздалая диагностика (57,2%) и, как следствие, поздно начатая терапия (52,2%), нерегулярное (31,4%), несоответствующее и непреемственное лечение (17,7%), низкий социально-бытовой уровень. Недаром большинство специалистов демографическую ситуацию в Росси оценивают как критическую. Отрицательный прирост населения, обусловленный низкой рождаемостью и высокой общей смертностью, по прогнозам демографов сохранится и после 2000-го года (Г.М.Бордули, О.Г.Фролова, 1997).

Депривация – это довольно известный термин в психологии, но далеко не все из нас знают, что именно он обозначает. В целом, речь идет о лишении чего-то привычного или необходимого, и почти каждый человек так или иначе сталкивался с этим в жизни. Какие виды депривации существуют, чем они отличаются, кто им подвержен и как они проявляются, вы узнаете из статьи.

Что такое депривация простыми словами

В английском языке известен глагол to deprive, имеющий значение – лишить, отобрать, отнять. Подразумевается негативный окрас и отнятие чего-то необходимого или ценного.

• потребность определенных условиях для продуктивной учебы (работы);
• потребность в первичных общественных связях (мать, отец), помогающих формироваться личности;
• потребность в самореализации в обществе, дающей возможность овладеть разными навыками, обрести ценные цели.

При рассуждениях о депривации периодически проводится аналогия между биологической и психической недостаточностью. Как возникают нарушения при дефиците витаминов, полноценного питания, кислорода и так далее, так они могут появиться и при психическом дефиците стимуляции, любви, общения.

Виды депривации в психологии

Различают несколько видов депривации.

Невозможность или нежелание человека контактировать с другими людьми. Бывает добровольной (одиночный поход, изоляция в собственной квартире), так и вынужденной (помещение в одиночную камеру). Такая депривация может спровоцировать развитие психотических расстройств, болезней. В детские годы трудности психосоциального развития напрямую зависят от окружающей среды. Повзрослев, многие индивиды обретают отклонения, влияющие на поведение. Часто эти особенности становятся хроническими, ведя к расстройству личности. По мнению специалистов, люди, имеющие подобные отклонения от норм в поведении, имеют немало трудностей в различных жизненных ситуациях.

Вид депривации подразумевающий полное или частичное снижение чувствительности одного или нескольких органов чувств: слух, зрение, вкус, осязание, обоняние, температурные рецепторы и так далее. К сенсорной депривации также относят: ограничение подвижности, эмоциональных переживаний, общения. В допустимых дозах она может оказать расслабляющее действие и спровоцировать интенсивную внутреннюю работу: информация обрабатывается быстрее, обострено восприятие некоторых сигналов и прочее. Закрытые глаза, неподвижность, абсолютная тишина – то, в чем некоторые из нас порой нуждаются. Такой вид депривации применяют в медитации, йоге, при сеансах нетрадиционной медицины. Ее особенности иногда применяют в разнообразных упражнениях, корректирующих личность.

Появляется при лишении человеком эмоциональных реакций, транслируемых другими людьми. Впоследствии это лишает его и большинства собственных эмоций, оставляя лишь их узкий круг и ведя к депрессии.

Важные признаки:

• снижение коммуникативной активности;
• аффективные расстройства поведения;
• дефицитарность мотивационно-потребностной сферы.

Возможна не только во младенческом возрасте, но и на прочих возрастных этапах. Оказывает тяжелое действие на психику. Может проявляться не только в отсутствии отца или матери, но и в их полном или частичном холодном отношении. Ситуация подконтрольна, когда мать оставляет ребенка на короткие периоды, давая логические объяснения ситуации. Депривация становится болезненной, когда ребенок надолго остается без родителя и вынужден самостоятельно справляться со многими жизненными проблемами. Следствие: ребенок отстает в развитии, становится апатичным и проявляет склонность к депрессии.

Когнитивная депривация характеризуется нехваткой информации либо ее изменчивостью, хаотичностью, неупорядоченностью. Появляются препятствия для построения адекватной модели окружающего мира и возможности результативно действовать. Возникают и некоторые психологические феномены. Присутствие такого вида депривации в профессиональной сфере ведет к оплошностям, препятствует принятию правильных и действенных решений. Если речь идет не о карьере, а о повседневной жизни, то возникают ложные выводы, недопонимание, конфликты, подозрения. Отсутствие информации ведет к различным проблемам во многих жизненных сферах, и этот вид депривации кажется одним из наименее опасных лишь на первый взгляд.

Характеризуется ограничением пространства. Пример: дом ребенка, в котором возможности движений малыша длительный период ограничены манежем. В первые месяцы жизни, почувствовав ряд ограничений, младенцы демонстрируют признаки беспокойства. Хроническая гиподинамия ведет к появлению апатии, вялости. Другой симптом: компенсаторная двигательная активность, характеризующаяся резкими тревожными движениями головы, раскачиванием тела (как маятник), хаотичные движения рук. Постепенно это ведет к препятствию полноценного развития двигательной сферы.

Этот вид депривации распространен, рассмотрим его главные причины:

• Недостаток сна. Ночные пробуждения из-за плача младенца, компьютерные игры, чрезмерное увлечение социальными сетями, необходимость выполнения домашних или рабочих обязанностей в рабочее время.
• Бессонница. Вы периодически просыпаетесь или пробуждение происходит слишком рано, и еще несколько часов вы не можете погрузиться в сон. На протяжении дня ощущается сильная нехватка сна.
• Тревога. Вам сложно заснуть из-за беспокойства: вы размышляете о возможности самореализации, волнуетесь о непогашенном кредите или личных проблемах.

Как проявляется

Рассмотрим проявление депривации в различных случаях.

Обычно речь идет о воспитанниках детских домов. Некоторое время после рождения они мало отличаются от детей, которые воспитываются матерью. Но известно, что у сирот и отказников поражения центральной нервной системы встречаются на 3-4% чаще. Также среди таких малышей более распространены генетические проблемы: в первую очередь, это объяснимо тем, что от детей инвалидов зачастую отказываются.

К первому году жизни разрыв в развитии детей, растущих в семье, и детдомовцами становится еще заметнее. У сирот в пять раз чаще диагностируется рахит и недостаток массы тела. Более 95% воспитанников приюта существенно отстают в психоэмоциональном развитии – они практически не проявляют любознательность, активность, с трудом различают речь, не пытаются говорить. Распространены заболевания горла, понижен иммунитет.

Во многом такой вид депривации проявляется особенно ярко и из-за недостаточно добросовестного обследования отказника в первые месяцы после его рождения. Но основное влияние оказывают условия жизни в сиротском учреждении.

Существует несколько типов депривации, однако все они объединяются общими проявлениями:

• высокий уровень тревожности;
• снижение жизненной активности;
• недовольство собой;
• переменчивость в настроении;
• внезапные вспышки агрессии и другие.

Человек погружается в состояние внутренней подавленности, не видит выхода из ситуации и теряет интерес к его поиску. Появляется страх по отношению ко всему новому и неизвестному. Свыкание с депривацией становится настолько сильным, что человек оказывается заложником своей боязни, опасаясь даже безобидных явлений.

У человека отсутствует стремление к новым делам, непривычным моделям поведения, активности. Если депривация имеет связь с эмоциональной сферой, то это может привести к затяжному стрессу сроком в несколько месяцев и даже лет. Не видя очевидного выхода, человек начинает игнорировать внешний мир, многие радости жизни, стремится к домашней изоляции, резко ограничивает круг общения. Подобные проявления могут быть опасными для психики и физического здоровья – следует непременно обратиться к психологу, не пускайте дело на самотек.

Возможные последствия психической депривации

В нетрадиционных методах лечения нередко встречаются позитивные отклики о некоторых видах депривации, и при надобности вы можете их изучить. Зачастую происходят негативные последствия, и их следует рассмотреть подробнее.

Основной признак депривации: агрессивное поведение. Как оно проявляется? Она бывает внешней и внутренней. В первом случае эмоция адресована внешнему миру: окружающим людям, животным и даже объектам. Для психического здоровья опаснее внутренняя агрессия, проявляющаяся в самобичевании, соматических болезнях и даже размышлениях о суициде. Больной начинает искать способы избавления от боли, и выбор нередко останавливается на алкогольных напитках, наркотических веществах. Очень опасный итог психической депривации – соматические болезни, на начальном этапе проявляющиеся в виде субдепрессии, тягой к конфликтным ситуациям, раздражительностью и бессонницей. Все эти факторы ведут к опасным для жизни недугам: астме, инсульту, инфаркту, гипертонии.

При депривации люди первое время ищут разные способы восполнить недостаток эмоций. Если выбрать правильный и подходящий метод, расстройство может отступить. Можно рассмотреть немало вариантов, но как это происходит у большинства, столкнувшихся с этим явлением?

Дети пытаются найти поддержку в лице сверстников или близких родственников. Вовремя заметив проблему, семья сможет поспособствовать ее устранению.

Нередко при психической депривации дети и подростки проявляют гиперактивность или погружаются в уныние, ища утешение в ведении дневника, книгах, просмотре передач или играх. Какие варианты компенсации рассматриваются взрослыми? Зачастую обнаруживается стремление в расширении круга общения или же ее полной смене. Другое проявление: поиск восполнения эмоций в многочисленных романах и интимных связях. Человек пребывает в поиске новых впечатлений, увлекается психотропными веществами, решается на рискованные увлечения, пытается получить больше адреналина. Такие стремления при отсутствии самоконтроля не приведут к положительным результатам, а лишь поспособствуют возникновению дополнительных проблем психологического и физиологического характера.

Как предотвратить и преодолеть депривацию

Рассмотрим действенные способы для преодоления депривации. Итак, что можно предпринять в ситуации с детьми? Радикальный и эффективный метод, если речь не идет о воспитаннике детского дома, а о ребенке из обычной семьи: обеспечить его всем необходимым. Но этот способ утопический. Реальный путь: воспитание разумного отношения к потреблению благ. Первые уроки, поддерживаемые мировой педагогической мыслью, можно было усвоить еще в период социализма. Люди учились сдерживать, контролировать и обуздывать многие излишние потребности, разумно ограничивая неуемные желания, тем самым решая проблемы многих стран. Постепенно такие ограничения вели к тому, что человек привыкал к самоконтролю, избегал развращения, внимал принципам разумного потребления, учась быть счастливым при обретении всего необходимого и не гонять за чрезмерностями.

Как заложить эти принципы детям, не научившиеся разумом ограничивать желания? Делайте это настойчиво, но постепенно, объясняя на доступном для них уровне. Начните беседу о смысле жизни, призвании человечества, нуждах бедствующих стран и детей, проживающих в них. Дети должны понимать, что для обретения чего-либо, пожелания недостаточно – основой всего является труд. Поговорите с ребенком о вечных и временных ценностях, необходимости делать добро и помогать другим, а не видеть радости жизни лишь в потреблении. Подспорьем в таких беседах, предотвращающих депривацию, могут быть известные притчи и назидательные сказки.

Что поможет взрослому, столкнувшемуся с проявлением депривации. Как и в случае с детьми, первое решение, приходящее на ум: обеспечение человека необходимыми благами. Увы, это непросто и не всегда возможно.

Первое, что может помочь – консультация психотерапевта. Длительная депривация могла стать причиной серьезных проблем – вероятнее всего организм успел получить существенный психический урон. В некоторых случаях может применяться и медикаментозное лечение. Кроме того, необходимо не забывать о достаточной физической активности, способствующей запуску внутренних механизмов выживания. Альтернативой может стать и творческая деятельность, также имеющая важный терапевтический эффект.

Высокой эффективностью отличаются стимулы разной модальности в случае сенсорной депривации – чтение, разнообразие в питании, игры, музыка. Подвержены социальной депривации? Попробуйте восстановить контакты с родственниками, знакомыми, друзьями или обрести новый круг общения. Этот вид расстройства сильнее всего сказывается на детской психике, и именно в этом случае требует особого внимания. Если речь идет об отсутствии родителей, ребенка нужно научить понять и принять полученную социальную роль, выстроить цели, обрести важные ценности.

Компьютерные игры в больших количествах ведут к множеству проблем, и нужно особенно тщательно контролировать увлечение ими. Известны случаи, когда человек, забывая о прочих реалиях жизни, доводил себя до истощения или проблем с психикой. Это можно сказать о любом увлечении, отнимающем практически все время и лишающего других важных частей жизни. Важно научиться соблюдать баланс во избежание образования депривации.