Философские вопросы высшей нервной деятельности и психологии

Вопросы психологии, № 5, 1968. С. 17-31. [В основу статьи положен доклад, прочитанный в Московском обществе психологов 25 сентября 1967 г. и на VIII Международном конгрессе антропологических и этнографических наук в Токио в сентябре 1968 г.]

На XVIII Международном конгрессе психологов в Москве (1966) Жан Пиаже сказал любопытные слова, что психология развития (генетическая психология) могла бы разрешить все свои задачи, если бы имела для наблюдения не только ребенка, но и доисторического человека. Можно сказать л обратное: наука об антропогенезе и предыстории человечества разрешила бы многие свои проблемы, если бы располагала лучше разработанной психологической теорией. Очевидно, антропологии и психологии необходимо по мере сил двигаться навстречу друг другу. Психология, как и физиология высшей нервной деятельности, могла бы опираться в разработке проблем филогении на такие дисциплины, как эволюционная морфология и физиология мозга, психология развития ребенка, психопатология и невропатология (в ряде разделов), нейропсихология, сравнительная психология, генетическая логика, психолингвистика.
Антропология же из этих дисциплин более всего опирается на эволюционную морфологию мозга и на сравнительную психологию, особенно на экспериментальные данные по высшим антропоморфным обезьянам. По обеим этим линиям проведены многочисленные исследования, получены существенные результаты (перечень авторов был бы слишком пространным).

Поиски решения проблемы происхождения человеческой речи всегда основывались на одной из двух упомянутых моделей: дисконтинуитета или континуитета. В прошлом веке на первую модель опирался преимущественно религиозно-идеалистический, креационистский взгляд на человека, а на вторую – естественнонаучный эволюционизм. В наше время вторая модель предстает и в более крайнем варианте: в виде обобщения сходных черт функционирования, в том числе сигнализации животного, человека и машины. Неудачи этой тенденции подстегнули обратную: искать истину в естественнонаучной разработке первой модели. Большая заслуга В. В. Бунака [7], [8], [50], впоследствии также Н. И. Жинкина (устные доклады), состоит в обосновании тезиса, что между сигнализационной деятельностью всех известных нам высших животных до антропоидов включительно и всякой известной нам речевой деятельностью человека лежит эволюционный интервал, hiatus. Однако предлагаемое гипотетическое восполнение интервала лишь возвращает к старому эволюционизму. Ниже я излагаю альтернативный путь: рекомендую еще углубить этот интервал настолько, чтобы между его краями уложилась целая система, противоположная обоим краям.

Критический анализ современных семиотических теорий приводит к выводу о недооценке многими из них решающего значения указанного отличия знака от признаков или симптомов: знаки человеческой речи по своей общей природе никак причинно не связаны с обозначаемыми ими предметами: их знаковая функция является единственной связью. Тем самым словесная реакция в генезе не могла быть развитием или дополнением первосигнальных реакций, т.е. реакций на признаки, симптомы пли подобия предметов. Знак мог возникнуть только как противоположность этим реакциям, раз он их все до одной исключает. Точно так же знаки человеческой речи в генезе противоположны тревожным или иным сигналам, которые подают и воспринимают животные, ибо эти сигналы – часть той или иной биологической ситуации.

При этом скажется, может быть, также свойство парадоксального состояния: на коже животного всегда есть слабые раздражители, которые теперь займут место сильных пищевых. Ультрапарадоксальные состояния случаются чаще, чем можно думать, например, кратковременно они налицо при всякой задаче на дифференцирование. Соответственно неадекватные рефлексы наблюдаются в ходе физиологических экспериментов на животных и людях в огромном числе. Сам факт наличия реципрокных центров в механизме функционирования центральной нервной системы установил Н. Е. Введенский, а детально разработал (однако лишь на спинномозговом уровне) Ч. Шеррингтон [49]. В плане проблемы внутреннего торможения его изучали П. К. Анохин [1а], Ю. Конорский [17] и другие. Но речь идет об их извращенной перемене местами. Скромные собственные экспериментальные данные автора настоящей работы, полученные на собаках и обезьянах, были доложены на II съезде Общества психологов и на антропологической секции Московского общества испытателей природы и послужили поводом для обсуждения классификации видов встречающихся неадекватных рефлексов (отличающейся от классификации, предложенной Л. Н. Норкиной [30]) и их роли в биологической эволюции [38], [39]. Но для обобщений может

Исследование проблемы тормозной доминанты (методикой изучения неадекватных рефлексов) открывает науке целый мир скрытых противовесов, или антагонистов всем видам биологической активности организма. Всякое действие имеет невидимое антидействие – тормозную доминанту. Поскольку каждое действие структурно, тормозные доминанты тоже в каждый момент множественны и образуют иерархию. Тормозные доминанты к тон или иной деятельности могут быть врожденными или индивидуально приобретенными, постоянными или изменчивыми, специальными или общими. Они могут принадлежать к функциям как коры, так и средних или нижних отделов мозга. Многообразие, или качественное богатство наблюдаемых неадекватных рефлексов. эволюционно явно нарастает от рыб и рептилий до высших приматов. Можно, следовательно, полагать, что предковая форма человека обладала еще более обильным депо неадекватных рефлексов, чем антропоиды.

Итак, во-первых, богатство и разнообразие неадекватных рефлексов, во-вторых, сила имитативности составляют два специфических

антропогенетических аспекта физиологии высшей нервной деятельности. Здесь можно лишь упомянуть еще и третий аспект – проблему эйдетических, галлюцинаторных явлений, которого я ниже в этой работе касаться не буду (см. [36]).

В свою очередь инфлюативный этап я делю на две ступени: имитативно-интердиктивную и суггестивную.

блюдаться в случаях нарушения нейродинамики и в некоторых особых ситуациях. По И. П. Павлову, вторая сигнальная система прежде всего постоянно оказывает отрицательную индукцию на первую.

Вторая ступень развития инфлюативной второй сигнальной системы – суггестивная ступень. Ее уже нельзя безоговорочно назвать досмысловой (пресемантической), ибо внушаемые действия конкретны и тем самым различаемы между собой, но все же она не служит средством ни отражения, ни информации. Первый установленный нами механизм – дистантное неподкрепляемое торможение, но как же представить перевод к обратному – к возбуждению у другого индивида какого-либо действия? Очевидно, путем торможения тормоза. Ведь раз с помощью активации тормозной доминанты можно пресечь какой-то вид деятельности организма, значит, в принципе можно действовать так и на этот искусственно активированный вид деятельности. Но механизм тут отнюдь не тождественный. Включение его дает не возврат к исходному положению, а существенно новую картину. Исследование этого перехода представляет наибольшие трудности.

Наконец, наступает контр-суггестивный этап, который и отвечает нашей современой второй сигнальной системе, неотделимой от мышления. Только на этом этапе она несет функцию отражения и информативной коммуникации. Тут мы и подходим к самому сложному вопросу: как именно сигналы торможения, принадлежащие к чисто онтологическому ряду механизмов воздействия одних особей на другие, минуя механизм подкрепления, обретают совершенно новое свойство – быть знаками предметов. Иначе говоря: как предметы (в это понятие здесь входят и действия) проникли в эту специальную сферу интериндивидуальных воздействий.

у животного есть не что иное, как повторное употребление им одного и того же действия, то это одновременно есть приспособление, построение в деталях данного действия применительно к изменившимся свойствам явления или ситуации [19].

Однако я не склонен оспаривать необходимость иной дедукции – качественной экстраполяции некоторых черт концептуально-логического мышления и речевой деятельности до низшего уровня. В 1962 году я назвал соответствующую довольно отвлеченную науку, которая должна быть построена на рубеже логики и психологии, генетической логикой [41], хотя этот термин употребляют и в других смыслах.

Кратчайшим образом абсурд можно выразить формулой А ≡ В. Употребив две разные буквы А и В, мы различили их, но, поставив знак тождества (три черты), мы их отождествили. Отсюда видно, что дипластия с точки зрения логики – это и есть абсурд. Причем, чем более отдельная дипластия изолирована от цепи или потока представлений, тем более выражает она чистый, законченный тип абсурда.

Рассмотрим теперь то же явление дипластии с точки зрения семиотики. Именно в дипластии заложена тайна рождения знака. Отношение между знаком и обозначаемым предметом в человеческой речи – это всегда одновременно и их различение и их слияние. Например, мы не утрачиваем различения человека и его имени, но вместе с тем мы его и сливаем с именем. Как видно, это соответствует логической структуре дипластии. Но в чистой изолированной дипластии, как это ни удивительно, нельзя различить, какой из двух элементов служит знаком, какой – обозначаемым. Они оба – знаки друг друга, иначе говоря, их семиотическая роль амбивалентна.

Чтобы подтвердить эту схему, надо снова вернуться на почву генетической логики. К сожалению, здесь я могу лишь совсем кратко, в виде резюме логических исследований, перечислить некоторые главы этой интересной науки, которую можно было бы также назвать сублогикой или учением о дипластиях.

Одна из глав трактует вопрос о дипластиях дипластий. Рассуждая отвлеченно, элементами дипластии могут быть какие угодно явления, лишь бы они оказались в позиции такого же взаимного исключения, как возбуждение и торможение. Каждая изолированная дипластия, как уже сказано, абсурдна, а семиотически амбивалентна. Но как она могла бы выйти из изоляции? Продолжая рассуждать отвлеченно, следует допустить, что среди бесчисленных комбинаций самых разнообразных пар могут оказаться и пары дипластий, но и это еще не свяжет их, если среди таких случаев некоторые дипластии не будут иметь один общий элемент. Тогда две дипластии преобразуются в трипластию. Ее можно изобразить в виде равнобедренного треугольника. Вот только тут, в трипластии, появляется различие между знаком и обозначаемым: обозначаемое одно, знаков два, они находятся между собой в отношении взаимной заменяемости, но взаимной нетождественности. Трипластии – дверь к мышлению. Но они могут быть д

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего образования

Академия психологии и педагогики

Печатается по решению редакционно-издательского совета Южного федерального университета (протокол № 4 от 5 мая. 2016 г.)

Рекомендовано к печати Президиумом Российского психологического общества

доцент кафедры психофизиологии и клинической психологии Академии психологии и педагогики Южного федерального университета, кандидат психологических наук, доцент О. К. Труфанова;

кандидат психологических наук, и. о. директора Ростовского-на-Дону колледжа связи и информатики Н. Г. Калинина

Введение

Как научная дисциплина психофизиология возникла на стыке психологии и физиологии. Предметом ее изучения являются физиологические основы психической деятельности и поведения человека. В сферу интересов современной психофизиологии входят такие проблемы, как нейронные механизмы познания окружающей действительности, поведения и психической деятельности, а также межполушарные отношения, механизмы функциональных состояний, психофизиология индивидуальных различий, принципы кодирования и обработки информации в нервной системе, психофизиологические корреляты принятия решения, сознания и бессознательного, мозговые механизмы творчества.

В наши дни происходит взаимное обогащение двух наук о человеке (психологии и физиологии) как теоретическими разработками, так и экспериментальными методами.

В настоящем учебном пособии отражены систематезированные представления о биосоциокультурных предпосылках формирования поведения и психики человека, о влиянии специфики функционирования мозга на психическую деятельность.

В первой главе раскрыты предмет, задачи, история становления психофизиологии и современные методы ее исследования.

Во второй главе приведено понятие сенсорной системы, изложены общие принципы организации сенсорных систем, психофизиологические закономерности восприятия.

Третья глава посвящена изложению психофизиологических механизмов движений. Охарактеризована двигательная активность и раскрыты ее функции. Описано строение двигательной системы. Дана классификация движений. Особое внимание уделено иерархии форм двигательной активности по Н. А. Бернштейну.

В четвертой главе представлены психофизиологические основы внимания и эмоций. Раскрыты нейрофизиологические механизмы внимания, описаны методы его изучения и диагностики. Приведены классификации эмоций. Описаны основные теории эмоций. Охарактеризована нейроанатомическая и функциональная организация центральных (мозговых) механизмов эмоций.

Пятая глава посвящена описанию психофизиологических основ памяти. Приведена классификация ее видов. Раскрыты психофизиологические механизмы памяти. Изложены физиологические теории памяти. Охарактеризованы основные нейромедиаторы, участвующие в процессах запоминания.

В шестой главе даны представления о психофизиологических основах мышления. Описаны нейронные и электроэнцефалографические корреляты мышления.

В седьмой главе приведены основные подходы к определению функциональных состояний, описаны типы функциональных состояний.

К каждой главе представлены контрольные вопросы, а к каждому учебному модулю – задания для рубежного контроля и список рекомендуемой литературы для самостоятельного изучения, что позволяет оптимизировать процесс обучения.

Модуль 1
Введение в дисциплину

Психофизиология – научная дисциплина, возникшая на стыке психологии и физиологии. Предметом ее изучения являются физиологические механизмы психических процессов и состояний.

К задачам современной психофизиологии относят:

1) причинное объяснение психических явлений путем раскрытия лежащих в их основе нейрофизиологических механизмов;

2) исследование физиологических механизмов психических процессов и состояний на системном, нейронном, синаптическом, молекулярном уровнях;

3) изучение нейрофизиологических механизмов организации высших психических функций человека.

Этому предшествовали многолетние исследования отечественных и иностранных ученых.

Психофизиология (психологическая физиология) – научная дисциплина, возникшая на стыке психологии и физиологии.

Поскольку психофизиология представляет собой естественнонаучную ветвь психологического знания, необходимо определить ее положение по отношению к другим дисциплинам той же ориентации:

1) физиологической психологии;

2) физиологии высшей нервной деятельности и

Однако в истории отечественной психофизиологии был период, когда терминологические различия использовались для того, чтобы обозначить продуктивность складывающегося в физиологии функционально-системного подхода к изучению психики и поведения человека. Выделение психофизиологии как самостоятельной дисциплины по отношению к физиологической психофизиологии было проведено А. Р. Лурией (1973), согласно представлениям которого физиологическая психология изучает основы сложных психических процессов – мотивов и потребностей, ощущений и восприятия, внимания и памяти, сложнейших форм речевых и интеллектуальных актов, т. е. отдельных психических процессов и функций. Физиологическая психология образовалась в результате накопления эмпирического материала о функционировании различных физиологических систем организма в различных психических состояниях.

В отличие от физиологической психологии, предметом которой было изучение отдельных физиологических функций, предметом психофизиологии, как отмечал А. Р. Лурия, было поведение человека или животного. При этом поведение оказывается независимой переменной, тогда как зависимой переменной являются физиологические процессы. По Лурии, психофизиология – это физиология целостных форм психической деятельности, она возникла в результате необходимости объяснить психические явления с помощью физиологических процессов, и поэтому в ней сопоставляются сложные формы поведенческих характеристик человека с физиологическими процессами разной степени сложности (Марютина Т. М., Кондаков И. М., 2004).

Теоретико-экспериментальные основы данного направления составляет теория функциональных систем П. К. Анохина (1978), базирующаяся на понимании психических и физиологических процессов как сложнейших функциональных систем, в которых отдельные механизмы объединены общей задачей в целые, совместно действующие комплексы, направленные на достижение полезного, приспособительного результата. Принцип саморегуляции физиологических процессов, сформулированный в отечественной физиологии Н. А. Бернштейном (1990), открывшим совершенно новый подход к изучению физиологических механизмов отдельных психических процессов, также непосредственно связан с идеей функциональных систем. В итоге развитие этого направления в психофизиологии привело к возникновению новой области исследований – системной психофизиологии (Швырков В. Б., 1995).

Рассмотрим теперь соотношение психофизиологии и нейропсихологии. Нейропсихология-это отрасль психологической науки, сложившаяся на стыке психологии, медицины (нейрохирургии, неврологии), физиологии, и направленная на изучение мозговых механизмов высших психических функций на материале локальных поражений головного мозга. Теоретической основой нейропсихологии является разработанная А. Р. Лурией (1973) теория системной динамической локализации психических процессов.

В последние десятилетия появились новые методы (например, позитронно-эмиссионная томография), которые позволяют исследовать мозговую локализацию высших психических функций у здоровых людей. Поэтому можно отметить, что современная нейропсихология ориентирована на изучение мозговой организации психической деятельности не только в патологии, но и в норме. Соответственно этому круг исследований нейропсихологии расширился; появились такие направления, как нейропсихология индивидуальных различий, возрастная нейропсихология что фактически приводит к стиранию границ между нейропсихологией и психофизиологией.

Официально положение дел изменилось в 1962 г., когда состоялось Всесоюзное совещание по философским вопросам физиологии высшей нервной деятельности и психологии, которое констатировало существенные изменения, произошедшие в науке в послевоенные годы. При характеристике этих изменений подчеркнем следующее.

В связи с интенсивным развитием новой техники физиологического эксперимента, и прежде всего с появлением электроэнцефалографии (ЭЭГ), стало увеличиваться количество экспериментальных исследований мозговых механизмов психики и поведения человека и животных. Метод ЭЭГ дал возможность заглянуть в тонкие физиологические механизмы, лежащие в основе психических процессов и поведения. Развитие микроэлектродной техники, эксперименты с электрической стимуляцией различных образований головного мозга с помощью вживленных электродов открыли новое направление исследований в изучении мозга. Возрастающее значение вычислительной техники, теории информации, кибернетики и т. д. требовали переосмысления традиционных положений физиологии ВНД и разработки новых теоретических и экспериментальных парадигм.

Благодаря послевоенным инновациям значительно преобразилась и зарубежная психофизиология, которая до этого занималась исследованием физиологических процессов и функций человека при различных психических состояниях (Марютина Т. М., Кондаков И. М., 2004).

Переживая на этой основе период интенсивного роста, психофизиология вплотную подошла к решению таких проблем, которые ранее были недоступны, например к физиологическим механизмам и закономерностям кодирования информации, хронометрии процессов познавательной деятельности и др.

В облике современной психофизиологии Б. И. Кочубей (1990) выделил три новых характеристики: активизм, селективизм и информативизм.

Селективизм характеризует возрастающую дифференцированность в анализе физиологических процессов и явлений, которая позволяет ставить их в один ряд с тонкими психологическими процессами.

Инфоржативизж отражает переориентацию физиологии с изучения энергетического обмена со средой на обмен информацией (Кочубей Б. И., 1990).

Взятая в полном объеме своих задач психофизиология включает три относительно самостоятельных части: общую, возрастную и дифференциальную психофизиологию. Каждая из них имеет собственный предмет изучения, задачи и методические приемы.

Андрющенко М. Н. Ответ товарищам В. Борщееву, В. В. Ильину, Ф. З. Рохлину // Философские науки. 1960. № 3.

Анохин П. К. Биология и нейрофизиология условного рефлекса. М., 1968.

-||- Внутреннее торможение как проблема физиологии. М., 1958.

-||- Иван Петрович Павлов: Жизнь, деятельность и научная школа. М.; Л., 1949.

-||- Кибернетика и интегративная деятельность мозга // Вопросы психологии. 1966. № 3.

-||- Методологический анализ узловых проблем условного рефлекса // Материалистическая диалектика и методы естественных наук. Под ред. М. Э. Омельяновского. М., 1963.

-||- Общие принципы компенсации нарушенных функций и их физиологическое обоснование. М., 1956.

-||- Особенности афферентного аппарата условного рефлекса и их значение для психологии // Вопросы философии. 1955. № 6.

-||- От Декарта до Павлова: триста лет теории рефлекса. М., 1945.

-||- Проблема центра и периферии в современной физиологии нервной деятельности // Проблема центра и периферии в физиологии нервной деятельности. Под ред. П. К. Анохина. Горький, 1935.

-||- Рефлекс и функциональная система как факторы физиологической интеграции // Бюллетень Московского общества испытателей природы. 1949. № 5.

-||- Узловые вопросы в изучении высшей нервной деятельности // Проблемы высшей нервной деятельности. М., 1949.

Антипенко Л. Г. Проблема физической реальности. М., 1973.

-||- Развитие понятия материального объекта в физике микромира // Вопросы философии. 1967. № 1.

Антонов Н. П., Кочергин А. Н. Природа мышления и проблема его моделирования // Философские науки. 1963. № 2.

Араб-Оглы Е. А. Социология и кибернетика // Вопросы философии. 1958. № 5.

Арбузов Б. А., Логунов А. А. Частицы и силы: поиски единства // Наука и человечество: 1979. М., 1979.

Арсеньев А. С. Некоторые методологические вопросы космологии // Вопросы философии. 1955. № 3. С. 32–44.

Архипов В. М. О материальности психики и предмете психологии // Советская педагогика. 1954. № 7. С. 67–79.

-||- О гипотезе расширения метагалактики и красном смещении // Вопросы философии. 1958. № 8. С. 187–190.

-||- О субъективизме в современной космогонии // Природа. 1954. № 6. С. 47–56.

Аскин Я. Ф. Философский детерминизм и научное познание. М., 1977.

-||- Материалистическая диалектика и концепция дополнительности. Киев, 1975.

-||- Принцип дополнительности и материалистическая диалектика. М., 1976.

Асратян Э. А. Некоторые актуальные вопросы физиологии высшей нервной деятельности и их философское значение // Диалектический материализм и современное естествознание. Под ред. С. А. Петрушевского, В. Н. Колбановского и др. М., 1964. С. 192–233.

Астауров Б. Л. HOMO SAPIENS ЕТ HUMANIS - Человек с большой буквы и эволюционная генетика человечности // Новый мир. 1971. № 10. Астрономия, методология, мировоззрение. М., 1979.

Афанасьев В. Г. Научное управление обществом. М., 1972.

-||- Научно-техническая революция, управление, образование. М., 1972.

-||- Об интенсификации развития социалистического общества. М., 1969.

-||- Социальная информация и управление обществом. М., 1975.

-||- Человек в управлении обществом. М., 1975.

Ахлибинский Б. В., Храленко Н. И. Чудо нашего времени: кибернетика и проблемы развития. Л., 1963.

Ахундов М. Д. Концепции пространства и времени: истоки, эволюция, перспективы. М., 1982.

-||- Проблема прерывности и непрерывности пространства и времени. М., 1974.

Ахундов М. Д., Молчанов Ю. Б., Степанов Н. И. Философские вопросы физики // Философия, естествознание, современность (Итоги и перспективы исследований. 1970–1980 гг.). М., 1981.

Баев А. А. Современная биология как социальное явление // Вопросы философии. 1981. № 3.

-||- Социальные аспекты генетической инженерии // Философская борьба идей в современном естествознании. М., 1977.

Бажан В. В., Дышлевский П. С., Лукьянец В. С. Диалектический материализм и проблема реальности в современной физике. Киев, 1974.

Баженов Л. Б. Строение и функции естественнонаучной теории. М., 1978. Баженов Л. Б., Гущин И. В. Интеллект и машина. М., 1973.

Баженов Л. Б., Нуцубидзе Н. Н. К дискуссии о проблеме бесконечности Вселенной // Бесконечность и Вселенная. М., 1969.

Бакшутов В. К., Корюкин В. И. Обзор откликов на статью Б. М. Кедрова "Марксистская философия: ее предмет и роль в интеграции современных наук" // Вопросы философии. 1982.

Балабанович Е. Н. А. С. Макаренко: человек и писатель. М., 1963.

Барашенков В. С. О возможности элементарных процессов со сверхсветовыми скоростями // Вопросы философии. 1976. № 5.

-||- О возможности "внепространственных" и "вневременных" форм существования материи // Философские вопросы квантовой физики. М., 1970.

-||- Проблема субатомного пространства и времени. М., 1979.

-||- Существуют ли границы науки: количественная и качественная неисчерпаемость материального мира. М., 1982.

Бассин Ф. В. Заключительные слова // Философские вопросы физиологии высшей нервной деятельности и психологии. М., 1963.

Батуев М. И. К вопросу о сопряжении в бензоле // Журнал общей химии. 1958. Т. 28.

Белкин В. Д. Кибернетика и экономика // Кибернетику на службу коммунизма. Под ред. А. И. Берга. М., 1961. Т. 1.

Берг А. И., Черняк Ю. И. Информация и управление. М., 1966.

Бернштейн Н. А. Новые линии развития в физиологии и их соотношение с кибернетикой // Философские вопросы физиологии высшей нервной деятельности и психологии. М., 1963.

Бесконечность и Вселенная. М., 1969.

Бианки В., Степанов В. Кто написал опровержение? // Комсомольская правда. 1965. 16 марта. С. 2.

Биологическое и социальное в развитии человека. М., 1977.

Бирюков Б. В. Кибернетика и методология науки. М., 1974.

-||- О возможностях искусственного интеллекта // Вопросы философии. 1979. № 3.

Бирюков Б. В., Геллер Е. С. Кибернетика в гуманитарных науках. М., 1973.

Бирюков Б. В., Тюхтин В. С. Философские вопросы кибернетики // Кибернетика, мышление, жизнь. Под ред. А. И. Берга и др. М., 1964.

Блохинцев Д. И. Введение в квантовую механику. М.; Л., 1944.

-||- За ленинское учение о движении // Вопросы философии. 1952. № 1.

-||- Критика идеалистического понимания квантовой теории // Успехи физических наук. 1951. № 2.

-||- Критика философских воззрений так называемой "копенгагенской школы" в физике // Философские вопросы современной физики. Под ред. А. А. Максимова и др. М., 1952.

-||- Обсуждение статьи М. А. Маркова // Вопросы философии. 1948. № 1.

-||- Основы квантовой механики. М.; Л., 1949.

-||- Ответ академику В. А. Фоку // Вопросы философии. 1952. № 6.

-||- Принципиальные вопросы квантовой механики. М., 1966.

-||- Проблемы структуры элементарных частиц // Философские проблемы физики элементарных частиц. Под ред. И. В. Кузнецова, М. Э. Омельяновского. М., 1964.

Бовин А. На трассах государственных лесных полос // Правда. 1950. 8 мая.

Богданов А. А. Эмпириомонизм; статьи по философии. В 3 т. М., 1904–1907.

Богденко М. Л., Зеленин И. Е. Основные проблемы истории коллективизации сельского хозяйства в современной советской исторической литературе // История советского крестьянства и колхозного строительства СССР. Под ред. М. П. Кима. М., 1963.

Богомолова Л. Г. Донорство. Л., 1977.

Боксер О. Я., Мишакин Д. А., Полтырев С. С. Философские вопросы физиологии ретикулярной формации // Вопросы философии. 1961. № 12.

Бор Н. Квантовая физика и философия // Успехи физических наук. 1959. № 1.

Бородай Ю. М. Этнические контакты и окружающая среда // Природа. 1981. № 9.

Бошков Н. П. Генетика человека: наследственность и патология. М., 1978.

-||- Методологические и социальные вопросы современной генетики человека // Вопросы философии. 1981. № 1.

Бромлей Ю. В. Очерки теории этноса. М., 1983.

Брушлинский А. В. Культурно-историческая теория мышления // Исследования мышления в советской психологии. Под ред. Е. В. Шороховой. М., 1966.

Будилова Е. А. Борьба материализма и идеализма в русской психологической науке: вторая половина XIX - начало XX в. М., 1960.

Будрейко Н. А. Философские вопросы химии. М., 1970.

Буркова А. Развитие диалектико-материалистической теории жизни в современной биологии // Методология научного познания. М., 1976.

Быховский Б. О методологических основаниях психологического учения Фрейда // Под знаменем марксизма. 1923 (ноябрь - декабрь).

Бялик Б. Товарищи, вы это серьезно? // Возможное и невозможное в кибернетике. Под ред. А. И. Берга, Э. Я. Кольмана. М., 1964.

Вдовиченко Г. Г. Ленинская теория отражения и информация. Киев, 1967.

Вельков В. В. Опасны ли опыты с рекомбинантными ДНК? // Природа. 1982. № 11.